Немезида (пер. А. Андреева)

«Нет, вы недовольны. Это совершенно очевидно. Вы расстроены». Я и раньше слышала об этой девушке, но сама столкнулась с ней впервые. Я не придумала ничего лучшего, как поспорить с ней. Я сказала: «Почему я должна быть расстроенной? Из-за чего?» Она очень серьезно посмотрела на меня своими большими темными глазами, по которым ничего невозможно угадать, и сказала: «Кажется, из-за дяди Зивера…» Питт прервал д'Обиссон.

— Дяди Зивера? Так они родственники?

— Нет, я думаю, это просто знак хороших отношений. Она сказала:

«Кажется, из-за дяди Зивера. Я думаю, вы хотите занять его место и стать командором станции». Я была вне себя; мне ничего не оставалось, как повернуться и выйти.

— Что же вы подумали, когда она вам это сказала?

— Разумеется, я была просто взбешена…

— Потому что она оклеветала вас? Или потому что она была права?

— Ну как сказать…

— Нет-нет. Пожалуйста, не увиливайте. Она была права или нет? Вас действительно так расстроило выздоровление Генарра, что девочка могла это заметить, или все это было только плодом ее чрезмерно развитого воображения?

— Да, каким-то образом она поняла все правильно, — казалось, слова сорвались с языка д'Обиссон против ее воли; она вызывающе посмотрела на Питта. — В конце концов, я всего лишь человек, и у меня могут быть свои желания. К тому же вы сами только что сказали, что считаете мою кандидатуру вполне подходящей.

— Все же я уверен, что если не формально, то фактически девочка оклеветала вас, — без тени улыбки сказал Питт. — Но давайте отвлечемся и порассуждаем на другую тему. Возьмем эту девочку. Она необычна во многих отношениях; об этом говорят и ее сканограмма, и ее поведение. Кроме того, на нее, по-видимому, не действует чума. Нельзя исключать, что между ее невосприимчивостью к чуме и особенностями строения ее мозга существует какая-то связь. Не может ли она оказаться полезной при изучении чумы?

— Не могу сказать, но думаю, что это не исключено.

— Нельзя ли это проверить?

— Вероятно, можно, но как?

— Например, позволить ей подвергаться непосредственному воздействию Эритро — и чем больше, тем лучше, — спокойно предложил Питт.

— Между прочим, именно этого хочет она сама, а командор Генарр, кажется, не намерен ей препятствовать.

— Хорошо. В таком случае вы должны обеспечить соответствующий медицинский контроль.

— Я понимаю. А если девушка заразится чумой?

— Нам не следует забывать, что решить проблему намного важнее, чем сохранить здоровье одного человека. Мы должны завоевать целую планету; возможно, за это нам придется заплатить дорогой ценой, но это необходимо.

— А если Марлена тяжело заболеет, а мы все же не продвинемся вперед ни в понимании природы чумы, ни в создании средств борьбы с ней?

— Нам придется пойти на такой риск, — сказал Питт. — Ведь нельзя исключать и другую возможность: девочка останется здоровой, а тщательное изучение ее невосприимчивости поможет нам понять природу болезни. В таком случае мы одержим победу без потерь.

Лишь после того, как д'Обиссон ушла, Питт позволил себе признаться в истинных мотивах принятого им решения. Наиболее опасным врагом была, конечно, Марлена Фишер. Девчонка должна заболеть чумой в самой тяжелой форме, а природа этого заболевания пусть так и останется неразгаданной — вот это будет настоящая победа. Тогда Питт одним ударом освободится и от этой чрезмерно неудобной особы, которая в будущем может наплодить себе подобных, и от неприятной планеты, которая через годы может лишить человечество мобильности, привязав его к себе так же прочно, как и старая Земля.

Глава 64

На станции Эритро заканчивали разговор как всегда осторожный Зивер Генарр, донельзя обеспокоенная Юджиния Инсигна и не скрывавшая своего нетерпения Марлена.

