Мир спящего колдуна

- Я ему не завидую. Иметь в таком месте дом, и не пользоваться им...

- Отцу труднее, чем Волоху. У того был только один враг, и между ними лежало море. А у отца много врагов.

- Например, Борис, - осторожно вставил Александр, припомнив слова человека в красном.

- И Борис тоже, согласилась Мариана. - Он почти не уступает отцу в силе, и воинов у него ненамного меньше. В последнее время приходится постоянно быть настороже. К вам это тоже относится. Борис хуже зверя.

- Поэтому с вами постоянно ездят воины?

- И поэтому тоже. Но сейчас мы с вами одни.

Мариана многозначительно взглянула на Александра.

- Скажите, а причем здесь я? Не просто ведь так вы вытащили меня из моего мира и сделали своим гостем. Что я могу сделать такого, что не можете вы?

- А если я отвечу, что вы мне понравились, и я попросила отца переместить вас? - лукаво спросила девушка.

- Я вам не поверю, как бы мне ни хотелось. Таких, как я, много. Должно быть еще что-то.

- Значит, другого такого нет. Вы - единственный.

Но Александр не поверил ей и на этот раз.

- Колдовать я не умею - более того, до вчерашнего дня я и не подозревал, что это возможно. Как воин... У вас их и без меня хватает. А прочее... не так уж я и красив.

- Не всем следует интересоваться, витязь.

Мариана томно потянулась. Она была прекрасна, разве что бедра, на взгляд Александра, были чуть широки, но ее красота затмевала всех его прежних подруг и любовниц.

- Возможно, и не всем, - вздохнул Карпов. - Но есть вещи, которые касаются нас слишком близко.

- Вы странный человек. Оказаться рядом с девушкой в очаровательном месте, и думать лишь о томя, как он туда попал.

Александр понял, что дальше расспрашивать бесполезно. А, возможно, и опасно. Он начал раскуривать погасшую было трубку.

- У вас есть кто-нибудь в вашем мире? - спросила вдруг Мариана, требовательно взглянув ему в глаза.

- Конечно. Мать, сестра, друзья.

- Я не о том. - Прутик переломился. Мариана отбросила его в сторону.

- Девушки нет. Жены тоже.

- Почему?

- Не встретил.

Мариана внимательно посмотрела на него и начала стягивать с ног сапоги.

- Давайте купаться. Вода Голубого озера излечивает от грусти и одаряет весельем.

Плавал Александр неважно, и предложение встретил без особого восторга. Пока он прятал трубку в боковой карман, Мариана освободилась от сапог, сбросила пояс с кошельком и кинжалом, и теперь расстегивала пуговицы на блузке. Она дошла почти до пояса (он успел заметить, что под блузкой у нее ничего не одето), когда откуда-то из леса послышался крик, за ним еще один.

Александр мгновенно оказался на ногах. Мариана тоже прервала свое занятие и застыла, прислушиваясь. Концы ее блузки свободно развевались. Александр не удержался и бросил быстрый взгляд на ее маленькие и темные, как и все ее тело, груди.

Крики возобновились - гневные, яростные, к ним добавился лязг металла. Мариана схватила пояс и торопливо затянула его на талии.

- Скорее!

Она схватила Александра за руку и потащила к лошадям.

Они пробежали уже половину пути, когда из леса наперерез выскочили два всадника в золотистых плащах. Это были воины из охраны Марианы. Один из них был без шлема, его молодое безусое лицо заливала кровь. Следом за ними мчалось шесть или семь всадников в шлемах с опущенными забралами и со щитами без уже привычного Александру изображения золотого петуха. На щитах нападавших никакой эмблемы не было - они явно не желали, чтобы их узнали.

Мариана что-то повелительно крикнула. Оба ее воина повернулись лицом к противникам. Со звоном скрестились мечи. Один из нападавших вылетел из седла, но остальные окружили дружинников.

Отсрочка позволила Мариане и Александру добежать до коней. Из других частей леса тоже слышались звуки боя, но Александр, вцепившись в поводья, и чувствуя себя совершенно беззащитным, смотрел только на то, что происходило у него перед глазами.

Внезапно голова молодого воина без шлема отделилась от тела и мячом покатилась по траве.

- Скачите отсюда! Живо!

