Формула Жизни

- В любую не нужно - мне надо к нашим. А где же тут самолеты, или как они сейчас у вас называются?

- Здесь, за углом.

Мы повернули, и тут же, на покрытой ковром из мелкой зеленой травы квадратной площадке я увидел очень маленькие самолеты с треугольными крыльями. В целом они были похожи на наши, только накрытая прозрачным колпаком кабина на четверых человек по своим размерам соответствовала одной трети самолета, и крылья показались мне слишком толстыми.

- Киберпилот Кентавр приветствует вас, господа! - раздался приятный мужской голос, как только мы сели в мягкие, плотно облегающие кресла.

Примитивные ИИ устанавливались на каждом транспортном средстве. Их "мозг" по большей части значительно уступал человеческому, но в профильных областях ему не было равных.

- Мистер Ренделл Гуд, пожалуйста, назовите место посадки, - обратился к моему заложнику невидимый Кентавр.

Ренделл приказал лететь к небольшому городку в пригороде Вашингтона. Включились двигатели, и после очень короткого разбега самолет взмыл вверх.

Внутри летательного аппарата было уютно и относительно тихо. Мы расположились на передних сиденьях и перед каждым торчал небольшой руль, необходимый, по-видимому, для управления самолетом в нестандартных ситуациях.

- Боюсь, что этот наш разговор может оказаться последним, - начал изменившимся вдруг тоном Ренделл. - Хочу напоследок сказать вам, Майкл, самое главное... Вы позволите, я налью себе немного сока?

Я молча кивнул. Он открыл дверцу встроенного в боковую стойку мини-холодильника и достал литровую бутылку.

- Я разговаривал с Тейлой, - продолжил историк. - Она действительно любит вас. Очень страдает, но всё-таки она готова пожертвовать собой ради спасения цивилизации. А вы... даже не желаете выслушать ИИ Земли! Вы находитесь в плену установок и ярлыков, полученных в детстве. В те далекие времена любили пугать роботами, компьютерами, захватившими власть. Найдите в себе силы отрешиться от этих шаблонов, быть объективным, хотя бы ради Тейлы, если, конечно, она вам не безразлична!

 Я вздохнул и глубоко задумался. Ренделл ошибался. С огромным интересом я бы побеседовал с ИИ Земли, но я не хочу быть пленником. Не желаю оставаться бессильным что-либо изменить сторонним наблюдателем. А Тейла...

Перед моим мысленным взором, причудливо перемешиваясь, возникая и исчезая, проплыли  воспоминания о взгляде, которым смотрела на меня Тейла в тот последний момент, когда открылась вся правда; о том удивительном, сказочном компьютерном мире, где мы впервые любили друг друга; о преступном приказе руководителей Сопротивления на том совещании, где решалась судьба ИИ Луисвилла и его защитников; о самом ИИ Луи, поколебавшем мою уверенность в правоте нашего дела. На какой-то миг я засомневался, что власть ИИ - самое худшее, что есть на Земле, но в то же самое мгновение в моей душе всплыли воспоминания о моих друзьях; о том, как с нами поступили сразу после нашего возвращения из вечного безмолвия; предупреждения Роберта Шепарда; искренняя убежденность в правильности избранного пути Ларри и Ковбоя; сомнение в светлом будущем человечества через миллионы лет. На секунду я закрыл глаза, и всё смешалось в жутком  колеблющемся водовороте. Он крутил и затягивал меня, всё увеличивая и увеличивая скорость. Голова закружилась, и я опустился куда-то в водную пучину, так что светлая вода сошлась где-то высоко надо мной...

 Встряхнув головой, с усилием  заставил себя открыть глаза. Виденья исчезли. Ренделл продолжал убеждать меня пока не поздно вернуться назад.      

- Сегодня я уже не тот не знающий сомнений капитал Майкл Пирсон, - ответил я. - Возможно, в чём-то вы и правы. Возможно... Но позвольте мне самому сделать окончательный выбор. Пока чаша весов с аргументами Сопротивления перевешивает ваши доводы, и я не думаю, что когда-нибудь будет иначе.

