Автопортрет

ого квадратного миллиметра.

Следующую трудность нельзя было назвать неожиданной, просто Полушубин старался не думать о ней, потому что не знал, как с ней справиться. Спектроскоп при работе закрывал брови, переносицу, часть лба и оба глаза. Прямо посреди портрета неизбежно должно было получиться белое пятно. Слегка сдвинув прибор, морщась и искажая лицо, можно рассмотреть часть закрытой зоны, например, брови, но глаза всегда оставались скрыты. Самую ответственную часть работы предстояло делать вслепую.

Много часов Валерий Александрович, вооружившись кистью и альбомом выкрасок (память о службе на текстильной фабрике) провел перед зеркалом, разглядывая свои глаза и пытаясь угадать длину волны, чтобы передать колер. Остановился на двух композициях, с виду совершенно одинаковых, хотя прибор утверждал, что в одну из них луч света проникает значительно глубже.

И тут Валерий Александрович вспомнил о проштудированных в библиотеке томах по физиогномике. Он достал автобиографический гроссбух и вскоре отыскал выписанное на всякий случай утверждение: "Ежели у кого глаза бывают прозрачны, таковой человек характером добросердечен". Валерий Александрович ни тогда, ни сейчас подобным утверждениям цены не давал, но что-то толкнуло его под руку, и он выбрал ту краску, что пропускала вглубь цвет. Конечно, это ерунда, но, кто знает, вдруг в этом что-то есть? А что касается добросердечности, то он в жизни зла никому не желал.

Валерий Александрович осторожно прорабатывал левый глаз, когда неожиданно грянул дверной звонок. Пришлось отложить кисти и идти открывать. За дверью стояла Инга Петровна, бледная и зареванная.

Валерий Александрович проводил "фитюльку" на кухню. Выслушал.

На заводе случилась авария: в автоклавной сорвало временный паропровод, острым паром обварило человека. И "фитюлька", которой предстояло за все отвечать, прибежала к Валерию Александровичу за советом.

Паропровод в автоклавной с самого начала вызывал опасения Полушубина. Ясно же, что нельзя перегретый пар пускать через резиновый шланг. Рукав либо сойдет с оливки, либо хомуток перережет ставшую непрочной резину. В обоих случаях результат будет один и тот же. И вот, пожалуйста. Теперь "фитюлька" сидит у него за кухонным столом и твердит, размазывая с ресниц тушь:

- Валерий Александрович, ведь вы же подписали разрешение на строительство времянки!..

Это была правда, Главный инженер давил на Полушубина, и тот завизировал документы, решив, что полгода времянка продержится, а через полгода он уже давно будет на пенсии. Так и вышло, только Валерий Александрович не рассчитал, что "фитюлька" разыщет его адрес и явится к нему домой.

- Подписал, - признал Валерий Александрович, - потому что объект надо было сдавать. Сорвали бы сроки - остались бы без премии. А вы должны были составить дефектную ведомость и не давать разрешения на пуск, пока все не будет переделано. Так что я тут ни при чем. Ваша недоработка.

"Фитюлька" ушла в слезах, а Валерий Александрович уже не брался