Червоточина

– Не надо ссориться, друзья! – растопырил ладони Ненахов. – Тут заковырка в другом. Среди трупов опознали и тело водителя.

– Так что же, маршрутку пассажиры угнали? От стресса? – нервно хохотнул Геннадий Николаевич.

– Не думаю. Судя по повреждениям на кабине «КАМАЗА»… «КАМАЗА»! Вдумайтесь!.. Так вот, судя по ним, от «ГАЗели» груда хлама должна была остаться. Куда уж там на ней удирать!

– Так где же она?

– Неизвестно.

– Может, эфэсбэшники забрали?

– Нет. Гайцы первыми приехали. Те подключились, когда вся эта хрень вылезла как раз.

– Что еще? – подозрительно глянул на друга Геннадий Николаевич. – Ведь есть же что-то еще, вижу!

– Ну, – замялся бывший полковник. – Есть, но это уже явные сказки…

– Давай-давай!

– В общем, ребята свидетелей опросили… Собственно, такой лишь один нашелся, он как раз сзади маршрутки ехал, на «девяносто девятой». Как раз собирался на обгон пойти, а на встречной – «КАМАЗ». Ну, он снова за «ГАЗель» ушел и сразу хлопок услышал, после чего маршрутка на встречку вильнула и – лоб в лоб…

– Хлопок? Баллон лопнул?

– Видимо. Но странность не в этом. Таких-то случаев – мама не горюй! Все дело в том, как утверждает свидетель, что маршрутка после удара исчезла. Растворилась! Только тела на асфальт попадали…

– Да он пьяный был поди, свидетель этот! – подскочил Геннадий Николаевич. Зоя Валерьевна одобрительно посмотрела на мужа и закивала.

– Проверили. Трезв как стеклышко! Подозревают, правда, что это у него от нервного шока крыша поехала.

– Ну или так, – снова сел Геннадий Николаевич.

– Так-то оно так, – вздохнул Ненахов, – да только гайцы, кроме тормозного следа и трупов, ничего от той «ГАЗели» не нашли. Ни кусочка, ни стеклышка, ни краски на грузовике. Ни-че-го! А такого, поверьте мне, не бывает.

– Значит, или гаишники почему-то врут… – начал Геннадий Николаевич.

– …или не врет свидетель, – закончил за него друг.

3

Соня, а сразу за ней и Нича быстро вернулись в автобус.

Женщине было не просто плохо. Судя по всему, она умирала. Серое и до этого лицо стало попросту пепельным, нос заострился, губы посинели и мелко тряслись. Тушь, перемешанная с потом, разукрасила щеки и подбородок такими замысловатыми узорами, что казалась ритуальной маской, словно нанесенной специально для встречи со смертью.

Она лежала на задних сиденьях, свесив в проход ноги, а Витя вжался в угол рядом с водительской перегородкой. Нича окинул парня презрительным взглядом, но говорить ничего не стал, а сразу прошел в конец салона следом за Соней.

– Нужна помощь? – тихо спросил он.

– Да какая помощь? – буркнула склонившаяся над женщиной Соня. – Откуда я знаю, что нужно делать? Я ведь не врач, говорю же тебе.

Губы умирающей внезапно зашевелились.

– Что? – еще ниже наклонилась девушка. – Что вы сказали?

– Домой… – скорее угадал по губам, чем расслышал, Нича. – Отвезите… Там… лекарства…

– Ты слышал? – резко обернулась Соня. – Вот теперь твоя помощь нужна. Умеешь водить машину?

– Умею, – кивнул Нича. И добавил почти беззвучно: – Вроде бы…

– Что? – вновь обернулась девушка. – Так умеешь или нет? Витя!..

– Умею! – быстро выкрикнул Нича и метнулся к двери. Не хватало еще, чтобы этот трусливый Витек оказался шустрее и здесь! Ну уж нет!.. Конечно, сам Нича машину водил – если это можно было назвать вождением – раза два, да и то шутки ради. Причем один из этих двух случаев вспоминался с трудом, тогда они здорово отметили на природе день рождения приятеля, а потом рассекали по лугам и полям на его же машине, в результате чего праздник тому обошелся недешево – с учетом ремонта автомобиля… Но по крайней мере педаль газа от педали сцепления Нича умел отличать, а поскольку дороги сейчас были пустыми, задавить кого-нибудь он не боялся.

Не с первого раза, но завести «ГАЗель» ему все-таки удалось. Витек сунул голову за перегородку водителя, но Нича так рыкнул на него, что больше тот не высовывался.