Я посмотрел сквозь прозрачную кабину, стараясь охватить взором пространство под нами вплоть до горизонта. С нашей высоты открывалась панорама почти бесконечных лесов с вкрапленными кое-где очень редкими строениями. Насколько хватало глаз, местность казалась совершенно безлюдной. Только сливающиеся в сплошной покров деревья, кусты, поляны, прорезаемые редкими, пустынными дорогами. На расстоянии нескольких километров от нас, разделяя зеленый ковер на части, застыла извилистой голубой лентой какая-то река.

- Майкл, вы совершаете непоправимую ошибку! Ещё можно одуматься и вернуться, - в вибрирующем голосе Ренделла сквозила непонятная решимость.

 Повернувшись к нему, я вдруг обнаружил, что он дрожит.

- Что с вами? - удивился я.

- Последний раз спрашиваю - мы летим обратно?

- Нет!

 Он отшатнулся, словно услышав свой смертный приговор, затем резким движением сорвал обшивку на передней панели и, одной рукой дёрнув за обнажившиеся провода, другой - вылил весь свой сок между оголившимися ребрами жесткости.

- Что ты делаешь?!! - заорал я, но было поздно.

Что-то стряслось с нашим самолётом, послышались хлопки, запахло палёной пластмассой, он резко накренился влево, и мы начали терять высоту.

- Лучше мы умрем сейчас, чем я позволю тебе уйти - судьба всей цивилизации повиснет на волоске! - мрачно выдавил Ренделл. Он был бледен, сжатые губы побелели, желваки играли на скулах. Он сделал свой выбор. Он поставил точку.

- Как переключиться на ручное управление? - прокричал я, не глядя на него, и вцепился в руль.

- А мы уже автоматически переключились... Кентавр умер! - зазвенел в ушах язвительный хриплый голос. - Давай, давай, поиграйся напоследок - покатаемся на карусели смерти! - он усмехнулся и закашлялся.

Я резко потянул на себя. Двигатель взревел, и самолет круто пошел вверх. Тело будто налилось свинцом. Перегрузка налегла, как в космическом корабле при старте. Я почувствовал, как щёки отвисли вниз, к плечам, в закрывающихся глазах пошли жёлтые круги. Самолёт ревел всей своей чудовищной мощью. Похоже, его мотор пошел вразнос - он выл, постепенно переходя на всё более высокие ноты, скорость всё увеличивалась.

В какие-то секунды, разобравшись, что происходит, я начал действовать. Упираясь обеими руками, с хрустом в спине толкнул руль от себя и вниз. Самолет, почему-то ответил крутым виражом влево. Сверхперегрузка. Дикая боль. Кажется, трещат мышцы, отрывающиеся от костей. Дыхание сбилось на хрип, стон пополам с кое-как проталкиваемыми через опухшие свинцовые губы бессвязными обрывками ругани.

Мы развернулись и стремительно заскользили под пологим углом вниз, постепенно теряя высоту. От трения о воздух обшивка раскалилась, и стало невыносимо жарко.

- Где.. кно-пка... ка-та-пу-ль-ти-ро-ва... - выдавил я, пытаясь не потерять сознания и, не дожидаясь ответа, используя весь остаток сил, нажал на несколько кнопок, до которых смог дотянуться. Корпус вздрогнул от серии жёстких ударов, и двигатель  заглох, неожиданно захлебнувшись  собственным рёвом. И мы продолжили свой  теперь уже бесшумный и страшный полет. Скорость стала уменьшаться, тяжесть спадать, но земля приближалась всё стремительней. Я набрал побольше раскаленного воздуха в измученные легкие и принялся жать на все кнопки подряд. "Теперь мы уже не летим. Теперь мы просто падаем", - мелькнуло в голове.

Когда самолет почти коснулся верхушек деревьев и до земли осталось рукой подать, что-то грохнуло, и я почувствовал, как отрывается кресло и одновременно отваливается прозрачный колпак кабины. Успел подумать: "Слишком поздно, не успеет сработать парашют".

Страшный удар залил ослепительной вспышкой глаза. Алый свет очень быстро зарос чёрной паутиной, потускнел и померк. Фиолетовые сумерки заполнили последние проблески сознания, стушевали появившуюся было надежду на спасение. В самую середину мозга вонзились горячие иглы боли; адская болевая волна распространилась по телу, достигла легких, сердца, рук, ног,  всех клеточек  кожи. Затем наступила кромешная темнота...