Злой ветер с Каталаунских полей (СИ)

- Кто посягнет на священную птицу? Разве что дурак.

- Тогда в чем причина?

- Дурной знак, сын мой.

- Дурной знак, - повторил Димов. - Плохое предзнаменование. Пойдемте, отче, посмотрим, что случилось с вашими курами...

Куры, действительно, передохли. Все. Или почти все, потому что последняя, полуживая, бродила бесцельно в огороженном загончике, нетвердо переступая лапами и хрипло квохча.

- Вот, - сказал авгур, указывая посохом на загон.

- Плохо дело, - сказал Димов. -Как вы думаете, отче?

- Хуже некуда, - согласился авгур.

Курица издала прощальное "кво", упала набок, жалко поскребла лапками и затихла.

- Сдохла, - констатировал Димов.

- Последняя, - веско отметил авгур.

- Скажите, отче, вы сон объяснить можете, или, в основном, на птице практикуете? - спросил Димов.

- А есть необходимость? - живо отреагировал авгур.

- Не так, чтобы очень... - замялся Димов.

- Отчего же, - сказал авгур, - я и сны интерпретирую. По первому образованию я психолог. Геттингенский университет. Прикладная психология. Вы как желаете: по Фрейду, по Юнгу, или что-нибудь посовременней?

- Да как хотите. Мне бы просто объяснить, и ладно.

- Чудесно, - сказал авгур. - Я вас внимательно слушаю.

- Ага, -сказал Димов. - Вот так сразу... Прямо здесь...

- А что, есть проблемы? - спросил авгур. - Мы вроде-бы одни. Но, конечно, если вы желаете, можно пройти ко мне в палатку.

- Ага, -повторил Димов и понял, что смутился. И может, даже покраснел. - Ладно...

Димов колебался, не зная, что ему предпринять. Авгур терпеливо ждал. Тут их и обнаружил О'Релли.

- Господин легат, вернулись разведчики. С добычей, - добавил трибун. И подмигнул.

- Спасибо, О'Релли, - официально произнес Димов. - К сожалению, вынужден вас покинуть, отче. Служба. Надеюсь, мы продолжим нашу беседу.

- Искренне на это рассчитываю, сын мой. -Авгур слегка поклонился. -И не забывайте. Дурной знак.

- Я помню, отче. Где разведка?

- У коновязи, господин легат.

- Не путайтесь у меня под ногами, О'Релли.

- Виноват, господин легат...

...Охотников окружала толпа зевак. О'Релли расчищал Димову путь, расталкивая людей и начальственно покрикивая: - Расступись! Освободи дорогу! Куда, прешься, дубина ты этакая! Отойди, скотина! Пропустите командира!

Вепрь был действительно огромен. В холке, он, пожалуй, доходил Димову до плеча. Огромные желтые клыки торчали из оскаленной в предсмертной судороге пасти. Маленькие, налитые кровью глазки мертво уставились в низкое осеннее небо. Жесткая щетина, сквозь которую проглядывала неестественно розовая кожа, устрашающе дыбилась на загривке, придавая убитому вепрю черты инфернальные [вид твари потусторонней, выходца из ада]. Размеры и внешний вид зверя не оставляли сомнения в том, что это мутант, один из многих, возникших в результате воздействия на генетические структуры живых существ неблагоприятных факторов, связанных с появлением "белых" пустынь. Мясо таких животных для пищи непригодно, но их добывают не ради пропитания. Такой зверь ценен сам по себе - в качестве охотничьего трофея.

...Поздравляли Гуго Йенсена. Поздравляли офицеров его команды. Гуго Йенсен на ломаной латыни хвалил критских стрелков, восхищался их гуннскими луками, пробивной мощью четырехгранных наконечников и дальностью полета стрел, способных поражать цель на значительном удалении и жаловался на неэффективность стрельбы из "дрянных" казенных арбалетов. Офицеры признавали, что арбалеты, конечно, далеки от идеала, однако идеального оружия в принципе не существует, а эффективность его применения зависит во многом, если не во всем, от опыта, подготовки и умения обходиться с оружием. Никто не умаляет заслуг лучников, хотя лучники сдержали лишь начальный яростный порыв вепря, но смертельные-то ранения зверю нанесли стрелки из "дрянных" арбалетов.

Назревающий спор прервал Димов. Он пожал мужественную руку трибуна Йенсена, похвалил господ офицеров, обещал наградить критских стрелков деньгами и, как представиться возможность, увольнительной, собрался было произнести небольшую нравоучительную речь...

...Над лесом висел воздушный шар. Димов лихорадочно схватился за бинокль. В корзине, подвешенной к шару, прильнув к стереотрубе, сидел человек. Наблюдатель-корректировщик огня. Димов разглядел шеврон на камуфляжной куртке. Плавно сужающийся книзу щит, разделенный пополам вертикальными полосами, желтой и зеленой и вздыбившийся золотой гривастый лев, сжимающий в передних лапах остро отточенную секиру. Корректировщик служил в литовских лесных егерях.

Блеснули линзы. Стереотруба повернулась. Димов [бросил] бинокль. Рванул к себе Гуго Йенсена и проорал в самое ухо: - Поднимайте легион, трибун!

Йенсен сориентировался мгновенно.

- Тревога! Легион, к оружию!!

Димов рявкнул: - О'Рурк !! Мать твою, ко мне!! И побежал к шатру.

Радист испуганно вскочил. Димов оттолкнул его от рации, схватил микрофон.

- Господин легат, - неуверенно сказал радист.

- Заткнись, - прорычал Димов. -Вон из шатра! Радист выскочил на улицу.

Димов нажал на кнопку передачи.

- Гнездо, гнездо, вызывает орел семь, вызывает орел семь. Прием...

В наушниках было слышно сухое потрескивание и эфирные шорохи.

Димов повторил: - Гнездо, вызывает орел семь, вызывает орел семь. Прием...

С таким же успехом он мог говорить с глухим. Димов скрипнул зубами.

- Дитмар!

Денщик бесшумно появился рядом.

- Слушаю, господин легат.

- Дитмар, ситуация складывается... хуже не придумаешь. На нас вышел противник. Откуда он появился в нашем тылу, я не знаю, да и знать не хочу. Между ставкой и противником никого нет. Кроме нас. Мы их задержим, но ненадолго. Ровно настолько, чтобы предупредить ставку. Рация молчит. Видимо, включены генераторы шумы, подавляющие радиосвязь. Поэтому, когда легион покинет лагерь ты, Дитмар, его подожжешь. Спали, на хрен, здесь все, что горит и что может гореть.

- Сделаю, господин легат.

- Вот и отлично. Принеси мне доспехи и меч.

- Да, господин легат.

О'Рурк топтался у входа.