Академия и Земля (Основание и Земля)

– Сомневаюсь, – покачала головой Блисс, – веришь ли ты сам себе, Тревайз. Станешь ли ты доказывать, что и вирус, и человек равно неудовлетворительны, и возжелаешь стать чем-то промежуточным – вроде скользкой плесени?

– Нет. Но я могу спорить, что и вирус, и суперчеловек одинаково плохи, и предпочесть остаться чем-то средним – обычным человеком. Да спорить-то пока не о чем. Я вынесу решение, когда найду Землю. На Мельпомене мы нашли координаты остальных сорока семи космонитских планет.

– И ты посетишь их все?

– Каждую, если понадобится.

– Все время рискуя жизнью?

– Да, если это потребуется, чтобы найти Землю.

Пелорат вышел из каюты, где оставил фаллом, и только успел рот раскрыть, как угодил в перепалку между Блисс и Тревайзом. Он смотрел то на одного, то на другую, пока они перебрасывались репликами.

– Сколько же времени это займет?

– Сколько бы ни потребовалось. Мы можем найти то, что ищем, прямо на следующей планете.

– Или ни на одной из них.

– Этого мы не сможем узнать, пока не посетим все.

Тут наконец Пелорат попытался вставить словечко.

– Но послушай, Голан! У нас же есть ответ.

Тревайз нетерпеливо отмахнулся, но вдруг замер, повернулся к нему лицом и бессмысленно уставился на друга:

– Что?

– Я сказал, у нас есть ответ, Я пытался сказать тебе это, по крайней мере, раз пять на Мельпомене, но ты был так занят, что…

– Что за ответ? О чем ты говоришь?

– О Земле. Я думаю, мы знаем, где она.

Часть шестая

Альфа

Глава шестнадцатая

Центр миров

Тревайз смотрел на Пелората долго и с явным недовольством. Наконец спросил:

– Было ли там что-нибудь, что ты видел, а я нет, и о чем ты не сказал?

– Нет-нет, – покачал головой Пелорат. – Ты тоже видел это, и, как я только что сказал, я пытался заговорить с тобой, но ты отмахнулся.

– Хорошо, попытайся снова. Попытка не пытка.

– Не дразни его, Тревайз, – возмутилась Блисс.

– Я не дразню его, я хочу получить от него информацию. И не считай его ребенком.

– Прошу вас, – умоляюще проговорил Пелорат, – слушайте меня, если можете, а не друг друга. Помнишь, Голан, мы раньше говорили о попытках установить происхождение рода человеческого? Проект Яриффа – помнишь? Он пытался установить времена основания различных миров, предполагая, что планеты заселялись равномерно во всех направлениях от центра расселения – мира-прародины.

– Насколько я помню, – нетерпеливо кивнул Тревайз, – гипотеза сработала из-за того, что все даты были ненадежны.

– Верно, дружок. Но планеты, которые брал в расчет Ярифф, были основаны второй волной переселенцев. Тогда же развились и усовершенствовались гиперпространственные перелеты, и поселения возникали и росли совершенно беспорядочно. Преодолевать даже очень большие расстояния стало совсем просто, и картина образования поселения перестала представлять собой правильную расширяющуюся сферу. Вот еще одна сложность вдобавок к недостоверным датам основания колоний…

А теперь, Тревайз, задумайся на мгновение о том, как заселялись космонитские планеты. Это была первая волна переселенцев: ранние гиперпространственные полеты были еще очень несовершенными и мало напоминали наши Прыжки. В то время как миллионы планет второй волны заселялись, по всей вероятности, довольно хаотично, пятьдесят первых наверняка заселялись в определенном порядке. Планеты второй волны заселялись целых двадцать тысяч лет, а пятьдесят первых были колонизированы за какие-то несколько веков – почти мгновенно, по сравнению с поселенческими планетами. Эти пятьдесят, вместе взятые, должны располагаться сферично вокруг планеты, с которой они все ведут свое происхождение.

У нас есть координаты пятидесяти миров. Ты сфотографировал их – помнишь, со статуи? Кто бы это ни был – тот, кто уничтожил все сведения о Земле, он все же проглядел эти координаты, или не подумал о том, что из них можно извлечь необходимую информацию. Все, что тебе нужно сделать, Голан, это учесть смещения звезд за двадцать тысяч лет и, скорректировав эти координаты, найти центр сферы. В результате вычислений ты получишь точку, достаточно близкую к земному Солнцу или, по крайней мере, к его положению двадцать тысяч лет назад.