Тронулся же он и вовсе замечательно. Не учел, правда, что автобус стоял поперек дороги, поэтому чуть не съехал в кювет. Но затормозил вовремя, нашел, как включается задняя передача, и вырулил-таки на шоссе. «Ничо так», – буркнул под нос и даванул педаль газа. Долго ехал на третьей передаче, привыкая к процессу вождения, но потом все же решился и перешел на четвертую. Быстро гнать он, конечно, опасался, но и при семидесяти километрах в час крайние городские дома, до которых вначале было около километра, приближались довольно уверенно.

Въехав в город, Нича притормозил и выглянул в салон.

– А куда ехать-то?

– Я не знаю, – ответила Соня. – Она опять без сознания.

– Ну, поройся у нее в сумочке, может, там документы есть. Посмотри адрес.

– Я не вижу здесь сумочки…

– Вот она, тут, – подал голос Витя. – Она ведь в этом кресле сидела. Это я потом ее туда перенес, когда ей плохо стало.

Парень встал, прошел к первому от двери сиденью, взял оттуда и протянул девушке сумочку. А Ниче стало вдруг очень стыдно. Витек-то, оказывается, не такой уж никчемный, как он подумал. Как бы ни было ему страшно и неприятно, но женщине он сначала помог, а уж комплексовать начал после.

– Есть, есть паспорт! – раздался радостный Сонин возглас. – Слушай адрес…

Нужный дом Нича нашел быстро. И к подъезду подрулил лихо, как заправский таксист – чтоб из двери в дверь. Только вот было уже поздно. Женщина все-таки умерла.

– Что будем делать? – побелевшими губами спросила Соня, испуганно переводя взгляд с Ничи на Витю. Тут уж сам бог велел Ниче брать инициативу в свои руки.

– Все равно надо ее домой отнести, – командным голосом объявил он. – Не оставлять же на улице. – Потом добавил, чуть снизив тон: – И не возить же с собой… – Затем он снова взял на себя роль командира: – Ты, Соня, найди ее ключи и беги открывать дверь. А мы с Виктором… Короче, Витек, выбирай: за руки или за ноги потащишь?

Судя по Витиной бледности, он бы выбрал какой-нибудь третий вариант, не связанный с конечностями и прочими частями тела покойницы, но выбирать было больше не из чего.

– За руки, – лязгнул он зубами и сразу сжал их покрепче.

– Учти, это не лучший вариант, – пожалел парня Нича. – Покойников носят ногами вперед, так что тебе на нее все время смотреть придется…

– Тогда за ноги, – поспешно выпалил Витя.

К счастью, жила их недавняя попутчица на втором этаже. Но и этот короткий путь едва не закончился для Виктора обмороком. Лишь только они с Ничей свалили печальную ношу на диван, как парень чуть не пристроился рядом.

Пришлось его срочно вести – почти что нести – в соседнюю комнату, где, к счастью, стояла кровать, и отпаивать холодной заваркой, которая нашлась в чайнике на кухне. Туда же, для профилактики, Соня капнула немного коньяку, початая бутылка которого обнаружилась там же.

Себе они, обосновавшись на кухне, тоже плеснули по чуть-чуть, но уже в рюмки. И, разумеется, без заварки.

– Не чокаясь… – сказал Нича, поднимая рюмку.

Соня, не ответив, кивнула и, словно водку, разом опрокинула в рот жидкость. Задержала дыхание, потом резко выдохнула, поставила рюмку и сжала ладонями вмиг заалевшие щеки.

Нича тоже опустил на стол рюмку. Пожевал губами, поводил носом и выдал:

– Ничо так. В самый раз под настроение.

– Налей еще, – попросила Соня.

– Ладно, – ответил Нича и налил.

– И Витю позови.

– Его-то зачем? Помрет еще тоже…

– Не надо, Коль, – дотронулась до Ничиной ладони Соня. От этого прикосновения и от того, что Соня впервые назвала его настоящим именем, Ничу прошибло жаром так, словно он только что выхлестал в одиночку всю бутылку.

– Ладно, – просипел он, поскольку голос внезапно пропал. Но тут же прокашлялся и переспросил: – А все-таки зачем?

– Я вам сейчас расскажу что-то.

От того, каким безжизненно-тусклым голосом произнесла это Соня, Ниче стало непередаваемо страшно. Не переспрашивая, он почти выскочил из кухни и столкнулся нос к носу с Виктором.