Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.12
Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.12 читать книгу онлайн
Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.12
Великий Гусляр… Этот город невозможно найти ни в одном, даже самом подробном, географическом атласе, но на карте русской фантастики он выглядит заметнее иных столиц. Кир Булычев с присущим ему неподражаемым юмором, мудрой иронией и язвительным сарказмом поведал нам о нравах и порядках Великого Гусляра, о его жителях и необычайных происшествиях, то и дело приключающихся с ними. И пусть описываемые события порой выглядят совершенно невероятными, нетрудно заметить, что вымышленный городок отразил в себе многие черты нашей родной действительности.
Любимое детище Кира Булычева, гуслярские хроники создавались на протяжении четырех десятилетий и включают более 100 повестей и рассказов. Автор всегда хотел собрать их воедино. Космический десант – первая часть первого полного двухтомного издания знаменитого цикла.
Содержание:Том 12. Космический десантСодержание:Вступление, с. 5-8Часть первая. Чудеса в ГусляреКак его узнать? (рассказ), с. 9-21Поступили в продажу золотые рыбки (рассказ), с. 21-40Любимый ученик факира (рассказ), с. 40-57Недостойный богатырь (рассказ), с. 57-90Домашний пленник (рассказ), с. 90-103Две капли на стакан вина (рассказ), с. 103-120Прошедшее время (рассказ), с. 120-128Ретрогенетика (рассказ), с. 128-135Ленечка-Леонардо (рассказ), с. 136-142Перпендикулярный мир (повесть), с. 142-211Марсианское зелье (повесть), с. 212-342Часть вторая. Пришельцы в ГусляреКосмический десант (рассказ), с. 343-348Свободный тиран (рассказ), с. 349-354Титаническое поражение (рассказ), с. 354-362Спoнсора! (рассказ), с. 362-367Ответное чувство (рассказ), с. 368-387Кладезь мудрости (рассказ), с. 387-399Надо помочь (рассказ), с. 399-407Разум в плену (рассказ), с. 407-425Родимые пятна (рассказ), с. 426-435Соблазн (рассказ), с. 436-448Технология рассказа (рассказ), с. 448-462Повесть о контакте (рассказ), с. 462-471О любви к бессловесным тварям (рассказ), с. 471-478Паровоз для царя (рассказ), с. 478-487Связи личного характера (рассказ), с. 487-496Обида (рассказ), с. 496-504Копилка (рассказ), с. 504-511Они уже здесь! (рассказ), с. 511-514Прощай, рыбалка (рассказ), с. 514-531Свободные места есть (рассказ), с. 531-539Районные соревнования по домино (рассказ), с. 540-546Нужна свободная планета (повесть), с. 546-596Глубокоуважаемый микроб (повесть), с. 596-716Часть третья. Возвращение в ГуслярВозвышение Удалова (водевиль в одном действии с прологом), с. 717-742Съедобные тигры (рассказ), с. 742-764Разлюбите Ложкина! (рассказ), с. 764-774По примеру Бомбара (рассказ), с. 774-784Настой забвения (рассказ), с. 784-790Когда Чапаев не утонул (рассказ), с. 790-799Сны Максима Удалова (рассказ), с. 799-807Жильцы (рассказ), с. 807-819Опозоренный город (рассказ), с. 819-831Яблоня (рассказ), с. 831-837Сильнее зубра и слона (рассказ), с. 837-847Градусник чувств (рассказ), с. 847-853Каждому есть что вспомнить (рассказ), с. 853-864Два сапога — пара (рассказ), с. 864-870Плоды внушения (рассказ), с. 870-878Сапожная мастерская (рассказ), с. 878-898Подоплека сказки (рассказ), с. 899-915Отцы и дети (рассказ), с. 915-922Отражение рожи (рассказ), с. 922-929Новое платье рэкетира (рассказ), с. 930-943Новый Сусанин (рассказ), с. 943-974Пришельцы не к нам (рассказ), с. 974-986
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
И Елена Сергеевна отставила поднесенную было ко рту чашку.
– Я не так сказала? – испугалась Шурочка.
– Ты все правильно сказала.
– Елена Сергеевна, вы нас задерживаете, – напомнил Грубин.
– Уж полночь, – добавил Удалов. – Пустой бутылочки не найдется? Я бы Ксюше отлил.
