Следующее поколение

«Заживет, как на собаке!» — эта присказка прошлых сопровождала Вика и его ровесников с детства. Служба детей прежде работала жестко и методично, готовя молодое поколение Централи к выживанию в любых условиях. Так же жестко прошлые обходились друг с другом. Насколько Вик помнил, они никогда не позволяли себе расслабиться, размякнуть. Существование Централи тогда постоянно висело на волоске. Ант многое перенял в своей манере поведения от прошлых — возможно потому, что он дольше всех общался с ними. Ант был первым ребенком, который родился в Централи и выжил. Это случилось четыре лета спустя после Исхода.

Прошлые не были жестоки — они только хотели, чтобы Централь существовала, чтобы их дети выжили здесь.

И их дети выжили…

Вик снова попробовал восстановить дыхание, перейти на бег — это удалось ему. Он мчался по узким тропинкам, вьющимся среди зарослей пыльной травы и развалин, перепрыгивал через бетонные балки, огибал ямы, груды ржавого металла, кучи кирпичных обломков… и внезапно увидел перед собой Большой Сфальт. Вик остановился и перевел дух.

Большой Сфальт. Необычная дорога, которая пронизывала всю территорию Централи с юга на север (или с севера на юг?) и уходила в неведомую даль НЕ КОНЧАЯСЬ ТАМ!

Вику трудно было даже вообразить такое, но именно так утверждали прошлые.

Большой Сфальт проходил через Город, но не кончался и в Городе. Вику не раз приходилось видеть городской Конвой, проползающий по Большому Сфальту, он знал насколько велика эта дорога… но голова начинала кружиться, когда он пытался постичь то, что эта дорога БЕСКОНЕЧНА. Однако с каждым летом Вик все чаще и чаще возвращался в мыслях к этой необычной дороге. Мысли были смутные и волнующие.

Теперь Вик бежал по сфальтам, где ему начали встречаться люди — из ремонтной и кузнечной смен, из жилых блоков. Они спрашивали о Реке, но Вик только мотал головой на бегу — он боялся сбиться с дыхания. Он миновал главный жилой блок, поселок службы металла, зону хранилищ топлива. Подбегая к каналу, Вик свернул было направо, но тут же передумал и вернулся на Большой Сфальт. Двигаясь вдоль канала можно было чуть быстрее добраться до Фермы, однако из леса, который начинался сразу за каналом, нередко открывали стрельбу серые. Поэтому Вик решил не рисковать. Он добрался до жилого блока ходовиков и свернул с Большого Сфальта в стеклянный лабиринт теплиц.

С теплицами у службы пищи дело обстояло примерно так же, как у службы транспорта с грузовиками, у службы Станции — с турбогенераторами, а у службы связи — с телефонами. Бор был вынужден из лета в лето снимать стекло с одних теплиц и переставлять его на другие, заменять разбившиеся стекла, отчего количество действующих теплиц неуклонно уменьшалось. Но, во-первых, теплиц было много, очень много, а во-вторых существовал резерв более эффективного использования каждой действующей теплицы, и Бор постоянно что-то мудрил с урожайностью. Вик завидовал ему: он-то не мог поставить на каждый действующий грузовик два или три кузова! Вначале он подумывал о прицепах, но потом был вынужден отказаться от этой затеи: изношенные двигатели не прощали ни малейшей дополнительной нагрузки.

Фермерская смена старалась поддерживать порядок в этой части Централи, бежать по сравнительно ровным и гладким тропинкам было удобно. Вик даже не почувствовал бы усталости, если б не автомат за плечами. Он бежал между двумя рядами теплиц, все больше и больше сожалея о том, что не оставил автомат в своей комнате.

Но вот стеклянный лабиринт расступился — и Вик увидел Ферму. Вернее — пока что ограду Фермы.

В отличие от Станции, теплиц, жилых блоков и многих других построек Централи, созданных еще до Исхода, и только переустроенных прошлыми, Ферма была целиком делом рук прошлых. Ее создавали уже после Исхода, в течение многих лет — надежду и спасение прошлых, их детей и детей их детей, триумф службы зданий, бастион службы пищи… Ферма действительно напоминала бастион, или даже небольшую крепость. Ограда ее была сооружена из бетонных плит, металлических балок, кирпичей и даже бревен, которые добывались в рискованных экспедициях в лесу за каналом. Бревен было сколько угодно на юге, в зоне Лесного Завода, но соваться туда было не менее рискованно, а лес, по крайней мере, был рядом с фермой.

