Слушайте звезды! (сборник)

— Хорошо, Клиф, — О'Брайен недовольно поморщился, словно от бородатого анекдота, который его подчиненный рассказал в самый неурочный момент. — Постарайся это дело форсировать. Взять, как говорится, быка за рога. Вчера вечером на приеме у мэра мне всучили этот «подарок» судьбы, — шеф ловким движением фокусника извлек из верхнего ящика стола изящную папку из тисненой кожи и подвинул ее к Сеймену. — Специалисты из аналитического уже ознакомились с содержанием. Вроде бы все ясно и в то же время не ясно. Мне это дельце не нравится. Ты же знаешь, мои ребята больше любят шумные и простые вещи.

(Сеймен это знал: громилы О'Брайена, в отличие от шефа, предпочитали действовать пистолетом, а не головой.)

— К тому же газетчики зашевелились, — продолжал О'Брайен, старательно раскуривая потухшую трубку. — Займись этим делом в первую очередь, ты у нас специалист по головоломкам. Со всеми вопросами обращайся сразу ко мне, в любое время…

Клиф подозрительно уставился на папку. «Только ребусов мне сейчас не хватало для полного счастья», — с горечью подумал он, а шеф тем временем продолжал:

— Вполне возможно — все это ерунда, случайность, но когда возникает большое количество случайностей, они могут превратиться в закономерность.

«Ох уж мне эти прописные истины, которые старик умеет изрекать с таким важным видом, будто придумал их только что, за этим письменным столом», — едко подумал Сеймен.

Он вложил папку в дипломат и отправился в свои «апартаменты» на третьем этаже.

В криминальную полицию Сеймен пришел из газеты. Пять лет работы фотографом в отделе уголовной хроники — время достаточное, чтобы разобраться в том, что тебе подходит, а что нет, и научиться кожей чувствовать создавшуюся ситуацию. А она на данный момент напоминала протухший сэндвич. Неоконченные дела сверху, в середине новое дело, и в самом низу он сам. На втором этаже его окликнули.

— Привет, старина! — Коротышка Тони, как всегда, излучал почти осязаемые флюиды жизнерадостности и оптимизма. — Какие новости у шефа?

— Привет, привет! У шефа все новости положительные, — проворчал Сеймен. — Обычно они лежат у него в худосочных элегантных папках из дорогой кожи, а на гарнир к ним подаются сентенции вековой давности.

Улыбка поползла по лицу Тони и застряла где-то на лбу:

— Зайдем в «кастрюлю» (так они именовали между собой отдел оперативной информации, нашпигованный компьютерной техникой, дисплеями, принтерами и кучей других новинок предпоследних моделей), — предложил Тони.

Здесь всегда можно было ознакомиться с последними сводками, узнать все самые свежие новости (о событиях, произошедших как в самом управлении, так и на всем земном шаре), выпить баночку пива, посудачить о новых секретаршах, которые с неимоверной быстротой сменяли одна другую, и своих начальниках.

— Так, ничего интересного, все как обычно: два убийства, двенадцать ограблений, шесть взломов, крупная авария на Вирджин-стрит — двенадцать погибших и шестнадцать раненых, тридцать девять угнанных автомобилей… — бубнил Тони.

Сегодня Клифу было не до сплетен и, оставив Тони у дисплея, он двинулся дальше. В это время дня лабиринты коридоров, дверей и перегородок управления, которые по своей запутанности и сложности могли поспорить с органами пищеварения крупного рогатого скота, напоминали потревоженный муравейник. Преодолев сорок ступенек и два поворота, Сеймен наконец добрался до своего кабинета, показавшегося ему в это ненастное утро, несмотря на суперсовременный облик, заплесневевшим углом древней, затерянной в пустыне могилы, еще шаг — и провалишься в ее скользкую бездну. Ровно в десять дежурный сержант положил на стол бумаги и дневную почту. На одном из конвертов синим фломастером было выведено: «Вручить толстому инспектору по имени Клиф». Обратный адрес отсутствовал.

Клиф отложил конверт в сторону, просмотрел остальные бумаги и открыл дипломат. Настало время ознакомиться с новым делом и разработать план, продумать схему действий, и за полчаса до обеда заглянуть к О'Брайену, предварительно четко сформулировав свое мнение.