Он поднялся и сам пошел на кухню, в дверях столкнулся с Вандой Казимировной. Та увидела, что и Савич, и Елена Сергеевна так и не выпили зелья.
– Никитушка, – удивилась Ванда Казимировна. – Ты что же, решил меня одну оставить? Ведь я тебя брошу. На что мне старик? – И засмеялась.
И тогда Савич отхлебнул, стараясь ни на кого не смотреть, словно совершал какое-то предательство. Профессионально отметил возможные компоненты снадобья и потому еще более разуверился в его действенности. И, может, не стал бы допивать, но тут увидел, что Алмаз крупными шагами подошел к Елене, сам взял ее чашку, поднес ей к губам, как маленькому ребенку. Вот-вот скажет: «За маму, за папу…» Вместо этого Алмаз произнес, улыбаясь почти лукаво:
– Выполни мою личную просьбу. Я ведь тоже хочу с тобой завтра на равных увидеться. Сделай милость, не откажи.
И был старик убедителен настолько, что Елена улыбнулась в ответ. В ее улыбке Савич увидел то, чего не заметил никто, – то давнее прошлое, ту легкость милого доброжелательства, умение согласиться на неприятное, чтобы другому было приятно. И Савич, видя, как Елена пьет зелье, с облегчением, камень с плеч, одним глотком допил, что было в чашке.
Вошел Удалов с пыльной бутылкой из-под фруктовой воды «Буратино», отлил туда зелья из кастрюли сколько оставалось. Начал затыкать бумажкой.
– Все, – проговорил Грубин. – Эксперимент закончен.
И тут заскрипели, зажужжали, готовясь к бою, старые настенные, темного дерева часы.
– Ноль ноль три, – сказал Грубин с последним ударом и занес свои слова на бумагу.
– Ура! – вдруг провозгласил Савич, ощутивший подъем сил. Он покосился на Ванду. Та только улыбнулась. – Ура!!! – опять крикнул Савич так громко, что Елена Сергеевна невольно шикнула на него:
– Потише, Ваню разбудишь.
От крика очнулась Бакштина кошка. Она дремала у ног хозяйки, старчески шмыгая носом. Кошка открыла глаза, один – голубой, другой – красный, метнулась между ног собравшихся и, чтобы вырваться, спастись, прыгнула вверх, плюхнулась на стол, заметалась по скатерти, опрокидывая пустые стаканы и чашки, толкнула бутыль с оставшейся жидкостью.
Бутыль рухнула на пол, сверкнула и разлетелась в зеленые осколки…
– Обормоты! – только и смог сказать старик. Кошка спрыгнула со стола, села рядом с лужей, поводя кончиком хвоста, а затем начала лакать черную жидкость.
– Все, – сказал Грубин и утерся рукавом пиджака.
– Как же теперь? – спросила Шурочка. – А нельзя восстановить?
– Если бы можно, все молодыми ходили бы, – ответил старик. – У нас такой техники еще нет.
– А по чему будете восстанавливать? – спросил Грубин Шурочку, будто она была во всем виновата. – По пробке?
– Тем более возрастет ваша ценность для науки, – сказал Миша Стендаль, защищая Шурочку. – Вас будут изучать в Москве.
Миша совсем разуверился в событиях. Даже кошка показалась ему частью большого розыгрыша.
– У вас порошок остался, – напомнил Грубин старику, без особой, правда, надежды.
– Порошок – дело второе, – ответил тот. – Одним порошком молод не будешь. Пошли, что ли? Утро уже скоро.
…Ночь завершалась. На востоке, в промежутке между колокольнями и домами, небо уже принялось светлеть, наливаться живой, прозрачной синевой, и звезды помельче таяли в этой синеве. По дворам звучно и гулко перекликались петухи, и уж совсем из фантастического далека, из-за реки, принесся звон колокольчика – выгоняли коров.
Предутренний сон города был крепок и безмятежен. Скрип калитки, тихие голоса не мешали сну, не прерывали его, а лишь подчеркивали его глубину.
Елена Сергеевна стояла у окна и слушала, как исчезали, удаляясь, звуки. Четкие каблучки Шурочки; неровная, будто рваная, поступь Грубина; почти не слышные шаги Милицы; звучное, долгое, как стариковский кашель, шарканье подошв Алмаза; деликатный, мягкий шаг Удалова; переплетение шагов Савича и его жены.
