Мег. Первобытные воды

Громко топая, он возвращается на палубу, включает портативный телевизор, плюхается на брезентовый стул и начинает смотреть игру.

Самый быстрый игрок «Филлис» проходит на левое поле, чтобы открыть игру. Второй отбивающий продвигает по базам первого. С одним аутом отбивающий номер три «Филадельфии Филлис» занимает первую базу.

– А теперь за «Филлис» отбивает клинап первый бейсмен Райан Ховард под номером шесть.

На ведущего игрока, занимающего пока второе место по числу хоум-ранов в истории американского бейсбола, но стремящегося занять первое, обрушивается оглушительный свист.

Высоко на трибуне правого поля Джеймс Холлен, студент со специализацией по физиологии, поворачивается к своей невесте Джессике Бурна:

– Ну что, готова повеселиться? Сейчас я проведу небольшой психологический эксперимент, который я называю «Обучение собаки Павлова». Смотри и учись.

Ховард делает первый бросок.

Джеймс Холлен, порывшись в рюкзаке, незаметно достает бейсбольный мяч.

Ховард делает второй высокий бросок.

Джеймс включает видеорегистратор размером с ладонь:

– Джесс, погляди, жадность – это потрясающая штука. Она заставляет нас делать такие вещи, которые мы никогда в жизни не сделали бы.

Раннеры кидаются занимать базы. Питчер делает быструю подачу.

Ховард взмывает в воздух, посылая мяч в левый центр поля.

Толпа ревет, все вскакивают на ноги.

Джеймс поворачивается к стене правого поля и бросает бейсбольный мяч как можно выше и дальше, после чего нацеливает видеорегистратор на Маккови-Коув.

Публика на лодках тоже вскакивает на ноги и с громкими криками кидается за крошечным белым бейсбольным мячом, который парит над стеной правого поля, а затем падает с небес.

Мяч приземляется на нос катамарана, отскакивает на десять футов в воздух, ловко минуя обгоревших на солнце полупьяных пассажиров, после чего возникает небольшая потасовка, типа свалки в регби, в результате которой шестьдесят три человека прыгают за борт прямо в воду.

И пока мяч Райана Ховарда ловят у боковой линии, а раннеры «Филлис» остаются на своих базах, в воде возникает куча-мала из неопытных пловцов, которые барахтаются и отпихивают друг друга, пытаясь избежать смертельного столкновения с корпусами дюжины стоящих на якоре судов и по меньшей мере четырех каяков.

– Эй, это был обманный бросок, мяч для простофиль! Какой там хоум-ран!

После десяти минут истошных воплей неудавшиеся миллионеры, в синяках и промокшие до нитки, карабкаются на свои лодки.

Рональд Рёмхолд, цепляясь одной рукой, с трудом забирается по алюминиевому трапу, левое плечо адски болит после столкновения с весельной лодкой, закамуфлированной под плавучую площадку для гольфа.

Сью начинает истерически хохотать, когда ее бывший муж стягивает с себя мокрый тренировочный костюм и выжимает его над бортом.

– Эй, гений! Ты ведь смотрел матч по телику. А тебе не приходило в голову, что мяч выбили на левое поле?

– Заткнись!

– Какой же ты идиот! Спорим, ты всю ночь будешь плясать под дудку этих остряков, ныряя в залив.

– Когда мне понадобится твое мнение, я тебя спрошу.

Спенсер Баллок, спрятав усмешку, пытается сменить тему:

– Знаешь, я слышал, будто Главная лига бейсбола пометила каждый мяч в сегодняшней игре специальным закодированным компьютерным чипом, чтобы никто не мог выкинуть подобный фокус.

– Спасибо, что просветил, мистер И-Эс-Пи-Эн [8]. А теперь почему бы тебе не спуститься вниз и не потрахать мою жену еще несколько иннингов?

– Пошли, Спенсер! Рональд просто ревнует, что я себе уже кого-то нашла, а он – нет.

Сью ведет Спенсера вниз, а толпа тем временем отчаянно кричит, приветствуя своих «Джайентс», питчер которых выбивает из игры хиттера под номером пять, обезвредив «Филлис» на первый иннинг.

– Эй, если останетесь внизу, то я готов не тянуть с разводом и даже купить лодку для своей бывшей, которую ненавижу!