Юджиния говорила:

— И еще, Марлена, не смотри долго на Немезиду. Я знаю, тебя уже предупреждали об опасности инфракрасного излучения, но запомни, что Немезида не всегда спокойна. Время от времени на ее поверхности вдруг появляются вспышки; они излучают белый свет. Вспышка длится одну-две минуты, но и этого достаточно, чтобы повредить сетчатку глаз. А когда будет очередная вспышка, заранее сказать невозможно.

— Астрономы не могут предсказать вспышку? — переспросил Генарр.

— Пока нет. Это один из множества случайных процессов природы. Нам еще не удалось найти правила, объясняющие беспокойное поведение звезд, а некоторые астрономы считают, что такие правила вообще невозможно вывести. Они слишком сложны.

— Интересно, — сказал Генарр.

— Но надо заметить, что мы должны быть благодарны этим вспышкам.

На них приходится три процента всей энергии Немезиды, достигающей Эритро.

— Три процента — это не так уж и много.

— Но не так и мало. Без этих трех процентов Эритро превратился бы в ледяную пустыню, жизнь на которой была бы намного труднее. Правда, на Роторе вспышки доставляют немало хлопот. Во время каждой вспышки там приходится срочно регулировать систему фильтрования света Немезиды и повышать мощность поля, поглощающего частицы. Все время разговора Марлена переводила взгляд то на мать, то на Генарра. Наконец ее терпение лопнуло. Немного раздраженно она сказала:

— Сколько вы еще собираетесь дискутировать? Ведь вы только тянете время, это же совершенно ясно. Юджиния решительно сменила тему:

— Куда ты пойдешь?

— Погуляю вокруг станции. Пойду к речке, или ручейку, или как еще вы это называете.

— Почему?

— Потому что это интересно. Представь: на планете, на совершенно открытом месте сама по себе течет вода, и ты не видишь ни начала, ни конца потока и знаешь, что никто не перекачивает ее насосами к истоку.

— Да нет же, — возразила Юджиния. — Вода перекачивается за счет тепла Немезиды.

— Это не в счет. Главное, что это делают не люди. А еще я просто хочу стоять там и смотреть.

— Не пей воду из ручья, — строго сказала Юджиния.

— Я и не собираюсь. Час я могу обойтись и без питья. Если я проголодаюсь, захочу пить или еще что-нибудь, я вернусь на станцию. Ты так волнуешься по пустякам.

— Юджиния, — улыбнулся Генарр, — мне кажется, ты хотела бы и у нас на станции завести систему полной регенерации всего на свете, как на космическом корабле.

— Да, конечно. А разве кто-нибудь может возражать?

Генарр откровенно рассмеялся.

— Ты знаешь, мне совершенно ясно, — сказал он, — что жизнь на поселениях полностью меняет человека. Теперь все мы убеждены в необходимости полкой регенерации. Между тем на Земле ненужные веши просто выбрасывают в надежде на то, что они подвергнутся разложению естественным путем. Конечно, иногда они не очень-то хотят разлагаться.

— Генарр, — возразила Юджиния, — ты неисправимый мечтатель.

Человека можно приучить к хорошим привычкам, но стоит только чуть ослабить нажим, как сразу же возвратятся дурные. Спускаться с горы всегда легче, чем подниматься на гору. Это называется вторым законом термодинамики. Между прочим, если человек когда-нибудь колонизирует Эритро, он моментально замусорит всю планету.

— Нет, не замусорит, — коротко сказала Марлена.

— Почему, дорогая? — вежливо поинтересовался Генарр.

— Потому что не замусорит, — нетерпеливо ответила Марлена. — Теперь я могу идти?

Генарр переглянулся с Юджинией.

— Ну что ж, Юджиния, я думаю, Марлену можно отпустить. Вечно удерживать ее мы не можем. Кстати, если верить Рэне д'Обиссон — она только что вернулась с Ротора, — сканограмма Марлены совершенно стабильна; д'Обиссон еще раз проверила все ее сканограммы и вчера сказала мне, что она убеждена: Эритро не причинит Марлене никакого вреда. Марлена, которая уже было повернулась к двери и, судя по всему, направлялась прямо к шлюзу, при этих словах остановилась и снова обернулась к Генарру:

— Постойте, дядя Зивер. Чуть не забыла. Вам надо быть поосторожней с доктором д'Обиссон.