Летающие киты Исмаэля(сборник)

И я не столько испугался, сколько удивился. Это существо прямо–таки сошло со страниц знаменитых комиксов. Ростом оно было более двух метров, у него была ярко–зеленая шкура и желто–коричневые пластины на груди и животе. Ноги казались очень короткими, зато туловище очень длинным. Лицо его чем–то напоминало человеческое, а чем–то — морду аллигатора. На голове у него были две огромные шишки и большие, величиной с тарелку, глаза. Выражение его лица свидетельствовало одновременно о доброте, глупости и наивности. Оно было само совершенство, хотя у него вместо пяти пальцев было всего четыре.

Мой шок был вызван не только неожиданным его появлением. Я сразу понял разницу между забавным рисунком и плотью. На картинках эта тварь казалась привлекательной, забавной и даже милой. Воплотившись, она стала чудовищем!

— Не пугайтесь, — сказало чудовище. — Скоро я понравлюсь вам гораздо больше.

— Кто вы? — удивился я.

В этот момент из–за кустов вышла Алиса. Она разинула рот и схватила меня за руку.

Существо помахало сигарой:

— Я — Аллегория, эмблема на банках штата Иллинойс. Добро пожаловать, незнакомцы, во владения Великого Махруда.

Я не понял, что означали последние несколько слов. И целая минута ушла на то, чтобы осознать, что его имя было игрой слов, происходившей от фамилии известного карикатуриста и миссис Маланпрон, героини Шеридана.

— Альберт Аллегория — мое полное имя, — объяснил он. — То есть в данном воплощении. В других случайных формах — соответственно и другие имена. Понятно? А вы двое, я полагаю, новенькие, которые хотят жить на берегах Иллинойса, пить Варево и поклоняться Быку.

Он вытянул ладонь. Два его средних пальца оказались прижатыми к ладони, а большой и мизинец были оттопырены (жест, хорошо знакомый любителям выпить).

— Это жест, который каждый подлинно верующий делает, встречаясь с другим, — произнес он. — Запомните его, и вы избавитесь от многих лишних хлопот.

— Откуда вы знаете, что я извне? — поинтересовался я. Сейчас не имело смысла врать. Было непохоже, что он может причинить какой–нибудь вред.

Он рассмеялся, его огромный рот гремел, как мегафон. Алиса, уже больше не офицер морской пехоты, крепко вцепилась в мою руку.

— Я нечто вроде полубога, — объяснило существо. — Когда Махруд, бык, стал богом, он написал мне письмо — воспользовавшись, разумеется, почтой США. И пригласил меня сюда, чтобы я был полубогом при нем. Мне всегда было наплевать на весь остальной мир, поэтому я проскользнул через армейские оцепления и принял на себя обязанности, которые Махруд, бык, возложил на меня.

Я также получил письмо от моего бывшего профессора. Оно пришло еще до того, как началась вся эта заваруха, и я ничего не понял из его приглашения жить вместе с ним и быть его полубогом. Тогда мне показалось, что у него в голове внезапно стало не хватать каких–то очень нужных роликов.

Не зная, что еще спросить, я поинтересовался:

— А каковы ваши обязанности?

Он снова помахал сигарой.

— Работа моя, которая, кстати, совсем необременительна, заключается в том, чтобы встречать новичков и предупреждать их, чтобы они пошире раскрывали свои глаза. Им необходимо понять, что не все является таким, как кажется, и что они должны смотреть в корень, дабы под поверхностью каждого деяния видеть символ.

Он сделал затяжку, выдохнул дым и продолжал:

— У меня есть к вам вопрос, я не хочу, чтобы вы отвечали на него сейчас же, я предлагаю, чтобы вы подумали и дали мне ответ позже. Вопрос мой таков — куда вы хотите сейчас пойти?

И он прекратил дальнейшие объяснения.

— До скорого, — произнес он только и зашагал прочь по тропинке. Со стороны казалось, что его короткие ножки движутся совершенно независимо от длинного туловища. Я посмотрел ему вслед и вернулся к дереву, за которым я оставил баллон с водой. Забросив его себе за спину, мы двинулись в путь.

