Корабль-партнёр

Она один за другим включила сенсоры верхней палубы, сперва узрев тела спящих, болтающиеся в коридоре и пассажирских каютах. Сев, висящий на изометрическом тренажере в физкультурной комнате, руки и ноги все еще вдеты в крепления тренажера. Альфа, пристегнутая к койке в своей каюте. Блэйз, плавающий над самым полом в коридоре, на лице совершенно невинное выражение, а по подбородку расползается огромный синяк.

«Мятеж. И кто-то пустил усыпляющий газ. Но какая из сторон это сделала?» Нансия медленно и осторожно включила сенсоры центральной рубки. Сенсоры левого борта мигали и выдавали хаотичную картинку. Должно быть, гиперчипы Полиона работали и заражали своим влиянием все компьютерные системы. «У меня не так много времени…»

«Еще меньше времени, чем казалось», — осознала Нансия, увидев происходящее в рубке. Генерал Квестар-Бенн лишена подвижности — «конечно, гиперчипы в протезах», — а в руках у Дарнелла игольник Микайи. Овертон-Глаксели держит под прицелом непокорного Фористера, в то время как Полион сидит в пилотском кресле и набирает команды на пульте управления. С этим она, по крайней мере, могла кое-что сделать. Нансия нанесла ответный удар, посылая компьютеру собственные приказы и секцию за секцией отключая пульт управления и отсеивая команды Полиона по мере их поступления. Он набрал команду, которой она не знала; проследив этот приказ до его источника, Нансия потрясенно опознала свой собственный код доступа. Музыкальная последовательность уже прозвучала в рубке. Но слов, которые должны были сопровождать музыку, в этой локации не было… «Однако они должны где-то быть. В какой-то части памяти, недоступной моему сознательному поиску. Иначе моя капсула не смогла бы их опознать и открыться». Нансия ощутила гордость за то, что смогла это вычислить, а затем холод и тошноту при мысли о том, что Полиону, возможно, потребуется совсем немного времени, чтобы прийти к тому же выводу. «И если слова находятся там, где я не могу отыскать их сознательно, то как я смогу блокировать Полиону доступ к ним?»

У Нансии кружилась голова от закольцованного прохождения через четыре расщепленных пространства, однако не было безопасного способа выйти из этой петли до тех пор, пока Нансия не обретет все свои расчетные и навигационные мощности. «Сначала нужно исправить ущерб…» Нансия неистово трудилась, постоянно отключая сектора компьютерной системы, зараженные шемалийским вирусом, находя альтернативные пути для доступа к процессорам, остававшимся еще незатронутыми. И одновременно программа-«червь», запущенная Полионом, зарывалась все глубже в системы Нансии, изменяя и искажая коды, стирая свои собственные следы, так что Нансия могла определить места ее прохождения только по неожиданным вспышкам дезориентирующих входящих сигналов или искажению математики. Нужно найти и остановить этот код, только тогда удастся сделать все остальное.

Погрузившись глубоко в путаницу собственных систем, Нансия все же ощутила страшную душевную боль, когда Дарнелл ранил Фористера.

«Не слушай. Не думай об этом». Ей нужна была полная сосредоточенность, чтобы обезвредить пронырливую программу Полиона, куда больше сосредоточенности, чем Нансия когда-либо уделяла решению относительно примитивных проблем подпространственной навигации. Нансия вспомнила технику расслабления, которой научил ее Сев Брайли, и целенаправленно, медленно стала успокаивать себя, стягивая энергию от периферии и сосредотачивая сознание на внутреннем ядре света, там, где она, Нансия, существовала независимо от компьютера, корабля и даже капсулы. Какой-то отдельной частью сознания она чувствовала отказ системы гравитации и ослабление освещения, потрясение и тревогу ее пассажиров, однако не могла позволить себе отвлекаться сейчас на поддержание этих полуавтоматических функций.

