Драконий родич

Голоса смолкли. Киндан приложил к уху ладонь и прислушался, чтобы не пропустить ни звука. Поздно вечером, когда дрова в очагах кемпа прогорали, оставив после себя россыпь тлеющих угольков, а по площади с ревом разгуливали холодные ветры с гор, старшие мальчики рассказывали множество страшных историй о призраках, которые водятся в шахтах. Киндан был уверен, что разговаривали не призраки, но всё равно, теперь ему совершенно не хотелось в одиночку заходить в темную пещеру.

— Эй? — повторил он.

На сей раз его голос прозвучал нерешительно. Нет, конечно, он нисколько не хотел привлечь к себе внимание призраков.

Ответа не последовало. Зато Киндан услышал приближающееся шлепанье пары ног по сырому земляному полу пещеры и отступил от входа. В зеве пещеры показалась темная тень, вскоре превратившаяся в человеческую фигуру.

Из шахты вышел старый седой мужчина, которого Киндан никогда прежде не видел. Незнакомец казался изможденным, а глаза у него были такими суровыми, как будто жизнь давным-давно выщелочила из них весь смех, а затем и сама вытекла. Киндан отступил еще на шаг и приготовился бежать. Ребенок в шахте — тот, который говорил девчачьим голосом… Неужели этот призрак его съел?

— Эй, ты! — повелительно крикнул незнакомец. При первых же звуках глубокого раскатистого голоса Киндан понял, что старик вовсе не призрак. Он говорил с отчетливым акцентом Форт-холда, а некоторые особенности произношения позволяли узнать обитателя Дома арфистов.

— Да, мастер? — отозвался Киндан.

Он не знал, какое звание носит незнакомец, и решил, что, если он назовет его наивысшим титулом, ничего страшного наверняка не произойдет. А что, если это главный арфист Крома прибыл проверить, как работает подмастерье Джофри? Или же этот арфист путешествовал с торговцами?

— Что ты здесь делаешь? — требовательно спросил старик.

— Нужно проверить светильники, — сказал Киндан.

Старик нахмурился, сдвинув брови. Он дернул было головой, собираясь взглянуть через плечо, но тут же оборвал движение.

— Мне сообщили, — сказал он, — что сегодня здесь никого не должно быть.

— Да, сегодня свадьба, — согласился Киндан. — Но я подумал: а что, если Наталон захочет и сегодня сменить светильники?

— Ну, конечно, может быть и так, — кивнул старик. Донесшийся у него из-за спины шорох камешков заставил его всё-таки оглянуться. — Хотя это может быть опасно. Но я думаю… минуточкуминуточку! Ведь ты Киндан?

— Да, сэр, — ответил Киндан, не на шутку удивившись, откуда старик мог узнать его имя. А не мог ли он знать и о… Прежде чем старик заговорил снова, Киндан успел пролистать обширный список своих возможных преступлений.

— Тебе следует явиться в Дом арфиста минут этак через пятнадцать, молодой человек, — сказал старик. И добавил, когда Киндан повернулся, намереваясь опрометью устремиться к дому Джофри: — Быть готовым петь и не сбить дыхание!

— Я приду! — эти слова Киндан бросил уже через плечо, удирая со всей скоростью, с какой могли нести ноги.

Как только Киндан удалился за пределы слышимости, старик повернулся к зеву входа в шахту.

— Теперь можно, он ушел.

Послышался приближающийся звук легких шагов, но смолк раньше, чем идущий появился на виду.

— Если хотите, я могу показать вам короткий путь.

— Через гору? — спросил старик.

— Конечно. — И девочка, видимо ощутив сомнение старика, добавила после короткой паузы: — Я уже много раз ходила здесь. Так что могу провести и вас.

Старик улыбнулся и решительно шагнул в пещеру.

— Ладно, под твоим руководством я с удовольствием пройду этим путем, — сказал он, коротко поклонившись трудно различимой в темноте фигуре. — Думаю, не ошибусь, предположив, что мы окажемся на месте раньше этого парня.

В ответ девочка лишь захихикала — не без ехидства.

…Киндан, совершенно запыхавшись, подбежал к Дому арфиста. Там его уже ждал Зенор.

— Киндан, ты как раз вовремя, — сказал Зенор. — А если бы опоздал еще на несколько минут… — Он не договорил и лишь взглядом выразил владевшее им темное предчувствие.

— А в чем дело?

