Новые Миры Айзека Азимова. Том 3

— Это так не романтично, — пробормотала Алиса. — Я уверена, что мне не нужна никакая стимуляция. — Она преданно посмотрела на Александра.

— Дорогая моя, — произнес профессор, — гормоны проникли в ваш кровеносный поток, и вы, как принято говорить, влюбились. А выделение оных было стимулировано… — будучи высокоморальным человеком, профессор запнулся, подбирая нужное слово, — факторами окружающей среды и прежде всего присутствием вашего молодого человека. Дальше все пошло по инерции. Я могу легко продублировать этот эффект.

— Отлично, профессор! — с мягкой нежностью воскликнула Алиса. — Мне будет очень приятно, если вам это удастся. — При этих словах она игриво стиснула руку Александра.

— Я не собираюсь, — профессор кашлянул, скрывая смущение, — лично воспроизводить или дублировать условия, которые привели к образованию гормона. Я хотел сказать, что могу ввести вам уже готовый гормон. Хотите подкожно, хотите орально. Гормон является стероидом. Мне, видите ли, — тут профессор снял очки и гордо протер стеклышки, — удалось получить его в чистом виде.

— Вот это да! — Александр резко выпрямился. — И вы ничего никому не сказали?

— Вначале я должен сам все изучить.

— Выходит, — пролепетала Алиса, и ее очаровательные карие глазки засветились радостью, — вы можете заставить людей испытать неземное наслаждение и божественную нежность истинной любви при помощи… таблеток?

— Да, я легко могу вызвать эмоции, которые вы описали столь слащавыми терминами.

— Тогда почему вы этого не делаете?

— Подожди, дорогая, — поднял руку Александр. — Тебе мешает твоя страстность. Наше счастье и предстоящая свадьба заставили тебя забыть о некоторых особенностях человеческого существования. Представь, что по ошибке этот гормон примет женатый человек…

— Позвольте мне сразу объяснить, — несколько высокопарно провозгласил профессор, — мой гормон, или, как я его называю, аматогенический состав… (Профессор, как и многие практические ученые, весьма ценил изысканную красоту классической филологии.)

— Назовите его лучше любовным зельем, — томно вздохнула Алиса.

— Мой кортикальный аматогенический состав, — строго повторил профессор Джонс, — не действует на женатых людей. Гормон теряет свои свойства, если на него влияют посторонние факторы, а семейное положение является, безусловно, фактором, отрицательно воздействующим на любовь.

— Я тоже об этом слышал, — мрачно произнес Александр, — но намерен оспорить это грубое утверждение в отношении Алисы.

— Александр, — прошептала Алиса. — Любовь моя.

— Я имел в виду, — уточнил профессор, — что семейная жизнь отрицательно влияет на внебрачные чувства.

— Как сказать, — проворчал Александр, — мне приходилось слышать и обратное.

— Александр! — возмущенно воскликнула Алиса.

— В исключительно редких случаях, дорогая, среди людей, никогда не посещавших колледж.

— Женитьба, — произнес профессор, — не в состоянии повлиять на поверхностное половое влечение или легкий флирт, но истинная любовь, как называет эту эмоцию мисс Сэнгер, не может расцвести, если над подсознанием довлеют воспоминания о ворчливой жене и противных, крикливых детях.

— Другими словами, — сказал Александр, — если вы дадите свое любовное зелье… простите, аматогенический состав произвольно выбранным пациентам, то он подействует только на неженатых?

— Правильно. Я провел серию экспериментов над животными, которые, хотя и не вступают в сознательные браки, тем не менее живут устойчивыми моногамными парами. Так вот, на тех, кто уже сформировал свой сююз, препарат не действует.

— В таком случае, профессор, у меня есть великолепная идея. Завтра в колледже состоится вечер танцев для старшекурсников. Ожидается около пятидесяти неженатых пар. Давайте добавим ваш состав в прохладительные напитки!

— Что? Вы с ума сошли!

