На землях рассвета (СИ)

Мрак коснулся его, но не поглотил. Лэйми оказался на самом его краю.

На границе.

3.

Это было как внезапный и хлесткий удар. Лэйми словно оглушило, все привычные ему ощущения мгновенно исчезли. Непостижимо как, но он понял, что это не существо. Нет, - остаток изначального, древнего, черного мира, неведомо как сохраненный в глубине земной тверди. Мира без света, мира, где вместо зрения были ощущения словно бы вывернутого наизнанку тела, мира, в котором ощущалась вся глубина этой бездонной черной пропасти. И там были обитатели, да. Бесплотные, но мыслящие; когда сознание Лэйми соприкоснулось с ними, он понял всю бесконечную чужеродность этих созданий. Их память уходила в такие бездны времени, что они сами не ведали их дна. И они хотели вернуть родной, привычный им мир, - естественное и понятное желание, однако в душе Лэйми оно отозвалось диким ужасом. Он просто не знал ничего страшнее, чем жить в мире мрака. Ужас был даже не в том, что он не сможет там видеть, совсем нет. В том, что он сможет чувствовать... как бы ощупывая мир вывернутыми внутренностями, что эти его чувства, его боль будут тянуться в места, где даже мертвая материя вопит от ужаса...

Если бы его затянуло внутрь, он бы не выдержал... или же выдержал бы, но воспоминания о свете стали бы для него бесконечной, чудовищной пыткой. Но он был на границе: внутри и извне. Его разрывало пополам; в одной части его души была беспросветная тьма, в другой же...

Свет! Бесконечная серебряная пустота с множеством скал-островов, черных, но не таких, нет! Там были сознания... совсем иные сознания.

На какой-то невыносимый миг всё замерло, - и в этот миг Лэйми просто не существовал. Потом он понял, что оба этих мира - не более чем пена на поверхности третьего, в котором нет ни света, ни тьмы, ничего, привычного живому существу. Один кипящий хаос, в котором, в то же время, есть всё...

Что это "всё" Лэйми так и не успел понять. Он стал дверью между мирами, не только ничем не связанными, но находившимися в непредставимой вражде: столкнись они, - и его разорвало бы в клочья. Но не только: это была бы аннигиляция, взрыв, который один мир уничтожил бы, а в другом проделал чудовищную дыру. И потому, соединенными усилиями, его вышвырнули вон.

4.

Это был совершенно реальный удар: Лэйми пролетел весь туннель, пробил, словно снаряд, стену падающей воды, и лишь потом гравитация потянула его вниз. Он падал... падал... падал... думая только о том, что Внутренняя Энергия в нем на самом деле никуда не делась. Собственно, она всегда была в нём, Найана лишь разбудила её. Потом он истощил её до дна... но на самом ли деле? Ведь лишь одного ослепительного мига прорыва ему оказалось достаточно... и в этот миг вернулось всё. Вернулось; но не только. Чудовищное испытание, когда его почти разорвали пополам, оказалось не напрасным: он понял, что свет - или его аналоги - есть повсюду. Нужно только уметь их видеть, - но теперь он умел. Пускай всё в этом свете казалось ему серебряно-серым, тусклым, самосветящимся, - выступающие части ярче, углубления тусклее, - но ощущение глубины пространства было удивительным. Всё было идеально четким, точным, резко очерченным. Цвет был везде неизменным, однако оттенков его яркости - не меньше, чем у любого обычного света...

К счастью для пленника, тут не было дна. Падающая вместе с ним вода, шипя, испарялась на каменных уступах. Жара становилась невыносимой. Расщелина, сужаясь, тянулась уже поистине в непредставимую бездну, однако узнать куда именно, было нельзя: даже если Лэйми не расшибется об очередной выступ, то просто сварится. Он бездумно затормозил... завис...

Его охватила дикая радость, и, вместе с тем, - недоумение: неужели ОНИ не знали, к чему приведет их желание взглянуть на диковинного пленника? Выходит, что нет.

Лэйми перевернулся в воздухе и стремительно помчался вверх.

5.

Светящийся проем юноша миновал не задумываясь, однако успел сделать довольно неприятное открытие: даже малейший проблеск обычного света гасил его второе зрение, и нужно было несколько секунд, чтобы оно вернулось.

