Ярость (Сборник)

Но говоря это, он ощущал неясную тревогу, которую он сам бы не мог точно определить. Его беспокойный разум чувствовал опасность. Его тревожило как раз то, что Захария слишком просто попался в плен. Внешне никаких оснований для подозрений не было, хотя, возможно, ему не давало их разглядеть его собственное тщеславие. Но он чувствовал, что в окружающей его обстановке что-то не так.

Ей было восемнадцать лет, когда она, родившаяся в Куполе и выросшая наверху, впервые переступила порог форта в качестве обыкновенного клерка. Всех поступавших, естественно, тщательно проверяли. Всем им психологи Сэма по специально разработанной методике внушали определенный образ мыслей. Сигна поднималась по служебной лестнице быстрее остальных. За год она стала помощником секретаря в той части административного центра, где находились здания с ограниченным доступом. Еще через шесть месяцев стала секретарем и имела собственный штат. Когда Сэм подбирал личный персонал, он был приятно удивлен, обнаружив женское имя среди претендентов с наивысшими показателями. Одного собеседования оказалось достаточно.

Сейчас ей было двадцать пять. Она не была любовницей Сэма, хотя большинство служащих Форта в это бы не поверили. Периодически она проходила проверки под воздействием наркотика или гипноза с целью выяснения эмоционального фона. До сих пор он оставался неизменным. Ей можно было полностью доверять. И Сэм знал, что если бы ему сейчас пришлось от нее отказаться, то его работоспособность упала бы вдвое.

Он видел, что она чем-то обеспокоена. Он так хорошо изучил ее лицо, что любая, пробегающая по нему тень была для него понятна. Когда она смотрела на Захарию, у нее на лбу появлялась складка, а в глазах мелькала озадаченность, как будто она пыталась что-то вспомнить.

Сэм посмотрел на часы. «Сорок секунд», — сказал он, отодвигая стул. Все находившиеся в комнате следили за тем, как он встал, прошел в дальний угол комнаты, как раз туда, где змеилась все расширяющаяся трещина в стене, и щелкнул выключателем. Медленно приподнялся защитный экран. Раздалось тихое приятное жужжание. Сэм потянулся к дверце встроенного в стену шкафа, и в этот момент его остановило попискивание диспетчерского устройства на столе Сигны.

— Тебя, Сэм. Это Хейл.

Он снова щелкнул выключателем, опустил штору и быстро пересек комнату. С экрана на него смотрело смуглое нестареющее лицо Свободного Компаньона.

— Ты один, Сэм?

— Нет. Подожди, переключусь на наушники.

Лицо на экране выражало нетерпение. По сигналу Сэма экран погас, и в наушниках зазвучал голос Хейла, неслышимый для постороннего слуха.

— Появился пролом, — хрипло сказал Хейл.

— Насколько серьезно?

— Достаточно. И все из-за вибрации. Я тебе говорил, что этот пластик недостаточно прочен. Не выдержала нижняя башня. Они захватили несколько орудий и уже развернули их против нас. Верхняя стена начнет рассыпаться минут через, пять. Сэм, я думаю, где-то была утечка. Они не должны даже иметь представления о том, как работают лазерные пушки. А они запросто умеют с ними обращаться.

Сэм молчал. В его мозгу быстро прокручивались разные возможности. Хейл был под подозрением, так же как и все остальные. Очень много времени прошло, прежде чем он начал доверять Свободному Компаньону. Но верность Хейла держалась только на том, что общественное мнение рассматривало их как единомышленников. Хейл пользовался результатами проводимой им политики. Сэм приложил много сил, чтобы вся Венера знала об этом. Он позаботился о том, чтобы участие Хейла в крайне непопулярных делах, вроде надувательства с Бессмертием, было предано самой широкой огласке. Он испытывая мрачную уверенность, что, если нужно будет спасать собственную шкуру, Хейл покинет его не задумываясь.

— У нас здесь Захария, — сказал он в микрофон, — зайдешь? — Он стянул с головы наушники и обратился к своему узнику — Твоя минута истекла.

Было видно, что Захария колеблется. Наконец он сказал: «Я буду говорить с тобой при одном условии, Сэм. Мы должны быть одни. Мне есть, что тебе сообщить».

