Успех (сборник)

Под этим самым «светит» Кралевский в разное время понимал разное. Сначала он, как и все, мечтал о работе, деньгах, женщинах, и прочих нехитрых радостях. Дальнейшая эволюция его эмоциональной сферы была, в общем-то, предопределена: сначала снижение планки претензий, потом попытки как-нибудь вырваться, потом смирение и тихое пьянство в качестве главного и единственного хобби. Была, правда, крохотная надежда на большее: каким-то чудом получить работу, обзавестись постоянной женщиной, завести семью, приобрести собственность — то есть приподняться сантиметра на два над средним уровнем, и всю оставшуюся жизнь трястись от страха всё это потерять. У Оскара были некоторые шансы на нечто подобное. Однако, к тому моменту это всё его уже не интересовало.

Сперва он просто читал книжки и шарил по межпространственной сети в поисках редких сведений. Его привлекали истории — правдивые и вымышленные — о том, как разного рода ловкачи и смельчаки устраивали свою судьбу, обходя законы Галактики и с презрением плюя в пасть химере совести. Звёздные магнаты, удачливые спекулянты, правители в тоталитарных мирах — про них Оскар готов был читать, слушать и смотреть бесконечно.

Однако, постепенно он осознал, что его мало привлекают традиционные истории успеха, измеряемого в кредитах. Богатство представлялось ему привлекательным, но лишь как средство. Целью же были привилегии и возможность делать что угодно, удовлетворять свои желания за счёт других людей — то есть власть. Но власть денег была ограничена множеством условий, самым отвратительным и скучным из которых оставалась необходимость соблюдать законы и считаться с другими людьми. Оскар почувствовал, что даже та власть над бабами и детьми, которой обладал его губастый прародитель, кажется ему куда более привлекательной, чем обладание кучей кредитов. Тогда-то он впервые ощутил глубину пропасти, разделяющей его с прочими людьми.

Он не помнил точно, когда именно в его голове возникло то, что он впоследствии назвал планом. Иногда ему казалось, что какие-то смутные мысли на эту тему приходили к нему ещё в юности. С другой стороны, даже когда его комната уже была завалена книгами о властителях древности, а на стенах висели портреты Чингизхана, Медичи, Гитлера и Ангелова с FFAXIX, он всё ещё не осмеливался признаться даже самому себе, что это всерьёз. План прорастал в его голове незаметно, как трава сквозь пластибетон.

Когда же он нашёл в себе мужество признаться самому себе, чего же он на самом деле хочет, план был почти готов. Оставалось только додумать всё до конца и начать действовать.

— Я думал захватить какую-нибудь новую планету, — рассказывал Оскар, щупая руки очередного трупа. — Но, к сожалению, в наше время такой трюк не имеет шансов. Дейкстровские двигатели, знаете ли. Обязательно кто-нибудь припрётся проверить всё на местах. Потом мне пришла идея насчёт корабля. Я проработал около двадцати вариантов и остановился на этом… Так, этот мёртв. Ещё что-нибудь у нас есть?

Негр помотал головой.

— Могло и не получиться, — заметил Коффе приятельским тоном. С каждой следующей фразой у него это получалось всё лучше и лучше.

— Эй, как тебя там… — обратился Кралевский к негру. — Положи его в четырнадцатый отсек.

— А зачем? Может, выбросить в мусор? — робко спросил негр.

Кралевский промолчал.

— Мне неудобно таскать тяжести в наручниках — пожаловался Арон. — Может быть, всё-таки ты их с меня снимешь?

— Не сейчас, — отмахнулся Кралевский. — Сперва закончим с этими… Да, могло и не получиться. Я долго пытался построить идеальный план. Схему, которая будет работать при любом раскладе. Последний год у меня ушёл на то, чтобы понять: идеальный планов не существует. Тебе или везёт, или не везёт. Нужно ввязаться в драку, а там посмотрим. Так говорил Наполеон. Я его понимаю.

Коффе попытался вспомнить, кто такой Наполеон, но не смог. Вместо этого он задал совсем неожиданный вопрос:

— Послушай… а ты женат? Ну там, семья, дети? Просто баба, которую ты любишь? Как с ними?

Оскар ухмыльнулся.

