Бунт минералов<br />(В мире реальной фантастики)

В общем, все протекало как в сказке: «скоро сказка сказывается, да не скоро нейтрино делается».

Наши дневники пестрели записями об удачах и неудачах. После каждого опыта порода расшлифовывалась, просматривалась и в проходящем и в отраженном свете. Сотни шлифов и полировок — и все неудача. Никаких изменений в породе не наблюдалось.

Мы пробовали самые хитроумные комбинации приборов, самые разнообразные образцы горных пород, в том числе и такие, в каких в Гренландии наблюдаются частички самородного железа, — базальты. Появление в них частичек самородного железа означало бы удачу. Но все было тщетно, хотя, по косвенным данным, нейтрино нам удавалось получать.

Стало ясно, что в условиях наших маломощных лабораторий нам не удастся осуществить эксперимент. И тогда мы обратились в Дубну.

Первый год работы подходил к концу. Мы, в вузах, живем и работаем от сентября до июня. Пора отпусков у нас всегда приходится на лучшие летние дни. Все сотрудники института распределились на три группы: «счастливчиков», «неудачников» и «энтузиастов».

«Счастливчики» — это те, кому удалось получить туристическую путевку по родной стране, или вокруг Европы, или в африканские страны. «Неудачники» поехали в Сочи. «Энтузиасты» же отправились в экспедиции по Уралу для сбора горных пород. Эти породы предназначались для очередных экспериментов.

Но и «счастливчики», и «неудачники» на этот раз не могли просто отдыхать. Все мы, то по очереди, а то и все вместе, приезжали в Дубну, вместе с учеными Института ядерных исследований еще и еще раз ставили эксперименты, обсуждали теоретические проблемы, искали новые пути объяснения непонятных явлений атомосоматоза.

Наши неудачи объяснялись тем, что мы пока еще не могли достигнуть мощности, хоть сколько-нибудь сравнимой с мощностью природных потоков ядерных частиц. Обычные циклотроны и другие ускорители были бессильны воспроизвести эти природные явления. Оставалось одно — подготовить эксперимент с применением синхрофазотрона. И только тогда мы получили небольшую порцию метеоритного железа при бомбардировке базальтов слабым пучком нейтрино.

Тогда же возникла идея применения принципа лазера.

Лазеры — это сверхгенерированные световые лучи. Возбужденный в специальных кристаллах световой луч обладает огромной энергией. Он подобен фантастическому гиперболоиду инженера Гарина из известного романа Алексея Толстого. Недавно американские ученые осветили с помощью лазера Луну. Вспышки света на Луне были отчетливо видны в телескоп. Луч лазера легко перерезает алмаз, развивая при этом температуру в несколько тысяч градусов.

О таких генераторах, только не света, а других частиц, мы стали думать, когда решили резко усилить проникновение в горные породы нейтрино. И этот эксперимент скоро будет совершен.

Геологи знают, что вот уже почти два столетия ведется спор о первопричине образования горных пород. Одни говорят, что все породы сформировались из океанических осадков. Они выбрали себе символ — бога Нептуна, повелителя морской стихии.

Другие геологи утверждают, что первозданными были огненные породы, возникшие из расплавов, либо расположенных глубоко под поверхностью Земли, либо с грохотом вырывающихся на поверхность через жерла вулканов. Бог преисподней — Плутон; бог расплавленной лавы — Вулкан.

Мы открыли третий путь образования горных пород, путь космический, атомный. Символа у этого третьего пути пока нет. Но этот третий «бог» может оказаться могущественнее двух первых. И что самое главное — его можно сделать более послушным человеческой воле, чем капризные Нептун и Плутон.

Человечество достигло многого. Химики в лабораториях и на химических заводах создают синтетические вещества, более прочные, чем сталь, более легкие, чем алюминий, более тугоплавкие, чем вольфрам, и в то же время обладающие лучшими свойствами металлов. Уже намечаются пути создания искусственного белка и других сложных органических соединений. Человек превзошел мудрую природу, пошел дальше, чем она, — его постоянный учитель и наставник.