Но Алиса уже загорелась:

— Это божественная идея, профессор. Подумать только, мои друзья испытают то же, что и я! Вы явитесь для них ангелом с неба! Но… Александр, разве ты не боишься, что чувства могут выйти из-под контроля? Среди наших друзей немало людей… необузданных, и если, распалившись любовью, они решат, например, поцеловаться…

— Дорогая мисс Сэнгер! — с негодованием произнес профессор. — Прежде всего не позволяйте распаляться собственному воображению. Мой гормон стимулирует только те чувства, которые ведут к заключению законного брака, и не имеет ничего общего со стимуляторами неприличного поведения.

— Простите, — смущенно пробормотала Алиса. — Мне не следовало забывать, что вы самый высокоморальный человек из всех, кого я знаю, — разумеется, за исключением дорогого Александра, — и ни одно ваше открытие не может оказаться аморальным.

На личике Алисы было написано такое горе, что профессор простил ее немедленно.

— Значит, вы это сделаете, профессор? — настаивал Александр. — На случай массового стремления вступить в брак я могу пригласить под благовидным предлогом доброго, старого друга семьи Николаса Найтли. Он — мировой судья и быстро уладит все проблемы с регистрацией и получением брачных лицензий.

— Я вряд ли соглашусь, — произнес профессор уже не так уверенно, — проводить эксперимент без согласия его участников. Это не этично.

— Но вы же доставите людям огромную радость. Вы значительно улучшите моральную атмосферу колледжа. Не секрет, что в условиях постоянной близости и при отсутствии должной тяги к супружеству даже в колледже может возникнуть опасность… ну…

— Да, понимаю, — торопливо кивнул профессор. — Хорошо, я сделаю очень слабый раствор. В конце концов результаты могут существенно расширить границы наших познаний и, как вы заметили, улучшить моральную атмосферу.

— Разумеется, мы с Алисой тоже отведаем напиток, — улыбнулся Александр.

— О, дорогой, я уверена, что наша любовь не нуждается в искусственной стимуляции.

— А ничего искусственного и не будет, радость моя. Как сказал профессор, твоя любовь зародилась под воздействием точно таких же гормонов, правда, вызванных более привычным способом.

Алиса залилась розовой краской.

— В таком случае, любовь моей жизни, зачем же повторять?

— Чтобы подстраховаться от всех превратностей судьбы, счастье мое.

— Надеюсь, обожаемый, ты не сомневаешься в моих чувствах?

— Нет, моя прелесть, но…

— Но? Ты что, не веришь мне, Александр?

— Ну конечно же, я тебе верю, Алиса, но…

— Но? Снова «но»! — Алиса в негодовании поднялась с кресла. — Если вы мне не доверяете, сэр, то, может быть, мне лучше вас оставить…

С этими словами девушка действительно выскочила из комнаты. Опешившие мужчины растерянно смотрели ей вслед.

— Боюсь, что мой гормон совершенно неожиданно явился поводом не для заключения, а для разрыва брака, — произнес профессор.

Александр с несчастным видом сглотнул, но гордость пересилила, и он торжественно произнес:

— Она вернется. Такую любовь разрушить нелегко.

Выпускной бал, конечно, был событием года. Юноши сияли, девушки сверкали. Переливалась музыка, и танцоры парили в воздухе, едва прикасаясь к полу ногами. Повсюду царило безудержное веселье.

Во всяком случае, почти повсюду. В дальнем углу зала стоял Александр Декстер. Лицо его было бесцветным, как лед, а в суровых глазах застыла решимость. Несмотря на его стройную фигуру и красивую наружность, ни одна девушка к нему не подходила. Все знали, что он принадлежит Алисе Сэнгер, в чьи владения студентки колледжа вторгаться не рисковали. Кстати, где же Алиса?

Она приехала отдельно от Александра, и гордость не позволяла ему отправиться на поиски. Он лишь надменно щурился и пристально следил за кружащимися в танце парами.

К молодому человеку подошел профессор Джонс. Официальный костюм ученого был пошит строго по его меркам, но сидел все равно ужасно.

— Я добавлю гормон в бокалы перед ночным тостом, — сказал он. — Мистер Найтли еще здесь?

— Видел судью минуту назад. Он взял на себя обязанности мажордома и следит, чтобы пары соблюдали положенную дистанцию. Решено, что менее чем на четыре пальца сближаться не следует. Мистер Найтли самым тщательным образом делает необходимые замеры.