Танцоры на Краю Времени: Хроники Карнелиана [ Чуждое тепло. Пустые земли. Конец всех времен]

Вероятно, уже в тысячный раз он пытался трением своих Колец Власти высечь искру, чтобы зажечь кучу высохшего мха, которую он в порыве энтузиазма, давно рассеявшегося, собрал несколькими часами раньше.

— Как сырыми? — пробормотал Джерек. — Вы же говорили мне, что даже подумать не можете… Вот! Это была искра? Или только отблеск?

— Только отблеск, — взгляд ее не уступал волчьему.

— Мы не должны отчаиваться, миссис Ундервуд.

Но оптимизм его уже иссяк. Джерек сидел среди груды истертых друг о друга веток папоротника, из которых он упорно, но тщетно пытался извлечь огонь, прибегнув к ее совету. Оставив напрасные попытки, он переключил внимание на Кольца Власти и каждый удар, раздававшийся подобно грому среди ясного и безмятежного силурийского дня, оказывал на ее нервы поразительный эффект, о котором она раньше не подозревала, считая себя женщиной крепкой и чрезвычайно здоровой, а не какой-нибудь там малокровной героиней сентиментального романа.

Миссис Ундервуд тяжело вздохнула. Скука сыграла свою роль в ее теперешнем состоянии.

Джерек вздохнул в ответ.

— Вероятно, для этого нужно умение, — признался он. — Где трилобиты? — он рассеянно оглядел землю вокруг себя.

— Уже в море, где им еще быть, — холодно ответила она ему. — Два брахиопода заползли на ваш сюртук.

— Ага! — он чуть ли не с нежностью снял моллюсков с запачканной темной ткани и с сомнением уставился внутрь раковины.

Миссис Ундервуд облизнула губы.

— Дайте мне их, — приказала она, вынимая шляпную заколку.

Опустив голову — Пилат перед фарисеями [41] — он уступил ей.

— В конце концов, — уговаривала она не столько его, сколько себя, — нам не хватает только чеснока и масла для блюда, достойного французской кухни, — но эти слова, казалось, не приободрили ее. Она заколебалась.

— Миссис Ундервуд?

— Пожалуй нам осталось уповать только на божью милость, — она нахмурилась. — Это может помочь. Этот цвет…

— Слишком красивый, — услужливо подхватил он. — Я понимаю ваши сомнения. Уничтожить такую прелесть?

— Вам нравится этот зеленовато-пурпурный цвет?

— А вам нет?

— Не за обеденным столом, мистер Карнелиан.

— Тогда в чем?

— Ну… — протянула она неопределенно, — нет, даже в картинках. Он вызывает в памяти излишества прерафаэлитов. [42] Зловещий цвет.

— А-а…

— Это, возможно, объясняет ваши склонности… — она оставила тему, — если бы я смогла преодолеть…

— А как вам этот желтый? — он попытался соблазнить ее существом в мягком панцире, которое только что обнаружил в своем заднем кармане.

Оно прицепилось к его пальцу, и ощущение напоминало поцелуй. Уронив моллюсков и шляпную заколку, миссис Ундервуд закрыла лицо руками и горько заплакала.

— Миссис Ундервуд! — растерялся Джерек. Он оттолкнул ногой кучу веток. — Ради бога, не плачьте! Я попробую еще один вариант. Должен сработать эффект призмы и мы сможем…

Раздался громкий скрипучий звук, и Джерек сперва подумал, что это протестует одно из созданий в панцире. Затем — еще один скрип позади него.

Миссис Ундервуд отняла от лица руки, открыв красные от слез глаза, которые сейчас расширились в удивлении.

— Эй! Я говорю — эй, вы, там!

Джерек обернулся. Шлепая по мелководью, к ним навстречу шел мужчина, одетый в тельняшку, твидовый пиджак и брюки гольф, толстые шерстяные чулки и прочные башмаки. Какой-то причудливо изогнутый стержень был у него в руке. В остальном он выглядел современником миссис Ундервуд. Он улыбался.

— Я спрашиваю, вы говорите по-английски?

Сияя улыбкой, загорелый незнакомец с пышными усами и пробивающейся бородой остановился в ожидании ответа.

— Ну? — подбодрил он.

Миссис Ундервуд растерянно ответила:

— Да, сэр. Мы и в самом деле, по крайней мере я, англичане. Как, должно быть, и вы.

— Прекрасный денек! — незнакомец кивнул на море. — Тихий и приятный. По всей вероятности, ранний девонский период, а? Вы уже давно здесь?

— Достаточно давно, сэр.

— Мы потерпели аварию, — пояснил Джерек. — Парадоксы оказались не по силам нашей машине времени.

