Журнал «Если», 1997 № 04

Итак, десятилетие спустя от «славной английской революции» осталось одно воспоминание, и на европейском берегу Атлантики царили всеобщий разброд и шатание. Чего не скажешь о береге противоположном — прагматичные американцы быстрее оценили ситуацию и соответствующим образом перестроились.

Судите сами. Четверо представителей не менее славной американской «Новой Волны» — Силверберг, Желязны, Дилэни и Эллисон взяли десятую часть всех наиболее престижных литературных премий. Но что это были за премии — и что за «Новая Волна»!

Из всех бунтарей-экспериментаторов верность революционным знаменам сохранил, пожалуй, один Сэмюэл Дилэни. Он, как и раньше, продолжал писать свои стилистически отшлифованные и возбуждающие эпатажные новеллы, а середину десятилетия ознаменовал и вовсе «культовым» в среде молодежного андеграунда романом-глыбой «Далгрен» (1975), после которого рассуждать о принадлежности автора к цеху science fiction можно уже было только с оговорками… Остальные — в первую очередь это относится к оставшимся без наград Норману Спинраду с его «Железной мечтой» (1972) и Томасу Дишу, выпустившему романы «334» (1972) и «На крыльях песни» (1979), — заметно сникли и ушли в тень. Не спасал положение даже неугомонный Харлан Эллисон, который получил с избытком и «Хьюг», и «Небьюл», но, как мне кажется, приобрел их не за опубликованные рассказы, по-прежнему нервные, взрывные, однако вовсе не исключительные, а, скорее, за столь приветствуемые в тусовке бешено фонтанирующую энергию и гиперобщительность.

Зато кто развернулся в полную силу, так это Роберт Силверберг. В первую «пятилетку» он поразил работоспособностью даже видавших виды коллег, буквально выстрелив серией ярких и будоражащих, хотя и не бесспорных, романов: «Назад, на Землю» (1970), «Стеклянная башня» (1970), «Время изменений» (1971), «Умирая внутри» (1972), «Человек в клетке» (1975). Однако к концу десятилетия его творческого запала не хватило, и писатель, вспомнив, как начинал в научной фантастике с откровенной коммерческой беллетристики, окончательно сделал ставку на теперь уже добротную, но по-прежнему коммерчески беспроигрышную «масскультуру».

Еще более разительную эволюцию претерпело творчество первейшего любимца наших фэнов — Роджера Желязны. И в указанное десятилетие он по-прежнему продолжал исправно и вполне заслуженно получать высшие премии за произведения короткой формы, но как раз семидесятые годы прославили его совсем другими вещами. Прославили в фэндоме заокеанском, а потом и в отечественном. Потому что, открыв для себя известную «янтарную» жилу, талантливый стилист и визионер, подобно тому доисторическому жучку, окончательно увяз в золотистой смоле откровенно развлекательного сериала…

Вот и произнесено слово, характеризующее то, что можно назвать «фантастикой сытых»: сериал!

Иначе говоря, нагромождение все новых сюжетных перипетий в однажды удачно найденных пространственно-временных декорациях. Причем без добавления нового качества…

Слов нет, и эпопея Толкина, и сказочная трилогия Ле Гуин, и Дюны Херберта, да и Гелликония Олдисса — тоже в определенном смысле «сериалы». Но дело в том, что все указанные циклы и серии (а список можно было бы продолжить, хотя длинным он все равно не окажется) скорее исключение из правил. Потому что в хорошем сериале единожды построенный фантастический мир все время меняется, поворачивается к читателю все новыми и новыми гранями, эволюционирует — живет! Как и герои, кстати.

Слово «новое» в данном контексте — ключевое. В мирах Толкина и Стругацких (а чем не «сериал» — мир Полдня!) вдумчивый читатель живет, все время настраиваясь на новизну, на какие-то непредвиденные тесты его интеллекту или нравственному чувству. Это и есть, на мой взгляд, настоящая фантастика — односерийная или многосерийная, в данном случае не суть важно.

А сериалы, о которых я поведу речь, настраивают совсем на иное. Устав от дневных тягот, попивая пивко, лениво уставиться в экран телевизора, не сильно напрягаясь, даже если отвлечет телефонный звонок: перед началом каждой новой серии обязательно напомнят содержание предыдущей. А не напомнят — тоже не беда, ибо все серии похожи одна на другую, а сюжетные повороты настолько высосаны из пальца, что, прозевав одну вставную новеллу, без проблем расслабишься на следующей… Знакомо?

