Пришельцы из Гондваны

До глубокой ночи Валентина и Митя лихорадочно листали книги по молекулярной биологии и биокибернетике, пытаясь найти хоть какое-нибудь указание, подходящее к данному случаю.

— Правду говорят, что теория — это все, что не годится для практики, — с досадой сказал наконец Митя. — Что ж, будем вскрывать куколку.

Валентина принялась раскладывать на столике инструменты.

— Нет, подожди, — остановил ее Митя. — Давай лучше отложим до утра.

— Зачем это?

— Пусть куколка полежит здесь, на столе. До утра. — Он усмехнулся и добавил заговорщическим тоном: — Говорят, утро вечера мудренее.

…Перед восходом солнца прикорнувшую в углу рубки Валентину разбудило знакомое пение английского рожка. Оно звучало совсем близко, почти над ухом. Валентина испуганно вскочила на ноги. Вокруг столика, куда они вечером положили куколку, толпились тяжело дышавшие ребята. Прижав края пластикатной накидки, они удерживали что-то, сердито гудевшее под нею.

Валентина подбежала к ним.

— Опять стал усачом?

— Как видишь, — ответил Волков. — Да крепче держи! — прикрикнул он на Гришу. — Не то удерет.

— Вязать надо. И снова в холодильник.

С неожиданной силой усач приподнялся на лапах. Ребята с трудом прижали его к столу.

— Вот это силища, — сказал Гриша. — Давай скорей шнур.

Они стали вязать сопротивлявшегося усача. Им помогал Папин. Вдруг Митя замер в неудобной позе, сжимая в руке конец капронового шнура.

— Вяжи, вяжи, чего остановился, — сказал Вахнин.

— А? — очнулся Митя. У него был странный, отсутствующий вид. — Мне показалось, что… — он замолчал.

— Что тебе показалось?

— Сам не пойму.

Гриша пожал плечом и выхватил из Митиной руки шнур. А Волков продолжал стоять все в той же позе, не сводя глаз с пленника. Огромные фасеточные глаза усача, странно вопрошающие, почти осмысленно, по-человечески смотрели на него. Это были глаза загнанного в ловушку живого существа, понимающего, что с ним хотят сделать. Невысказанная боль, страстный немой вопрос, какая-то сверхъестественная мудрость застыли в этих бездонно-черных колодцах. И вдруг Митя понял: там, в бездне зрачка, бьется плененный луч света — искра разума. И в этой капле света он прочел мольбу, призыв к пониманию. Митя тряхнул головой. Этого не может быть. Такое просто невероятно. Все это почудилось ему, не больше.

— Взгляните в его глаза, — прошептал Волков. — Перед нами разумное существо. Сапиенс муравей, самур, если так можно назвать его.

Валентина и Гриша одновременно склонились над пленником. И ничего не увидели. Глубокие колодцы зрачков уже подернулись серой пленкой, потускнели.

— Бредишь, что ли? — с недоумением произнес Гриша, и его густая бровь выразительно переломилась.

Он ловко подхватил связанного самура, положил в холодильную камеру. Озадаченная словами Мити, а еще больше его видом, Валентина медленно закрыла дверцу холодильника и отметила в журнале время.

Волков по-прежнему "отсутствовал". Его мысли блуждали где-то далеко. "Неужели это было? — размышлял он в смятении. — И за миллионы лет до появления человека жил разумный вид насекомых или как их там?"

— Что показал радиоуглерод? — отрывисто спросил он Валентину.

Девушка полистала рабочий журнал:

— Возраст образцов грунта, где находились куколки, около двухсот шестидесяти миллионов лет.

— Все верно, — кивнул Митя. — Сомнений нет. Эти самуры — пришельцы из Гондваны.

Он закрыл глаза и отчетливо увидел незнакомую страну. Густые, мрачные леса, озера в глубоких впадинах, морские бухточки и нагромождения каменных глыб — ошеломляющую картину сотворения древнего мира.

Снаружи донесся нарастающий треск и шум.

— Летят! — воскликнула Валентина. Туча самуров облепила песок. Они беспокойно рыскали вокруг "Кашалота", ощупывая судно антеннами-усами.