Незнакомец мрачно кивнул.

— Мне приходилось сталкиваться с подобными затруднениями. Слава Богу, все кончилось благополучно. Если я правильно понял, вы из 19 столетия?

— Только миссис Ундервуд. Я — из Конца Времени.

— О! — радостно улыбнулся незнакомец. — Я только что оттуда. Мне посчастливилось стать свидетелем полного распада Вселенной. Сам я родом из 19 века, а здесь привык делать остановку, когда путешествую в Прошлое. Удивительно, однако мои приборы показывали, что я проник вперед — далеко за Конец Времени. Но почему-то я оказался здесь, — он поправил выгоревшие волосы и добавил с неуверенностью — Надеюсь, я смогу выяснить, почему!

— Значит, вы возвращаетесь в будущее? — спросила мисс Ундервуд. — В девятнадцатое столетие?

— Кажется, так оно и есть. Когда вы отправились в путешествие во времени?

— В 1896 году, — ответила ему мисс Ундервуд.

— Я из 1894 года. Не знал, что кто-то еще наткнется на мое открытие в этом веке…

— Вот! — воскликнул Джерек. — Мистер Уэллс был прав.

— Наша машина из эпохи мистера Карнелиана, — сказала она. — Все началось с того, что меня похитили и перенесли в Конец Времени при весьма загадочных обстоятельствах. Мне до сих пор непонятно, зачем это понадобилось моему похитителю. Я… Впрочем вам это не интересно, — смутившись, она облизнула губы. — У вас не найдется спичек, сэр?

Незнакомец похлопал по оттопыривающимся карманам своего пиджака.

— Где-то есть. Я привык иметь при себе как можно больше нужных вещей. На случай аварии… Вот они, — он вытащил большой коробок восковых спичек. — Я бы дал вам весь коробок, но…

— Нам хватит несколько штук. Вы сказали, что знакомы с ранним девоном…

— Насколько это возможно.

— Тогда не откажите в совете. Какие моллюски съедобны?

— Миалина Субквадрата покажется вам не столь отвратительной. Они практически безвредны, хотя несварения желудка вам не избежать. Я и сам подвержен таким расстройствам.

— А как эти миалины выглядят? — спросил Джерек.

— Они похожи на мидии. [43] Их нужно выкапывать.

Мисс Ундервуд взяла пять спичек из коробки и протянула ее назад.

— Ваш экипаж в порядке, сэр? — спросил Джерек.

— В полном порядке!

— И вы возвращаетесь в девятнадцатое столетие?

— В 1895 год, я надеюсь.

— Значит вы можете взять нас с собой?

Незнакомец отрицательно покачал головой.

— Увы! Это одноместная машина. Сидение едва вмещает меня с тех пор, как я стал прибавлять в весе. Идемте, я покажу вам, — он повернулся и потопал по песку в направлении, откуда пришел. Джерек и Амелия поплелись за ним.

— К тому же, — добавил незнакомец, — было бы неразумно пытаться перенести людей из 1896 года в 1895 год. Вы встретились бы сами с собой, что привело бы к значительной путанице. Я допускаю незначительное вмешательство в Логику Времени, но страшно представить, что может случится, если кто-нибудь решится на столь вопиющий парадокс. Не подумайте, что я читаю вам мораль, но вы оказались в столь плачевном положении из-за бесцеремонного обращения с Логикой Времени.

— Значит вы подтверждаете теорию Морфейла, — сказал Джерек, с трудом тащившийся рядом с путешественником во времени. — Время сопротивляться парадоксу, отказываясь принять чужеродное тело в период, которому оно не принадлежит.

— Если есть вероятность парадокса — да. Я подозреваю, что все это связано с тем, как мы, люди, понимаем Прошлое, Настоящее и Будущее. То есть, Время, как таковое не существует…

— У мисс Ундервуд вырвалось негромкое восклицание при виде экипажа незнакомца. Это было сооружение из латунных и эбеновых трубок, с едва заметными вкраплениями слоновой кости и серебра. Сверху, непосредственно над самым обыкновенным велосипедным сидением, была укреплена медная спираль. Перед сидением находилась маленькая панель с приборами и бронзовый полукруг с отверстием для рычагов. Все это было заключено в никель и стекло. Потертости, вмятины и трещины свидетельствовали об изрядной изношенности машины времени. Незнакомец решительно направился к огромному сундуку, укрепленному позади сидения. Он расстегнул бронзовые пряжки и откинул крышку. Вслед за двустволкой, он извлек из сундука ключ муслина, тропический шлем от солнца и внушительных размеров плетеную корзину, которую поставил на песок к ногам неудачников.