— Мастер хочет послушать, как мы поем, — сообщил Зенор. — Он уже сказал Кайлеку, что тот не будет петь на свадьбе.

Киндан прямо-таки расцвел, представив, как должен был воспринять отказ Кайлек. Впрочем, его это нисколько не удивило. Когда Кайлек пытался петь, его голос скрипел, словно гравий под ногами, и к тому же он совершенно не умел следовать мелодии. Когда друзья начинали посмеиваться над его певческой бездарностью, Кайлек принимался уверять, что не любит петь и его прямо-таки замучили, пока у него не сломался голос — потому что тогда он пел просто замечательно. Но Киндан знал из рассказов других братьев и Сие, что всё это враки. Кайлек обожал петь, но не имел ни капли музыкальных способностей.

Силстра намеревалась заставить всех своих братьев активно участвовать в свадебных торжествах, но ее выбор Кайлека в качестве певца явился, по-видимому, следствием сочетания излишней нервозности и недостатка фантазии.

Зенор ткнул Киндана локтем в бок.

— Ты что, еще не понял? Если Кайлеку не разрешили петь, то кто же будет исполнять все его песни на свадьбе? — Глаза и рот Киндана широко раскрылись от осознания страшного будущего.

И как раз в этот момент дверь отворилась.

— Входите, входите, я не могу тратить время впустую, — донесся изнутри сердитый голос.

Он не принадлежал подмастерью Джофри. Это был голос того самого старика, которого Киндан встретил у входа в шахту.

Киндан, охваченный внезапным порывом гнева, ворвался в дом.

— Что вы тут делаете? Сначала без разрешения горняка Наталона забрались в шахту, а теперь еще распоряжаетесь в Доме арфиста… — Киндан заставил себя замолчать и вскинул вверх испуганный взгляд. Он почувствовал, что лицо у него запылало.

«О нет! — сказал себе Киндан, ощущая нарастающую тяжесть под ложечкой. — Неужели он новый арфист! Наш новый арфист!»

Старик не собирался прощать вспышку Киндана.

— А как ты назовешь то, что делаешь ты? — его голос заполнил комнату благодаря не только силе, но и какой-то особой звучности.

— Извините, — пробормотал Киндан, тщетно пытаясь носком ноги выкопать в половицах яму, куда можно было бы провалиться, чтобы спрятаться и от своего стыда, и от гнева арфиста. — Я не знал, что вы наш новый арфист.

— Ты хочешь сказать, не подумал об этом! — раздраженно рявкнул в ответ старик.

Киндан повесил голову.

— Да, сэр. — Уж что Киндан умел в совершенстве, так это корчить сокрушенную мину после того, как на него накричат, — очень уж большая была практика.

— Ты, похоже, мастер насчет извинений, — язвительно заметил арфист.

— Да, сэр, — согласился Киндан; он уткнул подбородок в грудь и пристально рассматривал половицу под ногами.

А новый арфист так же пристально рассматривал его самого.

— Ты не родственник тому чурбану, которого я выгнал отсюда этим утром?

Киндан вскинул на него яростный взгляд и стиснул кулаки. Хватит уже и того, что этот незнакомец дважды наорал на него самого. Никто, кроме членов его семьи, не имеет права называть Кайлека чурбаном!

— Г-м-м-м, — протянул старик. — Ты ничего не говоришь, но твоя поза ясно показывает, что ты готов броситься на защиту всех своих родственников.

Он сделал широкий шаг вперед, взял Киндана за подбородок и вздернул его голову так, чтобы смотреть прямо в глаза мальчику. Киндан не сумел согнать с лица гневное выражение, да и извиняться больше не собирался. Так они и стояли, старый и малый, глядя в глаза друг другу.

В конце концов арфист отступил.

— Упрямый. Но я обламывал и похуже.

Ноздри Киндана раздулись. Арфист проигнорировал очередное проявление недовольства и перевел пристальный взгляд на Зенора.

— Ну входи, парень, я не укушу тебя!

Зенор смотрел на него с таким видом, будто его раздирали противоречия между очевидно ложным утверждением арфиста и невероятностью допущения о том, что арфист может солгать. Он бросил вопросительный взгляд на Киндана и, не получив никакого намека от друга, застыл на месте, словно насекомое, над которым навис клюв цеппи. Так он и стоял, пока арфист не поторопил его, предостерегающе кашлянув пару раз. Зенор вскочил в комнату, как будто его кто-то ужалил.