Рот Тревайза не закрывался от удивления все время, пока продолжался этот подробный рассказ, и только через несколько секунд после того, как Пелорат умолк, Тревайз обрел дар речи.

– Почему же я не подумал об этом? – воскликнул он наконец.

– Я пытался сказать тебе все это еще тогда, когда мы были на Мельпомене.

– Я верю тебе. И прости дурака, Джен, за то, что отказался тебя выслушать. Мне тогда и в голову не пришло… – Он смущенно умолк.

– Что я могу сказать что-нибудь толковое? – тихо усмехнулся Пелорат. – Чаще всего так и бывает, но видишь ли, это было как-никак по моей специальности. Большей частью ты прав, когда затыкаешь мне рот.

– Ничего подобного! – запротестовал Тревайз. – Это не так, Джен. Я чувствую себя идиотом, и получил по заслугам. Еще раз извини – я должен поспешить к компьютеру.

Они с Пелоратом прошли в рубку, и Пелорат, как обычно, стал с изумлением и недоверием одновременно наблюдать за тем, как руки Тревайза опустились на пульт и Тревайз превратился в единый человеко-компьютерный механизм.

– Придется сделать определенные допущения, Джен, – сказал Тревайз, не глядя на Пелората. Как всегда, когда он работал с компьютером, лицо его было бесстрастным, отрешенным. – Я предположил, что первое число – дистанция в парсеках, а два других – углы в радианах, и первый из них – вертикальный, второй же – горизонтальный. Я также думаю, что использование плюса-минуса к углам отвечает галактическим стандартам и что точка – 0,0,0 – это солнце Мельпомены.

– Звучит довольно правдоподобно, – кивнул Пелорат.

– Неужели? Существуют шесть возможных способов расположения чисел, четыре – знаков; расстояние может быть указано в световых годах, а не в парсеках, углы – в градусах, а не в радианах. Итого девяносто шесть различных вариантов. Прибавь к этому то, что, если для обозначения расстояния используются световые годы, я не могу быть уверен в том, какова величина светового года, принятая здесь. Добавь и то, что я не знаю действовавшего тогда принципа измерения углов – в первом случае наверняка от экватора Мельпомены, ну а во втором – ее нулевой меридиан?

– А теперь, – растерялся Пелорат, – все звучит совершенно безнадежно.

– Не безнадежно, Аврора и Солярия включены в этот список, а я знаю их расположение в пространстве. Я использую координаты и посмотрю, смогу ли совместить их. Если компьютер выдаст мне неправильное расположение этих планет, я скорректирую координаты и буду продолжать подбирать варианты, пока не добьюсь успеха. Тогда я смогу понять, какие из моих первоначальных допущений ошибочны по отношению к стандарту. Как только все допущения окажутся верными, я смогу найти центр сферы.

– Так много неясностей. Тебе будет трудно решить, что делать?

– Что? – переспросил Тревайз. Он весь ушел в работу с компьютером. После того как Пелорат повторил вопрос, он ответил: – А? Нет, шансы на то, что координаты заданы в соответствии с галактическим стандартом, высоки, и привязка их к неизвестному нулевому меридиану не составит большого труда. Эта система локализации точек в пространстве была разработана давным-давно, и большинство астрономов вполне уверены, что она предшествовала эпохе межзвездных перелетов. Люди ведь очень консервативны в определенных вещах и практически никогда не меняют достигнутых соглашений, касающихся измерений. Мне думается, многие порой даже впадают в заблуждение, считая их законами природы. Какие уж тут законы, когда каждая планета имеет свои собственные системы измерений, которые меняются каждое столетие. Правда, я искренне надеюсь, что научные изыскания в этой области когда-нибудь завершатся и система измерений будет унифицирована. – Тревайз говорил, продолжая работать, и речь его постоянно прерывалась. Немного погодя он пробормотал: – А сейчас – тихо… – Тревайз напрягся, нахмурился и только спустя несколько минут откинулся в кресле, глубоко вздохнул и еле слышно проговорил: – Все правила соблюдены. Данные места положения Авроры совпали с ее истинными координатами. Один к одному. Видишь?