Шаги расходились в разные стороны, удалялись, глохли. Еще несколько минут, как отдаленный барабан, доносился постук стариковской палки. И – тихо. Предутренний сон города крепок и безмятежен.
14
Удалов поднял руку к звонку, но замешкался. Появилось опасение. Он покопался в карманах пижамы, раздобыл черный бумажник. В нем, в отдалении, лежало круглое зеркальце. Удалов подышал на зеркальце, потер его о штанину и долго себя разглядывал. Свет на лестнице был слабый, в пятнадцать свечей. Удалову казалось, что он заметно помолодел.
Удалов думал, дышал, возился у своей двери.
Жена Удалова, спавшая чутко и одиноко, пробудилась от шорохов и заподозрила злоумышленников. Она подошла босиком к двери, прислушалась и спросила в дверную скважину:
– Кто там?
Удалов от неожиданности уронил зеркальце.
– Я, – сказал он. Хотя сознаваться не хотелось.
– Кто «я»? – спросила жена. Она голоса мужа не узнала, полагая, что он надежно прикован к больничной койке.
– Корнелий, – ответил Удалов и смутился, будто ночью позволил себе побеспокоить чужих людей. В нем зародилась отчужденность от старого мира.
Жена охнула и раскрыла дверь. Тут же увидела на полу осколки зеркальца. Осколки блестели, как рассыпанное бриллиантовое ожерелье.
– Кто тебя провожал? – произнесла она строго. Она мужу не доверяла.
– Я сам. – Корнелий огорчился. – Плохая примета. Зеркало разбилось.
– Ты, значит, под утро стоишь себе на лестнице и смотришься в зеркало? Любуешься? Хорош гусь. А я тебе должна верить?
– Не кричи, пожалуйста, – сказал Удалов. – Максимку разбудишь.
– Максимка спит, наплакавшись без отца. Одна я…
Жена правдиво всхлипнула.
– Важное задание, – попытался остановить ее Удалов. – Меня даже из больницы выпустили. Опыт проводили.
– Опыт? Ночью? Предупреждала меня мама – за Корнелия не выходи! Намаешься! Не послушалась я, дура.
– Ксюша, дай в дом войти.
– Зачем тебе в дом? Нечего тебе дома делать.
– Опыт мы проводили. Уникальный опыт. Омолаживались.
– Значит, омолаживался?
– Я принял и тебе принес. Видишь? – Удалов здоровой рукой вытащил из кармана пижамы заткнутую бумажкой бутылку из-под фруктовой воды «Буратино».
– Издеваешься? – Чуткий нос Ксении уловил легкий запах спиртного, доносившийся то ли от Удалова, то ли от бутылки, в которой вздрагивала темная жидкость. – Я тебе ужин грею, в больницу бегу, переживаю, а он, видите ли, омолаживаться навострился. С кем омолаживался, мерзавец?
– Там целая группа была, – оправдывался Удалов громким шепотом. – Коллектив. Ты не всех знаешь. У Грубина спроси.
– И Грубин твой туда же! Ему что, его дело холостяцкое. А у тебя семья. – Ксения сделала паузу, которая вселила в Удалова надежду на прощение, но надежды оказались ложными: – Была семья, да нет!
И с этими словами Ксения хотела закрыть дверь. Удалов успел вставить ногу в шлепанце, чтобы осталась щель. Ноге было больно.
– Ксюша, – зашептал он быстро. – Ты тоже молодой станешь. Гарантирую. Марсианское средство. Мы в Москву поедем, на испытания.
Ксения ловко ударила носком по ноге Удалова, выбила преграду и захлопнула дверь. Дверь была нетолстая, и Удалов слышал сквозь нее, как громко дышит жена.
– Ксюша, – сказал он. – Если ты возражаешь, я без тебя в Москву поеду. Мне только переодеться.
Ксения всхлипнула.
– Пойми же, неудобно в пижаме в Академию наук.
– Академия наук! – В эти слова Ксения вложила все свое возмущение моральным падением Корнелия. – Туда только в пижаме и ходят!
– Еще не поздно, – гнул свое Удалов. – Мы будем бегать по лужам и плести венки, ты слышишь?
– Уйди! – загремел из-за двери голос Ксении. В нем было столько гнева, что Удалов понял – прощения не будет. – Уезжай с ней в Академию наук, на Черноморское побережье. Уходи, а то я так закричу, что весь дом проснется!