Пронизывая горячий, влажный воздух, словно падая вверх, Лэйми начал чувствовать... не сопротивление, нет, - словно он постепенно приближался к невидимому солнцу, такому же, как горевшее в его груди, только невероятно громадному, - по сравнению с ним он был искрой рядом с настоящим солнцем. Похожее ощущение он испытал рядом с серой воронкой, втянувшей его в этот подземный мир. Словно его сердце вдруг оказалось вне его груди, внутри иного, огромного сердца - точней, пожалуй, и не скажешь.

Лэйми невольно замедлил подъем, хотя уже видел черный круг наверху, которым кончалась шахта. Лишь вблизи он понял, что это монолитная плита, сделанная, на ощупь, из теплого и гладкого стекла. Она заметно вибрировала; прижавшись к ней ухом, Лэйми уловил вдруг знакомый, почти инфразвуковой гул.

Машина! Невообразимая машина, которую он видел в исполинской пещере под дворцом! И так близко!

Юноша огляделся. Нет, никаких боковых ответвлений, проходов, трещин - ничего. По зрелом размышлении этому стоило бы радоваться, но Лэйми ощутил только страх, - почти достигнув своей цели, вновь возвращаться в кишащий ад...

Но всё же - что это за место? Почему всё - дворец, машина, остаток того, древнего мира, - всё это оказалось на одной оси, которой служила эта пропасть, уходящая в недоступную бездну? Если твари смогли продолбить две, насколько он мог прикинуть, мили монолитной скалы, то почему они не вломились прямо внутрь? Или, наоборот, неведомые строители закупорили этой машиной, словно пробкой, адскую бездну, обиталище комка исходной тьмы?

Лэйми яростно потряс головой. Собственно, он уже не мог понять - реальность это, или какой-то причудливый бред. Вот он, обнаженный, свободно висит в воздухе над бездонной шахтой, в серо-серебряном, мертвенно светящемся мире - это что, реальность?

Он ущипнул себя за бедро и тут же вскрикнул, задев свежую ссадину. Да уж, явно не сон. Тем не менее, ему очень хотелось вернуться в родной, привычный до боли мир.

6.

Сначала он стремительно падал, дразня бессознательно смерть и одновременно разглядывая неровные, но всё же округлые стены шахты. Не было похоже, что по ним сможет подняться любое живое создание крупнее клопа. Умеют ли в подземном мире летать? Обладающие плотью - нет, а вот лишенные её... сможет ли Внутренняя Энергия защитить его от этих призрачных теней?..

Юноша глянул вниз, и мир вокруг мгновенно изменился, - разлитое повсюду серое свечение исчезло, осталась лишь тьма, да страшное синее тление, сочившееся из проема, милосердно укрытого падающей водой. На краю туннеля напротив бестолково топтались многорукие стражи. Лэйми остановил падение, впервые ощутив всю мощь своей вновь обретенной силы, - солнце в его груди вспыхнуло яростным, однако не обжигающим огнем - и по крутой дуге нырнул в туннель, с радостным воплем проскочив над их выпуклыми спинами. Бессознательно он, правда, боялся, что чудовищное облако тьмы пустится за ним в погоню, но ему, очевидно, хватило первого знакомства.

7.

Лэйми завис на несколько секунд, пока не вернулось второе зрение - ему вовсе не хотелось смаху налететь на стену - потом полетел дальше. Здесь была длинная череда пандусов, полого поднимавшихся наверх. Попадалось и множество боковых ответвлений, но он туда не заглядывал. Все его мысли непременно сводились к одной - вверх!

Жара постепенно слабела. Однако туннели, поначалу пустые, становились всё более оживленными. Население здесь было пёстрое - уже знакомые двуноги, бочонки-муравьеды, исполинские гусеницы, какие-то кольчатые конусы, передвигавшиеся резкими прыжками...

Хотя Лэйми летел совершенно беззвучно, его замечали, - фасеточные глаза-шишки начинали метаться на своих гибких отростках. Возможно, они видели тепло его нагого тела, возможно, обладали, как и он, вторым зрением, - но невидимкой он не был. Никто не пытался его задержать - собственно, и не мог. Потолки, к счастью, тут были достаточно высокие, но внезапно из бокового проема вылетел рой бесформенных темных облачков, - в серебряном свете они казались бархатисто-черными.