Война во времени. Кн. 1: Торговцы во времени. Покоренный корабль

Снаружи стоял яркий день, но в колодце темно, а у них нет факела, чтобы исследовать его глубины.

Ренфри лёг, опустил руки в колодец и провел ими вдоль поверхности трубы, насколько смог достать.

— Нашёл что-нибудь? — Эш присел рядом с ним, заглядывая через плечо.

— Нет… — и тут же быстро воскликнул: — Да!

— Едва дотягиваюсь… похоже, застряло чешуйчатое покрытие трубы, — он попытался опуститься поглубже, и Тревис схватил его за ноги.

Остальную утомительную работу проделал Ренфри — с частыми остановками на отдых. Он висел головой вниз, остальные держали его. Работать приходилось на ощупь, потому что его тело закрывало три четверти и так уже слабого света, и теми импровизированными инструментами, которые сумели изготовить из лома.

Когда его в четвёртый раз вытащили отдышаться и отдохнуть, Ренфри лёг на спину и долго лежал, отдуваясь. «Я освободил эту штуку, насколько мог достать, — слова звучали с перерывами, у него не было сил произносить их.

— Но ниже она тоже засела».

— Может, сумеем освободить, дёргая сверху, — рука Эша легла на трубу в том месте, где она выходила их колодца.

— Можно попытаться, — Ренфри потёр кулаками лоб. Тревис отодвинул техника от отверстия и обхватил трубу рядом с Эшем. Вдвоём они попытались передвинуть колонну трубы в колодце. Но она словно приклеилась к боку, у которого работал Ренфри. На лбу у Тревиса выступили капли пота, стекая к губам. В полутьме он видел напряжённое лицо Эша, мышцы у него на руках и плечах выдавались под синим костюмом.

Потом к ним присоединился Росс. «Тяните, — сказал он Эшу. — А мы будем толкать в вашем направлении. Так, может быть, сумеем освободить её».

Очень долго казалось, что труба не сдвинется, что она слишком повреждена внизу. Но вдруг Эш отлетел, труба ударила его в грудь — помеха внизу, не видная сверху, была устранена, и Росс с Тревисом растянулись у отверстия.

Они поднялись, и Росс торопливо оттащил Эша от трубы. Вместе с Ренфри вышли на открытый воздух. Снова взялись за верёвку и потащили голову к кораблю. Чешуйчатая труба двигалась тяжело, но фут за футом они всё-таки продвигались вперёд.

Тревис во время одной из частых остановок оглянулся и вскрикнул. Они уже проделали три четверти пути к цели, но из-под трубы быстро распространялось влажное пятно, блестевшее на солнце. Последний рывок, должно быть, порвал покрытие трубы, и теперь неизвестное горючее вытекало.

Ренфри вернулся, наклонился и с криком боли отдёрнул руку. «Разъедает… как кислота, — предупредил он. — Не трогайте».

— Что теперь? — Росс пнул песок рядом с пятном.

— Можем дотащить трубу до корабля. Будем надеяться, что топлива останется достаточно, — бесцветным голосом ответил Эш. — Не думаю, чтобы мы смогли починить шланг.

И так как другого выхода не было, они вернулись к верёвке, стараясь не оглядываться туда, где вытекало горючее. Ренфри прижимал обожжённую руку к груди. Наконец они дотащили голову до корпуса корабля и прижали её к отверстию.

— Ну как, поступает топливо? — задал самый главный вопрос Росс.

Ренфри, словно боясь ответа, положил здоровую руку на чешуйчатую поверхность трубы и немного подержал. Все ждали ответа, который определит их будущее.

— Да.

Они не знали, сколько топлива нужно кораблю, есть ли ещё нужное количество его. Влажное пятно возле трубы продолжало расширяться. Но Ренфри держал руку на покрытии трубы и время от времени говорил, что топливо подаётся.

Потом раздался щелчок, похожий на лёгкий взрыв. Голова отпала от корабля, вся труба обвисла. Ренфри закрыл отверстие, потом надел второе защитное покрытие. Когда оно защёлкнулось, Ренфри повернулся.

— Всё. Мы готовы к старту.

— Хватит ли? — хотел спросить Тревис. Но понимал, что остальные знают не больше него.

Они потащились к трапу, каким-то образом поднялись на борт и в тумане усталости направились в каюты — к койкам. Всё, что могли, они сделали, теперь их судьба в руках слепой удачи.