— Сдается мне, они ищут пленного собрата, — сказал Митя. Он взглянул на часы, открыл дверцу холодильной камеры и удовлетворенно кивнул.

— Видите? Опять пропал самур. Зато появилась куколка.

Митя перенес ее на стол.

Несколько самуров встали на задние лапы и, прижавшись к бронепластику, стали разглядывать внутренность рубки. Увидев куколку, самуры разом отпрянули, коротко, сердито загудели. Они оставили в покое "Кашалот" и рассыпались по берегу, поедая зелень. Тут и там с грохотом падали пальмы, подрезанные острыми челюстями. Во все стороны панически разбегались кокосовые крабы, насекомые, пауки — еще уцелевшая живность атолла. За ними стремительно гнались пришельцы.

Несколько суток продолжались эксперименты с пленником, теперь уже в домике станции. Вахнин и моторист спешно заканчивали приготовления к отплытию. Солохин то и дело справлялся, скоро ли все будет готово.

Самур лежал на столе в "кабинете" Солохина, сплошь опутанный проводами, биодатчиками, микроэлектродами. Постепенно, шаг за шагом Митя и Валентина проникали в механизм внутреннего строения самура. Наконец они добрались до самого главного — изучили секреты ферментативной системы.

— Попробуем выжать из его клеточной памяти информацию. Узнать историю их вида.

С этими словами Митя закончил ювелирный монтаж крохотного биопередатчика в голове самура. Затем перенес его к окну и, быстро развязав ремни, сбросил на песок. Несколько секунд пленник лежал неподвижно, потом осторожно шевельнулся, с трудом встал на лапы — и вдруг резво помчался к роще пальм.

— Немного спустя включим приемник, — задумчиво проговорил Митя, опускаясь на пол. — А пока самур ищет своих, обсудим результаты. — Он зажег измятую сигарету и с наслаждением затянулся. — Так вот. Думаю, ты согласна, что муравьи родом из Гондваны?

— Не исключено, — уклончиво ответила Валентина.

— …Далекой, таинственной и прекрасной Гондваны, — Волков мечтательно закрыл глаза, его нервное, насмешливое лицо подобрело, разгладилось. — Жили они, благоденствовали, пока не началось палеозойское оледенение. Льды надвигались, отступали, опять шли в атаку… Это, как ты знаешь, продолжалось достаточно долго. И вот у самуров выработалась своеобразная реакция, предохранявшая их от гибели. Во время похолодания они сворачивались в куколки. Как только льды таяли, самуры превращались в живые, деятельные существа. Значит, они прекрасно а-да-пти-ро-вались! — пропел Митя. — Но вот последнее грозное наступление ледника навсегда похоронило их под своим панцирем. Процесс многообещающей эволюции для самуров был закончен. Ну, как моя рабочая гипотеза?

— Довольно логично, — подумав, согласилась девушка. — Хотя в несколько упрощенно.

— Да, но как заставить всех самуров превратиться в куколки? — вздохнул Митя. — Ведь климат атолла не изменишь.

— Его и незачем менять, — сказала девушка. — В чем проявляется действие холода на самуров? Видимо, у них понижается влажность тел. А ее можно понизить и "изнутри". То есть ввести самурам метаболит, угнетающий ферменты, как это я делала с крабами. Он заменит палеозойское оледенение.

— Гениально! — оживился Волков.

Их разговор прервал вошедший в домик Гриша, весь перепачканный смазкой. За ним вкатился озабоченный Солохин.

— "Кашалот" готов к отплытию, — сказал Гриша. — Но, повторяю, больше трех человек не поднимет.

— Прошу прервать ваши занятия, — обратился Солохин к исследователям. Проведем короткое совещание.

— Зачем? — спросил Митя.

— Чтобы решить, кто поедет в первую очередь и кто во вторую…

— Тогда совещание ни к чему, — энергично сказал Митя. — Что касается нас, — он переглянулся с Валентиной, — то мы остаемся.

— Вот как, — без особого удивления заметил Солохин. — Но крабы…

— Не крабы, — поправила его Валентина, — а самуры. Да, мы надеемся справиться с ними. И кроме того, сохранить часть особей для науки. Надежду на это нам дает эксперимент с пленным. Результаты ободряющие.