Ангел медленно движется по мелководью, ее спинной плавник по высоте сравним с 12-футовым килем суперъяхты. Какофония отраженных звуков от множества плавсредств эхом отдается в мозгу самки, возбуждая любопытство и аппетит.

Поднявшись к поверхности, она осторожно просовывает рыло между катамараном и весельной лодкой, чтобы «попробовать на вкус» корпус, и в результате едва не опрокидывает в воду двух поддатых мужиков в маленькой лодке.

– Тпру! Эй, смотри, куда плывешь!

– Проклятые богатеи!.. Думают, им принадлежит весь этот чертов залив.

Ангел уходит на глубину. Поверхностные вибрации весьма заманчивы, но их источник явно несъедобный. Она движется дальше… И тут ее чувства обнаруживают совсем другие электрические возмущения.

Между парусными судами и яхтами, в хаосе Маккови-Коув, затерялся со своей доской для серфинга Пол Баркмейер. Тридцативосьмилетний бухгалтер, отец двоих детей, плыл на доске последние три с половиной часа и к этому моменту совершенно обессилел. Сунув радиоприемник в водонепроницаемый рюкзак, он застегивает мокрый гидрокостюм, после чего пробует ногой холодную воду.

Затем, положив локти и голову на доску для серфинга и болтая затекшими ногами, мочится в залив.

На глубине тридцати футов под флотилией судов кружит большая белая акула. Коварный охотник, акула шныряет туда-сюда, выплывая из мрака, привлеченная запахом добычи. При весе 2800 фунтов и длине восемнадцать футов, эта акула – самая большая рыба в заливе, не считая ее доисторической кузины.

Лавируя вдоль дна, большая белая акула внезапно взмывает вверх – она учуяла запах мочи в воде, ее ампулы Лоренцини нацелились на электрические разряды от биения сердца Пола Баркмейера.

Облегчившись, Пол неожиданно чувствует, как волосы на загривке встают дыбом, когда под близлежащими лодками возникает пятнадцатифутовый вал, который, точно цунами, обрушивается на них, поднимая на гребни волн и сталкивая друг с другом.

– Какого черта?!

Пол взмывает вверх вместе с доской для серфинга, после чего стремительно падает, врезавшись в шлюпку.

Ангел резко ускоряется под пологом из днищ разнообразных плавсредств, волна в ее кильватере сеет хаос среди заякоренных судов.

Обнаружив свою огромную кузину, большая белая акула прерывает атаку и опускается на дно – слишком поздно.

Ангел хватает челюстями восемнадцатифутовую акулу и, помотав головой, перекусывает жертве позвоночник.

Поднятая Ангелом волна вызывает масштабный эффект домино, в результате которого сотни переполненных маломерных судов взмывают вверх и сталкиваются, словно закружившись в безжалостном водовороте. На секунду игра в бейсбол оказалась забытой. Взбешенные хозяева лодок начинают вопить, дико орать и угрожать друг другу, до поры до времени пребывая в счастливом неведении о наличии смертельно опасного хищника, который продолжает кружить внизу, поедая останки большой белой.

Шум толпы на стадионе «Пасифик-Белл» восстанавливает порядок – это Райан Ховард собирается отбивать в четвертом иннинге.

Рональд готовит рыболовную сеть.

Сью и Спенсер, держась за руки, выходят из каюты, а тем временем радио истошно орет: «Джексон первым бежит вперед, два страйка – и подача Ховарда…»

Хрясь!

«…и мяч летит за пределы правого поля… Перри Мет возвращается… Он у боковой линии… И вот мяч уже там! Райан Ховард только что стал лучшим игроком по числу хоум-ранов в истории Америки. Ура!»

Дэвид смотрит на лес поднятых рук. На долю секунды он замечает краем глаза мяч, который крутится высоко над головой, в мозгу отдается рев толпы, стена из плоти, и пива, и попкорна надвигается, точно лавина, а мяч тем временем продолжает свой судьбоносный полет над трибунами правого поля и вниз – на общественную пристань.

И вот уже сорок одна тысяча болельщиков поворачивается к фан-зоне «Пасифик-Белл», а тысяча пар глаз в Маккови-Коув устремлена к сумеречным небесам в ожидании чуда.