Изящная папка принадлежала аристократическому клубу. Первый лист тонкой синей бумаги с монограммой уведомлял о необходимости как можно быстрее провести расследование якобы случайной гибели нескольких известных шахматистов города, в противном случае будет поставлен вопрос о правительственном расследовании причин, по которым городское управление полиции уклоняется от выполнения своих прямых обязанностей. Клиф вспомнил кислую мину шефа и невольно улыбнулся: «Старика можно понять! Погибли и, скорее всего, насильственной смертью, четыре спортсмена, которые участвовали в играх на первенство штата. Шахматисты, занявшие в нем первые шесть мест, получали право играть в национальном первенстве страны. Убийства были замаскированы, причем очень искусно, под несчастные случаи: автомобильная катастрофа, отравление газом, сердечный приступ. Только последнее несколько отличалось от других: Роно Вендски был убит пустой бутылкой из-под «Балантайна» около полуночи, в двух кварталах от своего дома. Собственно, это обстоятельство и заставило полицию открыть дело. Клиф внимательно изучил вырезки из газет, указания, на что следует обратить внимание, подписи.

Через полчаса он закончил просмотр материалов, закрыл папку и начал рыться в столе. Сигареты почему-то оказались в нижнем ящике, хотя он точно помнил, что вчера сунул в верхний. Вирджинский табак подействовал успокаивающе.

Сеймен подошел к окну. Мутные капли бесконечного осеннего дождя лениво ползли по стеклу. Сквозь туман еле-еле просматривались дома на противоположной стороне улицы.

«Ну и погода! Под стать настроению, — Клиф зябко передернул плечами, опустил штору и, включив настольную лампу, опять погрузился в кресло. — Черт возьми! Это же меморандум. Аристократы с Холма объявили полиции войну. Чудненько: уикэнд долой, воскресную поездку к родителям псу под хвост… Наверное, уже сейчас газетчики «ходят кругами» в маленьком парке у входа в управление, да и телевидение своего не упустит. Все как обычно, все как всегда… Докладывать шефу буду каждое утро, если что-нибудь архиважное — по внутренней связи. О'Брайен согласился… А вся газетно-телевизионная «слава» пусть достанется Тони. Пока вполне достаточно».

Сунув письмо в карман пиджака, Клиф отправился к шефу. У двери на секунду задержался, пригладил темные жесткие волосы с пробивающейся сединой и деликатно постучал:

— Разрешите?!

— Входи. Выкладывай, что у тебя?

О'Брайен выслушал Сеймена не перебивая. Перспектива нашествия газетчиков, вечно дышащих в затылок и издевательски покусывающих за пятки, его явно удручала. Опять нужно было собираться с силами и красиво говорить ни о чем, а это отнюдь не входило в число его любимых занятий.

— Будем работать, Сеймен! — О'Брайен грузно выбрался из своего массивного кресла и ободряюще улыбнулся Клифу, правда, улыбка получилась довольно вымученной. — Как бы там ни было, а это дело нашей профессиональной чести — разобраться в сложившейся ситуации.

Без десяти час Клиф вышел из управления. Дождь прекратился. В просвет между тучами выглянуло солнце, похожее на бледный, недозревший лимон. Спустя сорок минут инспектор уже сидел в маленьком итальянском ресторанчике на другом конце города.

Обед он старался не пропускать — неторопливое вдумчивое поглощение еды, смакование каждого блюда являлось для Сеймена своеобразным, давно укоренившимся ритуалом. Когда удавалось заскочить сюда, он старался занять столик между пальмой в углу и окном. Это место-невидимка, откуда можно было наблюдать за каждым посетителем, появившимся в зале, особенно нравилось ему. Сидящий же за столиком оставался невидимым. Вечером картина менялась — каждый новый посетитель начинал осмотр зала именно с пальмы. Клиф питал слабость к итальянским ресторанам. В городе их насчитывалось несколько десятков, но это заведение особенно нравилось ему, может быть, потому, что оно было расположено в квартале от дома, где Клиф родился и вырос. Особый, ни с чем не сравнимый запах итальянской кухни витал уже у входа, и посетитель начинал думать о еде, еще только поднимаясь по короткой лестнице, ведущей в зал. Здесь имелся хороший выбор сухих вин. Современные же забегаловки и закусочные, пропитанные чадом подгоревшего мяса, отделанные дешевым пластиком, казались Сеймену безликими машинами по производству кофе и горячих бутербродов. В обеденный час пик официанты в ресторане двигались втрое быстрее обычного, ловя заказы на ходу. Однако до начала наплыва посетителей оставалось еще около часа, поэтому официант приблизился к Клифу мягкой скользящей походкой, величественным жестом подал меню: