День на Каллисто (антология)

— Люди должны реагировать на происходящее непринужденно, вы согласны? — раздался рядом чей-то голос.

Бочек с удивлением обернулся к своему соседу.

— Доктор Ракозник, — представился очкастый мужчина. — Я видел вас в больнице. Я ассистент доктора Гольмана.

От сильного удара крайнего нападающего местной команды мяч пролетел сантиметрах в двадцати от верхней планки ворот гостей. Над трибунами пронесся вздох разочарования.

— Простите, я вас не узнал, — сказал поручик. — Моя фамилия Бочек.

— Вы тоже футбольный болельщик?

— Я, — Бочек подыскивал спасительный ответ, — я, признаться, не болею за определенный клуб, мне интересна сама игра.

— Игра? Ну, сегодня вы ее не увидите. На сей раз игра похожа не на футбольную встречу, а на настоящую бойню.

— Почему же? — удивился Бочек. — Мне не показалось, что играют чересчур жестко.

— Собственно говоря, я тоже не болельщик. Но вы только посмотрите на команду из Брно. Бестолковый бег за мячом, никудышная защита, — короче, они понимают, что шансов на победу нет.

— Не рано ли вы их хороните, пан доктор? Взгляните лучше на поле, — сказал Бочек.

В самом деле, к штрафной площадке стремительно продвигался один из игроков команды Брно. Пользуясь тем, что защитники оттянулись к центру, он устремился к воротам хозяев поля.

— Не торопитесь, — процедил Ракозник.

За быстроногим нападающим гостей ринулся защитник местной команды. «Опомнился-таки», — отметил про себя поручик. Нападающий приближался к воротам, но расстояние между ним и преследователем быстро сокращалось. Зрители повскакали с мест.

— Держи его! — заорал хриплый голос прямо над ухом Бочека.

К неописуемому удивлению поручика, поединок на поле увлек и его. Он вскочил и громко закричал:

— Ну бей же!

Нападающий гостей, из последних сил стараясь выполнить его приказ, попытался ударить по мячу, но подоспевший защитник с непостижимой легкостью отбил мяч на другую половину поля, в зону гостей. Трибуны обезумели.

Бочек, не веря своим глазам, покачал головой.

— Ну и ну! У этого парня не сердце, а насос!

— Насос? — встрепенулся доктор Ракозник, с любопытством взглянув на поручика. — Ну, что вы, пан… пан Бочек, все дело в здоровом воздухе, — здесь дышится не так, как у вас, в Праге.

— Вот любопытно, — продолжал Бочек задумчиво, — у меня создалось впечатление, что у всех игроков вашей команды вместо сердца вставлены насосы. Или почти у всех.

Доктор Ракозник громко рассмеялся:

— От человека, которого интересует только хорошая игра, это настоящий комплимент нашим спортсменам.

Бочек, погруженный в мысли, неторопливо поднимался на вершину холма к дому доктора Гольмана. Стоит ли, рассуждал он, выложить врачу начистоту свои подозрения? «Рискованно, я же не медик, Гольман просто высмеет меня. Но попытка не пытка, спросить можно. Собственно, для этой цели я здесь».

Доктор Гольман жил в прекрасном районе. Тишина, отличный вид, огромный сад, за которым сразу тянется лес. Дом не велик, но комфорт всюду. Везде автоматика, начиная от центрального отопления, кончая свертывающимися шторами. Двери, ведущие в комнаты, снабжены фотоэлементами. Что и говорить, пан приматор и впрямь превосходный мастер, мастер на все руки.

Ужин, а он был отменный, прошел в мирной обстановке. Бочек даже с благодарностью записал несколько рецептов. Смакуя кофе с коньяком, оба собеседника словно выжидали: кто же нарушит перемирие, кто, взявшись за оружие, пойдет в атаку. Бочек решился.

— Так каково ваше мнение, пан доктор, о сердечной проблеме?

— А что вы хотите услышать? Пан Бочек, я дам вам простой совет, причем даром. Вы хотите, чтобы с вами были откровенны, так раскройте же свои карты. Бочек закурил сигарету.

— Я расскажу вам одну весьма фантастическую историю; думаю, в ней вы разберетесь гораздо лучше, чем я. Я ведь обыкновенный обыватель, поэтому заранее прошу не судить меня слишком строго. Представьте себе, в больницу попал человек после тяжелой аварии. Жизнь в нем едва теплится, он без сознания, к нему подключен аппарат «искусственные легкие» — самостоятельно дышать он не может. Руки, ноги, внутренние органы у него поражены, лишь сердце работает бесперебойно, ритмично, как метроном. Никто из светил медицины не в силах объяснить данный факт. Правда, нашелся один молоденький врач, фантазер, который утверждает, что сердце-то искусственное, функционирует-де искусственное сердце. Вам не терпится в этом убедиться! Вскрыть грудную полость и обнаружить сердце — акт оправданный, если есть угроза, что сердце остановится. Но в нашем случае происходит обратное. Кроме того, как на зло, у больного вся грудь изранена да еще обожжена, поэтому без толку искать шрамик на левой стороне грудной клетки. А врачи продолжают бороться за жизнь человека, хотя только его смерть может открыть тайну! Молодой же фантазер продолжает гнуть свое: если создано искусственное сердце и вшито больному, то изобретатель сумел создать для своего детища из того же искусственного материала и сердечную мышцу, пропускающую, скажем, рентгеновские лучи так же, как естественная ткань. Что вы на это скажете, доктор?

— Я склонен разделить мнение скептиков, их осторожность — в том смысле, что мир и человеческий организм подвластны законам, которые нельзя изменить одним мановением руки. А создание искусственного сердца — это в известном смысле нарушение законов природы, настоящий переворот в науке. И все же я убежден, что скоро, очень скоро мы услышим об искусственном сердце.

Доктор Гольман встал и принялся размеренно вышагивать по комнате.

— Вы, верно, знаете, что когда-то я хотел специализироваться в области сердечной хирургии? — спросил он. Бочек утвердительно кивнул.

— Слышал. Об этом рассказал академик Ангел. Так вот, возвращаясь к этой истории, мне хотелось бы кое-что уточнить. Например, как удалось сохранить в тайне, что среди нас жил человек с искусственным сердцем? Ведь специалист, создавший такой аппарат, бесспорно, заслуживает мировой славы!

— Разумеется. Но, думается, он в ней не нуждается.

— Неужели, черт возьми?

Доктор Гольман в упор взглянул на Бочека.

— Помните Барнарда? Впрочем, вы, дорогой, тогда еще бегали в школу.

— Вы говорите о хирурге, который первым осуществил пересадку сердца?

— Да, о нем. В январе 1977 года он трансплантировал одному тяжелому больному сердце девушки, погибшей в автомобильной катастрофе. На другой же день он стал известнейшим хирургом в мире. А что последовало потом? Трансплантация сердца — эту проблему стали муссировать со всех сторон: с философской, нравственной, психологической, социологической и еще бог знает с какой. Вмешались юристы со своими постулатами: кому дозволено пересаживать сердце, а кому не рекомендовано. В конце концов нашлись врачи, которые пересадки Барнарда отнесли к разряду экспериментальных. Естественно, среди них были завистники, но в их рассуждениях имеется доля правды.

Продолжая расхаживать по столовой, доктор Гольман курил одну сигарету за другой, делая короткие, но частые затяжки. Он явно нервничал.

— Допустим, ваш фантазер сам сконструировал искусственное сердце. Оно готово, оно проверено, испытано на животных. В результате врач получит разрешение и проведет эксперимент на человеке. Об этом разнюхают газетчики. Что тут поднимется! Переворот в науке, величайшее открытие! Завтра у всех будут биться в груди искусственные сердца доктора X! Конец сердечным недугам! Обезумевшие сердечники осаждают несчастного изобретателя — никто не хочет верить, что идет эксперимент, который необходимо опробовать. Несчастного доктора обвинят в жестокости: столько людей страдает, а он отказывает им в помощи! А вскоре найдутся коллеги доктора X, которым удастся сконструировать подобное или почти подобное искусственное сердце. Они будут торопиться, а некоторые, более безответственные, возможно, пустятся в широкомасштабную авантюру. В один прекрасный день окажется, что на Земле появились десятки тысяч людей с искусственными сердцами. Более нечего опасаться, что возникнут трудности с трансплантатами, искусственные сердца можно наштамповать вволю. И вдруг, представьте себе, в каком-то аппарате не срабатывает клапан — ведь судьба такого сердца зависит от одной-единственной крохотной, плохо пригнанной детальки. Такая ошибка, рассудят все — конец чуду. Каждый, кто решился вживить себе искусственное сердце, в один миг поймет, что должен умереть. А бедный доктор X? Человечество быстро забудет его заслуги. Из спасителя он превратится в убийцу.