Сама Мариана, судя по всему, спасаться бегством не собиралась.

Еще один из нападавших свалился на землю, но тут же последний из дружинников Горполка тяжело рухнул следом.

- Скачите!

Камни на цепочке и рукоятке обнаженного кинжала Марианы кроваво вспыхнули. Атакующих мгновенно вышибло из седел. Они тут же вскочили на ноги, но какая-то сила упорно не позволяла им приблизиться к девушке.

Из леса показался еще один всадник на черном коне. Он был весь в красном, и красный плащ развевался на несуществующем ветру. Лица его Александр разглядеть не смог, но из самых глубин его существа поднялся необъяснимый животный ужас. Испуганный конь дико всхрапел и помчался галопом.

Скачка была бешеной. Мелькали деревья, кусты, непрерывной мелькающей полосой катилась под копытами дорога. Все силы Александра уходили лишь на одно - удержаться на своем обезумевшем скакуне. Он не знал, сколько времени ему это удавалось, пока конь не сделал внезапный скачок в сторону. Александр почувствовал, что летит.

Мгновение спустя он с силой ударился о землю, несколько раз перекатился и застыл.

Он не потерял сознания, но на некоторое время почти перестал воспринимать окружающее. Кто он, где он, что с ним - все мелькало, никак не желало встать на свои места. В себя привела его боль. Он судорожно глотнул воздух, поперхнулся, снова глотнул и услышал неровный перестук своего сердца.

Было такое впечатление, что жизнь вот-вот оставит его, но организм взбунтовался и удержался на самом краю, и, довольный своей победой, расслабился.

Эта была та слабость, которая приходит после смертельной опасности даже к видавшим виды людям. С ней вернулись и ощущения. Александр испытывал острую боль, особенно в левой ноге и левой руке, а также сильную дрожь. Тряслось все тело, но оно жило, и это было самое главное.

Наконец он смог кое-как присесть и пошевелить руками и ногами. И на этот раз переломов вроде не было, хотя ушибы оказались сильными.

Память вернула ему картину схватки на берегу. Кто победил, жива ли Мариана? Карпов ощутил мгновенное угрызение совести, что покинул девушку в опасности, хотя все равно ничем не смог бы ей помочь. Ему случалось драться на мечах, но только на деревянных в детстве. Сейчас же с ним не было и такого.

ОН не знал, далеко ли унес его конь. В этой части леса было тихо, но инстинкт звал его побыстрее уйти, и Александр неуклюже поднялся на ноги.

У него не было ни желания, ни резона возвращаться к озеру. Друзья, враги - он был одинок в чуждом ему мире, не понимал целей, не принимал методов. Скрыться от всех, затаиться, разобраться... Он ни секунды не сомневался, что нападение совершено из-за него, только не знал, правду ли говорил мужчина в красном, спасли бы его нападавшие, или, наоборот, убили, как дружинников, мужественно пытавшихся его защитить.

Александр вновь увидел, как человеческая голова, кувыркаясь, ударяется о землю и катится по ней, а осиротевшее туловище, окрашиваясь красным, все еще сидит в седле, и наконец мучительно медленно заваливается в сторону.

Первые шаги дались тяжело, но Карпов упорно старался уйти прочь - и от озера, и от направления, в котором ускакал конь. Александр припадал на левую ногу, и, чтобы отвлечься от боли, стал вспоминать своих друзей и приятелей.

Трубка не потерялась, но курить ее на ходу было несподручно, и пришлось израсходовать одну из драгоценных сигарет. То ли от боли, то ли от нервного потрясения голода он не испытывал, только очень хотелось пить, да неудержимо тянуло повалиться где-нибудь на траву и лежать на ней, не вставая.

Боязнь погони не позволила ему сделать этого, и он шел и шел, лишь изредка, когда становилось невмоготу, позволяя себе выкурить сигарету.

На каком-то отрезке пути он попытался прикинуть время и увидел, что солнце ощутимо клонится к земле. Это открытие породило новую волну тихого ужаса. Ночь в одиночестве, в незнакомом лесу незнакомого мира, да еще и без оружия! Не считать же оружием перочинный нож. Александр поискал и нашел себе увесистый, еще не сухой сук, которым можно было пользоваться, как дубиной, но уверенности ему этот сук не прибавил.