Побег

Но тут внезапно заговорил Дун:

— Ничего он не процветает! Дела в Эмбере идут все хуже и хуже!

— Молчать! — завопил мэр.

— Свет отключают! — закричал в ответ Дун. Он снова вскочил со своего места. — Свет все время отключают! И ничего нет, вечно всего не хватает! Если ничего с этим не сделать, скоро произойдет что-нибудь ужасное!

Лина слушала, чувствуя какую-то смутную тревогу. Что такое с Дуном? Из-за чего он так переживает? Впрочем, он всегда все принимал слишком близко к сердцу.

Мисс Торн подошла к Дуну и положила ладонь ему на плечо.

— Прошу тебя, сядь, — сказала она мягко. Но Дун остался стоять.

Мэр, набычившись, смотрел на него. Затем изобразил улыбку, обнажив ровные серые зубы.

— Мисс Торн, — спросил он, — кто таков этот молодой человек?

— Я Дун Харроу, — с вызовом сказал Дун.

— Я запомню тебя, Дун Харроу, — медленно произнес мэр, не сводя глаз с мальчика. Затем повернулся к классу: — Мои поздравления всем. Добро пожаловать в дружную семью тружеников Эмбера! Мисс Торн… Дети… Всем спасибо.

Почетный гость пожал руку учительнице и отбыл. Новоиспеченные труженики Эмбера гурьбой повалили из класса. Лина шла по коридору школы, не слушая Лиззи, которая тараторила:

— Бедненькая! Я так боялась, что вытя ну плохой жребий, но тебе пришлось совсем худо. Мне еще повезло по сравнению с тобой!

И как только они вышли на улицу, Лиззи торопливо попрощалась и быстро пошла прочь, словно невезение было заразой, которую она боялась подцепить.

Лина еще немного постояла на ступенях школы, глядя на Хакен-сквер. Площадь была полна людей, которые энергично шли по своим делам, укутанные в куртки и шарфы, или останавливались поболтать друг с другом под светом уличных фонарей. Мальчик в красной куртке вестника пробежал в сторону ратуши. Мужчина тянул тележку с мешками картошки по Оттервилл-стрит. А в домах вокруг площади окна сияли ярко-желтым и темным золотом.

Лина вздохнула. Вот где она хотела бы работать: здесь, наверху, где кипела жизнь, а не там, внизу, в недрах города.

Кто-то дотронулся до ее плеча. Вздрогнув, она обернулась и увидела Дуна. Его тонкое лицо было бледным.

— Хочешь поменяться со мной? — спросил мальчик.

— Поменяться?

— Ну да, поменяться работами. Я не хочу терять время, работая вестником. Я хочу принять участие в спасении города, а не носиться бессмысленно по улицам, разнося пустые сплетни.

Лина остолбенела от изумления:

— Ты предпочел бы работать в Трубах?

— Я предпочел бы работать помощником электрика. Но Чет Ноум, конечно, не станет меняться. А на втором месте у меня Трубы.

— Но почему?

— Потому что там находится генератор. Конечно, Лина знала про генератор.

Каким-то непонятным для нее образом это устройство превращало энергию речного потока в электричество, которым освещался город. Когда стоишь на Пламмер-сквер, где-то в глубине слышно вибрацию этой тяжелой машины.

— Я должен увидеть генератор, — сказал Дун. — Я… У меня есть кое-какие мысли по этому поводу. — Он сунул руки в карманы. — Ну так что, будешь меняться?

— Да! — воскликнула Лина. — Я же всегда мечтала работать вестником!

С ее точки зрения, ничего бессмысленного в этой работе не было. Нельзя же заставлять людей самих таскаться по городу всякий раз, когда им нужно сообщить что-то друг другу. А вестники соединяли всех со всеми.

Для Лины эта работа подходила идеально. Во-первых, она обожала бегать. Она могла бы бегать круглые сутки. Во-вторых, ей нравилось исследовать город, открывать для себя новые переулки и укромные уголки. А уж вестнику придется бывать в самых неожиданных местах.

— Вот и отлично, — сказал Дун, протягивая ей скомканный клочок бумаги, который он, должно быть, подобрал с пола, когда остался в классе один.

Лина сунула руку в карман, нащупала там свою записку и отдала ее мальчику.

— Спасибо, — сказал Дун.

— Не за что. Тебе спасибо, — весело ответила Лина.

Счастье переполняло ее, а когда она чувствовала себя счастливой, ей всегда хотелось побегать. Перепрыгивая через три ступени, она спустилась по лестнице и помчалась по Броуд-стрит в сторону дома.