Именно в 1970-е годы, подобно мору или стихийному бедствию, пошла волна серийной фантастики (что, кстати, служило еще одной верной приметой окончательной «прописки» science fiction в американской масскультуре). И если б речь шла только о ремесленниках-многостаночниках, во все времена державших нос по ветру и предпочитавших разработку однажды найденной золотой жилы поиску иных путей! Так нет же — отныне многие авторы, которых язык не повернется назвать «холодными сапожниками», вдруг один за другим начали давать слабину перед решающим аргументом на книжном рынке: лучше всего, увы, расходится знакомое, привычное, «раскрученное»…

Говорю «увы», потому что лично меня эта тенденция удручает. Ну, будь бы еще какой жанр, но фантастика — и без новизны? Рутинная, однообразная, абсолютно предсказуемая? Все эти «Звездные пути-5» или «Звездные войны-6» напоминают нелепости другой популярной литературы — любовной мелодрамы: «Потерявшая невинность-69»… Интересно, нравится читать такое? Впрочем, многим нравится. Не секрет, что у сериалов (некоторые из них написаны мастеровито и с выдумкой: фантастика все-таки далеко ушла от примитивных «космических опер» довоенной поры) — огромная армия преданных поклонников. А чем больше армия, тем больше тиражи, а им прямо пропорциональны авторские гонорары. И бессмысленно протестовать против очередной научно-фантастической «Санта-Барбары», потому что в ее отсутствие свято место быстро займет какая-нибудь уж совсем кромешная научно-фантастическая «Просто Мария».

Но, повторяю, у автора этих строк стройные батареи обряженных в одинаковые позолоченные обложки-мундиры единообразных книжек вызывают смертную тоску. Наметившаяся в 1970-е годы тенденция поголовной сериализации англоязычной фантастики почему-то вызывает нехорошие ассоциации со «стерилизацией». Как, впрочем, и еще с одним расхожим словосочетанием, также пришедшим из английского языка: серийные убийцы (serial killers).

По крайней мере, ту фантастику, на которой я вырос и которую мне единственную интересно читать и обозревать, сериалы почти убили.

О степени распространения заразы судите сами.

Я не буду подробно останавливаться на дюжине авторов, имена которых как раз и ассоциируются, в основном, с «многосерийными» космическими приключениями. Пол Андерсон, хотя и собрал за декаду рекордное число премий — три «Хьюго» и столько же «Небьюл», — но за повести и рассказы (тут спорить нечего); основу же его продукции, как и раньше, составили серии о разнообразно-однообразных галактических Лигах. Его частый соавтор Гордон Диксон продолжал заниматься своими дорсаями, Кит Лаумер — галактическим дипломатом Ретифом, а у библиографов Джека Вэнса или ранее упоминавшегося Муркока в глазах рябило уже не от романов, объединенных в серии, но от самих серий!

А если учесть, что к указанным мастерам литературного конвейера присоединилась не менее работоспособная молодая поросль: Алан Дин Фостер, Пирс Энтони, Джек Чалкер, Стивен Дональдсон, Джон Норман [12]… А ряды успевшего себя хорошо зарекомендовать «женского» батальона (Эндрю Нортон, Энн Маккэффри, Мэрион Зиммер Брэдли) пополнились не уступающими мужчинам в продуктивности новобранцами в юбках — Танит Ли, Кэролин Черри и Кэтрин Куртц…

Однако и это еще не все.

В 1970-е годы поточным производством сериалов занялись авторы «штучные», во всяком случае до этого производившие впечатление творцов самобытных и изобретательных.

Один из лидеров «твердой» научной фантастики Ларри Нивен начинал — и как начинал! — с построения своей собственной оригинальной Истории Будущего, принесшей автору только за одно рассматриваемое десятилетие четыре премии «Хьюго» и одну «Небьюлу». Однако, встретив на пути неразлучного соавтора (а на мой взгляд — злого гения) в лице Джерри Пурнелла, Нивен, начиная с романа-бестселлера «Мошка в зенице Господней» (1974), также поддался общему поветрию и принялся плодить бестселлеры, раз к разу все более увесистые и пустые. А на противоположном фланге в «сериальный» грех впали такие прежде независимые и гордившиеся своей независимостью мастера, как Филип Хозе Фармер и Фрэнк Херберт. Первый основательно застрял на берегах своей мистической и во всех отношениях бесконечной Реки; а создателя уникального мира Дюны [13]после третьего романа, ставшего в 1976 году национальным бестселлером, зыбучие пески его творения, можно сказать, не отпускали до самой смерти…