Сэм выдвинул ящик стола, вынул оттуда плоский пистолет и положил его на вибрирующую поверхность стола. «Ты будешь говорить сейчас, Захария Харкер, или я пристрелю тебя. Точно между глаз». Он поднял пистолет, глядя вдоль ствола на безмятежное лицо Бессмертного.

Молчание. Вдруг издалека, смягченный стенами, донесся звук, который невозможно было спутать ни с чем другим — пронзительный вой лазерной пушки, разорвавший воздух над внутренним фортом. Стены коротко вздрогнули, и трещина за спиной Сэма расширилась.

— Тебе имело бы смысл поговорить со мной, Сэм, — сказал Захария. — Но если хочешь стрелять — стреляй.

Замешательство Сэма было не слишком долгим. Он понял, что потрясен больше, чем ему казалось, иначе бы он никогда не поддался бы на этот блеф. Он позволил себе опустить пистолет и кивнуть в знак согласия.

Сигна встала. «Охрана, пожалуйста», — сказала она. Солдаты повернулись и вышли через все еще включенное просвечивающее устройство. Она прикоснулась к выключателю и вопросительно посмотрела на Сэма: «Мне тоже идти?»

— Нет. Тебе не надо, — твердо ответил он.

— Сэм, я… я бы лучше ушла, — в ее голосе звучала подавленность и беспокойство. Но тут вмешался Захария.

— Пусть остается, — сказал он. Сигаа снова бросила на него мутный, неуверенный взгляд.

Сэм наблюдал за ними, положив обе ладони на стол и ощущая почти не прекращающуюся вибрацию. Воздух то и дело взрывался воем лазерных лучей, и ему не хотелось думать о том, что сейчас происходит во внутреннем кольце его обороны.

— Хорошо. Что у тебя там? Только говори быстрее. Я спешу.

Захария, у которого обе руки по-прежнему были скованы за спиной, прошел через комнату и встал перед окном, выходящим на бескрайнее море.

— Сейчас покажу, — сказал он. — Вон там…

Сэм нетерпеливо подошел к окну. «Ну? В чем дело?» Он встал рядом с Бессмертным, но достаточно далеко — осторожность была его второй натурой — и посмотрел вниз. «Ничего не вижу. В чем дело?»

Захария просвистел первые такты «Марша охотников»…

Комната с грохотом взорвалась.

Сэм обнаружил, что он катится по полу, задыхаясь и не понимая, что произошло. Лазерный залп, мелькнула дикая мысль. Но тогда бы всю комнату разнесло на куски, между тем только он один, задыхаясь и с трясущейся головой, валяется, уткнувшись плечом в стену.

Он поднял глаза: Захария по-прежнему стоял у окна и даже с какой-то жалостью смотрел на него. Комната цела. А с плечом все-таки что-то случилось.

Вспомнил. Сюда его и долбануло. Он с трудом поднял руку к онемевшему месту и, не веря своим глазам, посмотрел на ладонь, испачканную красным. Что-то текло по груди. Все еще сомневаясь, он наклонил голову и увидел, что это кровь.

Раздался нежный, прерывающийся от волнения голос Сигны: «Сэм… Сэм!»

— Все в порядке… Ничего страшного. — Он поспешил успокоить ее, даже не успев поднять головы. Потом увидел, что она стоит за столом и сжимает в трясущихся руках плоский пистолет. Ее огромные перепуганные глаза были устремлены на него, а искривленный рот напоминал греческую маску ужаса.

Полубезумный взгляд Сигны блуждал от Сэма к Захарии.

— Я… Я должна была сделать это, Сэм, — сказала она хриплым шепотом. — Я не знаю почему, но в этом есть смысл! Я не понимаю…

Захария мягко прервал ее. «Этого было недостаточно, Сигна. Ну же… милая, попробуй еще раз. И поторопись, а то он тебя опередит».

— Я знаю… Я знаю, — спазм перехватил ее горло. Стрелявшая обычно легко и быстро, она стояла неуклюже, как школьница, и щурилась на него вдоль ствола пистолета. Сэм увиден, как ее палец снова нажимает на спусковой крючок.

Он не хотел этого делать. Он, пожалуй, даже рискнул бы оказаться под еще одним выстрелом. Но его правая рука сама скользнула вдоль тела, нащупала сквозь карман крохотный бластер и нажала курок сквозь материю, не целясь.

Он не промахнулся.