— Нет, конечно. Я вообще не тратил время на баб. Не то чтобы я их не хочу. Но я хочу их на своих, а не на их условиях. Женщин должно быть много, и они должны быть покорными. Полностью покорными. Обычно эти суки хотят, чтобы мы платили за секс унижениями. А потом они отказывают и в сексе. Не так ли?

Арон оторопело кивнул, прежде чем осознал, с чем же именно соглашается.

— Ну что ж, — протянул Оскар. — кажется, мы закончили. Давай ещё раз обойдём склады. Я не могу оставить в живых никого, кто хотя бы в принципе способен разобраться с системой замкнутого цикла. Ну и пилотов. Парочку мы, впрочем, оставим на всякий пожарный случай… Я уверен, что нас никто никогда не найдёт, но всё-таки. А потом у нас будет обед в капитанской каюте. Я так думаю, господа, вы не откажетесь перекусить? Надо бы, конечно, разморозить хорошего повара. Но пока обойдёмся тем, что не нужно долго готовить. Быстренько так, по-походному.

— Не могу поверить, — задумчиво протянул Коффе, — что за завтраком я думал о каких-то там султанских деньгах… Правда, этот завтрак был сорок лет назад, но для меня-то это всё равно что сегодня. Теперь я уж и не знаю, когда и где у меня будет ужин.

Он обвёл глазами капитанскую каюту. Она выглядела примерно так, как должна выглядеть капитанская каюта во время небольшого банкета для своих. Впечатление портил, пожалуй, только один предмет: прозрачный пластиковый пакет с головой капитана. Точнее, с тем, что от неё осталось. Арон всё время пытался отвести взгляд от пакета, и каждый раз у него это не получалось.

Кралевский, наконец, это заметил.

— Видишь ли, — он показал серебряной вилочкой на пакет, — я хочу иметь его череп. Повесить на стенку, или что-то в этом роде. Я ещё не придумал. Всё-таки это первый человек, которого я убил.

— Ну и как оно? — поинтересовался Арон.

— Убивать? Я ещё не разобрался, — задумчиво сказал Оскар. — Но, в целом, это интересное переживание.

Он не стал описывать тот экстаз, который чувствовал, когда жёг лицо капитана.

Негр пододвинул поближе к себе блюдо с белым сыром и взял кусочек.

— В дальнейшем мы, конечно, будем экономить запасы, — грустно сказал Оскар, провожая глазами блюдо. — Настоящей еды на борту не так много, как хотелось бы. Всем остальным, увы, придётся кушать дерьмо. Переработка которого — в моей компетенции. Что ж, это правильно и логично. Повелитель должен быть подателем жизни для своих подданных… Попробуй вот это, Арон. Шампанское. К сожалению, не земное, но почти настоящее, из винограда. Я тут нашёл два ящика. Видимо, запас на случай каких-нибудь внеплановых торжеств. Каждый новый год моего правления я намерен отмечать шампанским. Лет на двадцать его хватит.

Он протянул Арону бокал. Тот неловко протянул скованные руки, осторожно беря тонкий хрустальный стебелёк. Отпил. Ощутил живой бег пузырьков во рту. Сделал глоток и улыбнулся: вино было вкусным.

Потом его лицо посерело, пальцы разжались. Бокал упал на пол. Хрустальная ножка, ломаясь, тявкнула, как собачонка. Вино с тихим шипением разлилось по полу.

— Очень жаль, — склонил голову Кралевский, — но я опасался, что он не пойдёт в морозилку сам. Он жив, — Оскар повернулся к испуганному негру, — просто вырубился. Кое-какие препараты из корабельной аптечки, только и всего. Мне нравится этот человек, в нём что-то такое есть… Помоги мне донести его до анабиозной камеры. Когда моя власть укрепится достаточно, я его, может быть, разморожу. И тебя, пожалуй, тоже, — негр испуганно зыркнул. — Да чего тебе-то бояться, идиот, — раздражённо сказал Оскар, — я мог пристрелить вас обоих там в рубке, но я не же стал? Я хочу сохранить вам жизнь — в удобном для себя виде. Вы пролежите на складе первое время. А лет через десять мы закончим с этим ужином. Ну, пошли.

Он рассеянно ткнул стволом пистолета по направлению к двери.