Вик, как и все другие обитатели Централи, постоянно бывал на Ферме, получая свои порции пищи, поэтому хорошо знал расположение построек, которые скрывались за оградой. Построек было много — жилые блоки, стойла для коров и денники для лошадей, загоны для овец и коз, птичник, малый ремонтный блок, гончарная мастерская и мастерская одежды, склады для сена и пищи, погреба, коптильня…

Ферма, как и Станция, с детства напоминала Вику особый мир, маленькое государство в их государстве. Многое на Ферме казалось экзотическим Вику и его друзьям — росшим среди таких растений, как бурьян, лебеда, крапива, и среди таких животных, как крысы. Фермерская смена безусловно была любимой сменой большинства обитателей Централи, и даже многодетные матери пропускали ее крайне редко.

Вика удивило скопление людей у центральных ворот Фермы. Удивление его превратилось в тревогу, когда он заметил, что среди людей больше ходовиков, чем тех, кто жил на Ферме. Увидев среди ходовиков Коста, Вик направился прямо к нему.

— Доброго дня! — крикнул он еще издали. — Кост, ты что же — решил переселить всю свою службу на Ферму, поближе к пище?

— Как бы и в самом деле не пришлось, — хмуро отозвался Кост.

— А что случилось? Серые?

— Точно. Пока не атакуют, но скапливаются в лесу, ход назад сообщили, — Кост кивнул в сторону наблюдательной вышки, расположенной в центре Фермы. — Похоже — точат зубы на пост-10.

— Сами напрашиваются! — встрял Ген, молодой ходовик, приплясывающий от возбуждения на месте. Сын Анта два лета назад в День Школы избрал для себя службу оружия, и Вику показалось тогда, что Ант недоволен выбором Гена. Однако сам Ген, судя по всему, был доволен сверх меры. — Сегодня мы им зададим — верно, Кост?

Ничего не ответив ходовику, Кост все так же хмуро спросил Вика:

— На Реке действительно так худо, или Ант паникует?

— Когда это Ант паниковал! — опять встрял Ген.

— Да, действительно худо, — кивнул Вик. — Ант связался только с тобой, или с кем-то еще?

— Да со всеми уже связался, — проворчал Кост. — Вон, гляди, как фермерская смена бегает…

— Некстати все это…

— А когда оно кстати?

Гомонящая толпа жителей Фермы во главе с Бором высыпала из ворот. Низенький толстячок Бор катился впереди — словно колесо с откоса, очень похоже подпрыгивая на ухабах.

— Э-э… хоть объявляй два экстренных положения сразу! — сказал он, подкатившись к Косту и Вику.

— Можно даже три, — усмехнулся Вик. — Мне сегодня восстанавливать бульдозер.

— Сочувствую, — заявил Кост и сплюнул на землю. — Эй, проверьте оружие! — крикнул он своим хриплым, зычным голосом так громко, что у Вика зазвенело в ушах.

— Бор, — сказал он, — к тебе два дела.

— Э-э… Слушаю.

— Где повозки, большие повозки для конвоев? У вас, или в мастерских?

— Э-э… В мастерских. Но у нас есть свои, э-э… поменьше.

— Прекрасно. Благодарение Небу! Бери свои повозки, лошадей покрепче и отправляйся со всей своей сменой в мастерские. Там возьмешь большие повозки, лопаты, ну и все, что нужно для этого (Вик чуть не сказал «э… э…») удобрения. Там весь берег загажен.

— Сделаем, э-э… сделаем! — Бор тут же повернулся к кому-то и начал шумно распоряжаться.

— Собрал бы я это удобрение, — зло сказал один из ходовиков, — отвез обратно в Город, да и рассовал им всем в их дурацкие задницы. Каждому по порции. Авось поумнели бы!

— Дураками-то они как — раз нас считают, — возразил ходовику Ген.

«Мы для них — отбросы», — вспомнил Вик слова, сказанные ему сегодня отцом Гена.

— «Отбросы к отбросам. Но почему? Почему?! Чем мы хуже их?…» — Э-э… что еще, Вик? — нетерпеливо дернул его за рукав Бор. Вик очнулся.