Шли мы довольно быстро. Алиса была настолько ошеломлена увиденным, что, казалось, не сознавала своей наготы. Через некоторое время она сказала:

— Это страшно пугает меня. Разве может человек принять такой вид?

— Но ведь мы обнаружили его, — ответил я с наигранным оптимизмом. — Думаю, что будет лучше, если мы приготовимся к чему угодно.

— Вероятно, история, которую поведала вам миссис Дархэм там, на базе, соответствует истине.

Я кивнул. Жена профессора рассказала мне, что незадолго до того, как была оцеплена эта местность, она пошла к утесу через реку, где, как уже она убедилась, находится ее муж. И хотя тогда он объявил себя богом, она не боялась его.

Миссис Дархэм на всякий случай взяла с собой двух адвокатов. Толком она не могла рассказать, что с ней произошло на другом берегу. Но какая–то неведомая сила, по–видимому управляемая доктором Дархэмом, превратила ее в огромную хвостатую обезьяну и заставила бежать. Оба адвоката, превращенные в скунсов, также куда–то разбежались.

Размышляя над этими странными событиями, Алиса произнесла:

— Чего я не могу понять, так это то, каким образом Дархэм сумел все это проделать. Откуда у него такое могущество? Какого рода машиной он располагает?

Хотя было очень жарко, по телу моему пробежали мурашки. Вряд ли я был в состоянии рассказать ей, что, по всей видимости, во всей создавшейся ситуации почти на все сто процентов виноват я. Я и без слов достаточно ощущал свою вину. Более того, если бы я рассказал ей то, что было правдой — я, во всяком случае, уверен в этом, — то она просто решила бы, что я сошел с ума. Но тем не менее так оно и было, и именно поэтому я добровольно взялся выполнить это поручение. Я заварил эту кашу. И я должен был расхлебывать.

— Я хочу пить, — внезапно призналась Аписа. — Как насчет того, чтобы выпить, папаша? Может, нам не скоро представится еще такая возможность?

— Черт побери, — сказал я, снимая баллон. — Не называйте меня папашей. Меня зовут Даниэль Темпер, и я не настолько стар, чтобы мог быть…

Я замолчал. Я все же достаточно стар, чтобы быть ее отцом. В южных штатах, во всяком случае.

Понимая, о чем я думаю, она улыбнулась и протянула небольшую кружку, которую отстегнула от баллона.

— Мужчина стар настолько, насколько он себя чувствует, а я чувствую, что мне не больше тридцати.

В это мгновение я поймал глазом какую–то тень на тропе.

— Ныряйте! — успел я крикнуть Алисе.

Она как раз вовремя скрылась в траве, что же касается меня, то у меня на пути стоял баллон, и я решил оставаться на месте в надежде как–нибудь выкрутиться.

Когда я увидел, что двигалось по тропе, то пожалел, что поленился убраться с нее. Неужели в этой забытой богом местности совершенно нет человеческих существ? Сначала Аллегория, теперь вот Осел.

— Хэлло, братец! — приветствовал он меня, и прежде чем я придумал какой–нибудь предлог для отступления, он откинул назад свою причудливую голову и чудовищно расхохотался, смех его состоял из звуков «ха–ха» и «и–а».

Но мне это смешным не показалось, я был слишком напряжен, чтобы притворяться, что мне весело. Кроме того, от него несло Варевом. Меня едва не стошнило, прежде чем мне удалось сделать пару шагов назад.

Осел был высок и покрыт, в отличие от большинства ослов, короткими светлыми волосами. Он стоял на двух почти человеческих ногах, заканчивающихся широкими копытами. У него были длинные волосатые уши, но во всем остальном он походил на человека. А звали его, если он не врал, Поливайносел.

— Зачем вы тащите этот баллон? — спросил он.

— Я занимаюсь контрабандой Варева на ту сторону. Он улыбнулся, обнажив длинные лошадиные зубы.

— Незаконная торговля, да? А что они вам за это платят? Деньги ни к чему почитателю Сверх–Быка!

Он поднял правую руку, показав мне знакомый характерный жест. Я не ответил ему сразу, и взгляд его стал суровым. Когда же я воспроизвел этот знак, то он сразу подобрел.

— Я таскаю контрабандой Варево из любви к искусству, — замялся я. — А также чтобы распространять Истину.