Чужие глаза

ластным.

– Что там этот идиот несет? – спросил босс.

– Он сказал ей, чтобы она расслабилась. Все правильно.

– Я слышал. Что он сказал до этого? Он должен успокоить ее. Он охмуряет ее уже шесть недель, и все еще не затащил в постель. Я бы сделал это за три дня.

– Имеем то, что имеем, – ответил программист. – Я делаю все, что могу.

– Почему так сложно? Ты не мог придумать что-то проще?

– Не-а. Она же человек, а не робот. У нас слишком малый арсенал средств воздействия на человека. Мой управляющий сигнал идет прямо в ее мозг, через контакт на талии, но он воспринимается, только когда человек расслаблен и совершенно не сопротивляется. А когда женщина не сопротивляется? – только когда она по уши влюблена. Может, и еще в какие редкие моменты, но попробуй эти моменты поймать. Короче говоря, как только она его захочет, мне будет гораздо легче лепить из нее послушную дуру.

– Почему же она не хочет?

– Она еще слишком молода. Но все будет окей, босс. Я каждый раз закачиваю в нее дозу эротических снов, рано или поздно она захочет. Может быть, даже сегодня.

– Работай побыстрее.

– Делаю все, что могу, – ответил программист. – Кстати, зачем вам так позарез нужен банк ее папаши, вам что, денег не хватает?

– Не твое дело, – ответил босс. – Дело не в деньгах. Мне нужны документы. Если я не получу их в ближайшее время, то весь мой бизнес могут прикрыть. У меня на складе уже лежит сотня свеженьких детишек, которых хоть сегодня можно выбросить на рынок. В основном, девочки-нимфетки, каждая выглядит на условные двенадцать лет. Ты представляешь, сколько это стоит? Если их конфискуют… Что-то они долго молчат.

– Короче, – сказал программист и вставит в рот сигарету, – короче, как видите, все идет по плану. Я же говорил. Насколько я понимаю, он все-таки положил ее в постель. И она совершенно не сопротивляется. Сейчас ее мозг именно в том состоянии, чтобы принять наш управляющий сигнал. Конечно, я ничего не гарантирую с первого раза, но, если у нас получится сейчас, ей захочется потом еще и еще. Женщины все устроены одинаково.

– Что ты в них можешь понимать, – возразил босс, – тебе больше нравятся программы, чем женщины.

– Конечно! Но только дайте мне цифровую модель женщины, и я ее уболтаю за пятнадцать секунд.

И он улыбнулся неприятной лягушачьей улыбкой.
* * *

Два дня спустя они с Фомой сидели на диване в ее комнате. Маша показывала Фоме альбом с фотографиями. В этот раз она сидела на его коленях, обняв за шею одной рукой и прижавшись так сильно, что чувствовала стук его сердца, благо, папаши не было дома. Сейчас, думая об отце, она называла его про себя не иначе, чем «папашей», и чувствовала странную неприязнь по отношению к нему.

– Скажи, что ты меня не любишь, – попросила она.

– Зачем?

– Я не заслужила твоей любви, но я хочу ее заслужить.

– Правда? – спросил Фома. – Что бы ты могла сделать ради меня?

– Все.

– Так-таки все?

– Почти все. Но я хочу что-нибудь для тебя сделать. Давай я уговорю папашу тебя