Автоматические процедуры записи, установленные Нансией, продолжали действовать, когда Полион приступил к издевательствам над Микайей. Нансия не могла противодействовать его приказам, не нарушив своего транса; она не могла даже восстановить прежний уровень гравитации и освещенности, чтобы успокоить Фористера. Игнорировать боль Микайи было самым трудным из всего, что когда-либо приходилось делать Нансии. «В данный момент Микайя не существует. Ничего не существует за пределами этого места, этого момента, этого центра». Вот он, проникающий код; Нансия сожгла его вспышкой энергии, уничтожив в процессе глубинную память. Это как ампутация, подумала она, сперва боль пронзительная и резкая, а потом — ноющая, продолжительная. Теперь восстановить потерянные функции… Нансия безжалостно отсекла все излишества своего программного обеспечения, уменьшив энергию, которая обычно поддерживала ее автономные функции. Освещение в рубке померкло еще сильнее, и мягкотелые обменялись замечаниями по поводу едкого запаха в воздухе. Ну, им придется немного потерпеть: Нансии нужна энергия, чтобы восстановить поврежденные навигационные программы. Три из четырех основных математических сопроцессоров были потеряны; один из них можно было подменить графическим сопроцессором. Нет времени думать об остальных. Нансия стерла программы, в которых не было необходимости, и перекинула остальные на инфокристаллы, освобождая место в том немногом, что осталось от ее памяти, для процессов, которые она должна будет провести. Хватит ли этого? Нет возможности протестировать, нет времени на раздумья. Она нанесла удар, один-единственный, всей мощностью, что у нее осталась, и ощутила, как гиперчипы становятся обычными слитками пермасплава, как деактивированные сенсоры и процессоры превращаются из живых систем в мертвый груз.

«Некоторые животные отгрызают собственную лапу, чтобы вырваться из ловушки…»

Но не время горевать. Со «смертью» гиперчипов внутри систем Нансии оборвалась передача сигналов, терзавших кибернетические органы Микайи. Усиленный звук ее сердцебиения умолк в промежутке между двумя барабанными ударами. Фористер застонал. «Он думает, что я мертва». Но сейчас он убедится в обратном. Нансия включила искусственную гравитацию. Дарнелл рухнул на палубу со своего «насеста». Фасса упала на колени. Полион пошатнулся, но остался стоять. Нансия отдала команду проволокам-излучателям кандал-поля. Дарнелл, Полион и Фасса застыли на месте, сплетения бегущих огоньков обозначили узы, наложенные на их запястья, лодыжки и шеи. И наконец Нансия уделила немного энергии на восстановление освещения и циркуляции воздуха в рубке.

— ФН-935 к работе готова, — сообщила она. — Прошу прощения за временные неудобства…

— Нансия! — Голос Фористера звучал так, словно дипломат готов был заплакать.

— Генерал Квестар-Бенн, вы можете занять место пилота? — спросила Нансия. — Мне может понадобиться небольшая помощь, чтобы вывести нас из сингулярности.

— Сделаю все, что смогу. — Дыхание Микайи все еще было неровным, и она тяжело опиралась на кресло, однако на пилотское сиденье переместилась без чьей-либо помощи; протезы вновь подчинялись электрическим импульсам ее собственного мозга. — Что я могу сделать?

— У меня остался всего один математический сопроцессор, — объяснила ей Нансия, — и мое навигационное оборудование не функционирует. Когда я включу двигатели, мы выйдем из петли расщепления и войдем в расширение того пространства, к которому окажемся ближе. Я попытаюсь поддерживать стабильный путь, но мне может потребоваться ваша помощь в навигации. Поскольку графический процессор не поврежден, я буду выдавать изображения ближайших подпространств. Держите руку на контрольной панели и указывайте мне направление каждого ответвления.

— Сделаю все, что смогу, — снова ответила Микайя, но Нансия заметила, что она положила на сенсорную панель руку-протез; вторая рука все еще была уродливого багрового цвета, кончики пальцев распухли, под ногтями черные полумесяцы. Нансия помнила, что сказал Полион относительно гангрены. Насколько его гиперчипы ускорили метаболические процессы Микайи? «Доставить ее к врачу… но я не смогу это сделать, если кто-нибудь не поможет мне выбраться из сингулярности… и мы не можем ждать, пока Фористер оправится от действия параяда».