Тревис пришёл в себя от вибрации в стенах… Они готовятся снова взлететь! Но полетят ли домой? Или неведомое горючее только поднимет их в космос, и они останутся там навсегда?

Он видел сон: утёсы и полынь, сосны и пение птиц в каньоне. Снился пустынный ветер и ощущение мышц лошади между ног, снился мир, каким он был до того, как человек поднялся в космос. Хороший сон. Тревис лежал на спине, закрыв глаза, и старался увидеть этот сон снова.

Но в ноздрях его стоял стерильный запах корабля, он чувствовал корабль телом. И почти забытое клаустрофическое ощущение с новой силой охватило его. Он с усилием открыл глаза.

— Мы всё ещё идём по курсу, — Росс сел на противоположной койке, лицо его в синем свете казалось измождённым. Он протянул руку, скрестил пальцы и рассмеялся.

— Суп ждёт, — добавил он.

В этот день они подсчитали запасы продовольствия. Теперь придётся экономить. Эш отметил порции на каждый период бодрствования.

— Если времени потребуется столько же, нам хватит. Как можно больше времени лежите: так уходит меньше энергии.

Но человек не может всё время спать. И как они ни старались, наступало время, когда уснуть уже невозможно, можно только лежать с закрытыми глазами, а долгие минуты ожидания переходят в часы, и всегда преследует страх.

— Вот о чём я думаю, — неожиданно заговорил Росс в тишине каюты, которую делил с Тревисом. — Когда прилетим, нас засекут радары. И какой-нибудь умник просто для тренировки выпустит ракету. Мы ведь не можем сообщить, что это просто возвращаются домой космические путешественники.

— Мы вооружены, — но Тревис не знал, какой защитой на самом деле обладает шар. Ракеты строго секретны. И очень может быть, что у их собственного правительства есть наготове сюрприз для корабля, который не поторопится отозваться.

— Ну, это тебе приснилось, — голос Росса звучал презрительно. — Не думаю, чтобы этими пушками можно было сбить «Найка-4» и всех его братьев и тётушек. Мы даже не знаем, как целиться.

Они вышли из гиперпространства. На этот раз переход дался труднее, потому что все ослабли. Но, несмотря на слабость, все потащились в рубку смотреть, как на экране появляется зеленоватый шар. Тревис обнаружил, что дрожит. Неужели этот зелёный шар — дом? Можно ли в это поверить? Или перед ними мираж, возникший именно потому, что им так хочется в это поверить? Может, экран показывает картину дома, чтобы путники не чувствовали себя одинокими?

Но вот показались знакомые очертания континентов. Росс опустил голову, закрыл лицо руками. Эш говорил что-то непонятное. Ренфри ласково поглаживал щит управления.

— Получилось! Он принёс нас домой!

— Мы ещё не сели! — Росс не поднял голову, и слова его звучали резко, как будто своими сомнениями он мог обеспечить безопасность посадки.

— Он принёс нас сюда, — настаивал Ренфри. — Принесёт и на поверхность. Правда, старик?

Последовал рывок от вхождения в атмосферу, земляне перенесли его, ошеломлённые, не верящие себе. Росс выбрался из ремней кресла и направился к лестнице.

— Я спускаюсь, — он не поворачивался к экрану, словно не мог больше смотреть на него.

И Тревис неожиданно почувствовал, что тоже больше не доверяет этому окну в пространство. Он вслед за Россом спустился по лестнице, прошёл в каюту, лёг и стал ждать посадки — если она произойдёт.

Лёгкая дрожь старта ничто по сравнению с ударами атмосферы. В ушах шумело, тело напряглось. Всё предыдущее ожидание легче, чем эти последние мгновения, которые они не могут измерить никакими мерами. И всё время в глубине ожидание, что что-нибудь вмешается, сведёт на нет все предыдущие успехи.

Тревис слышал, как Росс что-то бормочет на другой койке, но не мог разобрать слов. Что они теперь делают? Огибают свою планету в поисках места, с которого чуждый корабль взлетел несколько недель назад?

Ползли секунды… минуты… часы… Их можно было измерить, только считая вдохи, затруднённые вернувшимся тяготением. Теперь они видны на экранах радаров — и вражеских, и своих, и к ним уже, возможно, летят ракеты, чтобы помешать им опуститься на поверхность. Тревис наглядно представлял себе, как на столбе огня взлетают эти снаряды… приближаются…