Но мы все еще остаемся в основном только потребителями полезных ископаемых, мы еще не умеем создавать их запасы. Мы только научились искать то, что природа запрятала в своих подземных кладовых, и два первых бога едва ли помогут человечеству преодолеть эту зависимость от природы.

Но третий «бог» может оказаться послушнее воле человека, его техническому гению. Пройдет время, и человек научится создавать вещества, более прочные, чем алмаз, превращать простой базальт в чистейшее железо, невзрачный альбит в радующий глаз изумруд…

Может быть, подготовленные нами эксперименты еще не дадут ожидаемого результата. Мы пока идем на ощупь, с трудом прокладывая новый путь. Так бывает всегда. Но с каждым шагом вперед мы будем ступать все смелее и увереннее. Мы знаем, что не за горами изготовление искусственных месторождений золота, меди, олова и многих других ценнейших элементов.

Человек покорит «третьего бога» и станет подлинным властелином природы — не потребителем, а создателем природных богатств.

Так будет. А пока — пока мы готовим свои эксперименты, чтобы вслед за ними приступить к новым опытам, к новым поискам, к решению новых трудных проблем.

СУДЬБА БРЭДИИНЫ РОТУЛА

После заседания государственной экзаменационной комиссии ко мне подошел наш бывший студент, сегодня ставший молодым специалистом, и протянул небольшую папку.

— Посмотрите, пожалуйста, эти записи, — сказал он. — Это рассказ о самом сильном впечатлении студенческих лет. Я попытался написать повесть, но, кажется, не получилось. Как-то так все и вышло, как было на самом деле, а придумать, домыслить ничего не смог. Может быть, вам пригодится как материал или вы мне что-нибудь посоветуете. Сегодня я уезжаю, а когда буду в Свердловске, зайду.

И он стремительно убежал, так и не дав мне сказать ни слова.

Прочитать рукопись я смог только через несколько месяцев, и она меня удивила. В ней развивалась интересная идея, но я не очень поверил в целый ряд обстоятельств, они казались именно выдуманными. Вот что написал бывший студент.

Обрывки этого разговора я случайно услышал в первый же вечер. Мы — группа экскурсантов — только что приехали на Коуровскую туристскую базу. Оформление путевок не отняло много времени. Нас распределили по палаткам, выдали талоны на ужин и отправили отдыхать.

Я не видел спорящих. Они сидели где-то около моей палатки, и можно было только догадываться и мысленно дорисовывать облик каждого. Вот заговорил один из них. Голос у него низкий, грудной. Я сразу представил себе могучую атлетическую фигуру. Должно быть, это человек, уверенный в себе, знающий цену своим словам.

Полной противоположностью был его собеседник. Вероятно, живой, юркий, он при каждой фразе словно подпрыгивал на скрипучей скамейке. И голос у него был звенящий, не то мальчишечий, не то девичий. Мне даже почему-то показалось, что он должен быть рыжим, низеньким и худеньким.

Разговор был специальным: собеседников волновали какие-то детали теории плавучести подводных кораблей. Я не вслушивался, но поражала страстность не совсем понятного спора. Гонг прервал этот разговор. Надо идти ужинать.

Удивительно, как во время отдыха все время хочется есть, так и живешь от обеда до ужина, от ужина до завтрака.

Быстро был проглочен нехитрый туристский ужин. Перед сном все прямо из столовой высыпали гурьбой на ребристые скалы, круто обрывающиеся к Чусовой. Говорят, что издали скалы похожи на ребра какого-то зверя. Их так и зовут здесь — «Собачьи Ребра». Это вертикально стоящие пласты плотных пород, главным образом известняка различной твердости, залегающие среди разрушенных выветриванием более мягких напластований.