Гости с Миона (журн. вариант)

— Как вам будет угодно…

— Значит, мы свободны?

— Ну, разумеется, мистер Скрибин!

И как бы в подтверждение сказанного стюард приподнял шляпу и пошел прочь по набережной.

— Пойдем скорей, — обрадованно сказала Анна. — Может быть, сможем сесть на пароход.

— Не думаю, — с сомнением произнес Скрибин. — Едва ли все это так просто…

Невдалеке стоял мужчина в рабочем комбинезоне и с любопытством рассматривал иностранцев.

— Послушайте, друг! — обратился к нему Скрибин. — Как называется этот порт?

Рабочий пожал плечами.

— Ах, да! Он не понимает по-русски! — Скрибин повторил свой вопрос по-английски.

— Не знаю, сэр, — ответил мужчина.

— Вы не знаете, как называется этот порт?

— Знаю, сэр, но приказ есть приказ, я не могу сказать вам этого.

— Пойдем, Аня! — сказал Скрибин.

Они пошли по асфальтированной дорожке между газонами, где росли яркие цветы с круглыми, как зонтики, листьями — цветы тропического пояса, и вскоре оказались на краю обрыва. Внизу расстилалась широкая долина. Поросшие высокой травой и кустарником луга чередовались с рощами апельсинов, лимонов, бананов. Над деревьями высились мощные стальные вышки. Они странно контрастировали с пышным пейзажем. В некотором отдалении от них находились огромные корпуса зданий дугообразной и цилиндрической формы. К одной из вышек прилепилась гигантская стальная сигара. Ракета!

Тот пожал плечами.

— Мне приказано исполнять все ваши желания. Но на ваш вопрос я, к сожалению, не могу ответить.

Когда стюард удалился, Скрибин вышел в коридор, застеленный ковровой дорожкой. Длинный и узкий, он заканчивался стеклянной дверью. За нею виднелись столы, покрытые белоснежными скатертями. Скрибин постучал в соседнюю каюту.

Голос Анны спросил:

— Кто там?

Анна стояла перед зеркалом и причесывалась.

— Хорошо еще, что нас не посадили в тюремную камеру с цементным полом и ржавой кроватью. Где мы сейчас, папа?

— Не знаю, дочка. Ясно что плывем на подводной лодке.

Они разговаривали обычным тоном, как будто ничего особенного не произошло.

— У тебя удобная каюта? — спросила Анна.

— Да, такая же, как твоя! — Он прильнул губами к уху дочери и прошептал: — Нас, разумеется, подслушивают. Не забывай об этом.

— Хорошо, папа.

Скрибин улыбнулся, сказал дочери несколько ободряющих слов и ушел в свою каюту, чтобы немного отдохнуть.

Жизнерадостный голос разбудил Скрибина. Он открыл глаза и увидел склонившуюся над ним Анну.

— Папа! Проснись же, папа! Смотри, солнце!

Иллюминатор каюты был открыт, яркий солнечный зайчик трепетал на противоположной стене. Скрибин приподнялся и увидел ясное небо. Увидел мачты судов, дым, валивший из труб. Белоснежные дома, которые, казалось, подпирали небосвод.

— Ракетодром! — сказал Скрибин. — А вон там, слева, смотри, Аня!

— Вижу, папа!

На стальных рельсах стоял огромный самолет, своим цилиндрическим корпусом походивший на ракету.

— Ракетоплан, — сказал Скрибин. — Для межпланетных перелетов.

Двое солдат в светло-коричневой форме, как и те, которых они видели в иллюминатор подводной лодки, проходя мимо Скрибина и Анны, козырнули им.

— И эти тоже знают, кто мы, — сказала Анна.

— Очевидно, все предупреждены. Ты поняла, где мы находимся?

— Нет.

— На острове. Поэтому-то нам и предоставлена полная свобода. Однако, — он взглянул на часы, — пора возвращаться, нас, наверное, уже ждут.

Действительно, молодой стюард поджидал их.

— Я хочу встретиться с вашим шефом! — сказал Скрибин.

— Я и собираюсь вас отвести к нему. Прошу!

На стенах светлого просторного кабинета висели картины: бушующее море, горный пейзаж и рядом произведения ультрамодернистов — яркие пятна, непонятные круги, квадраты. На низеньком столике стояли бутылки с напитками, коробки с шоколадными конфетами. Высокий, стройный человек, повернувшись спиной к двери, смотрел на улицу.

— Как, это вы? — удивленно воскликнул Скрибин. — Я просил отвести меня к самому главному…

— Ничего не поделаешь, — сочувствующе вздохнул Вега. — Я и есть тот, кого вы хотели видеть. Я отвечаю за вас.

— Чего вы хотите?

— Сядьте, пожалуйста!

Скрибин опустился в кресло. Вега наполнил рюмки, но Скрибин молча отказался выпить.

Вега нахмурился. Враждебность Скрибина раздражала его, но он помнил о разговоре со Стариком. При любых обстоятельствах стараться ничем не оскорбить инженера, пока не будут исчерпаны все средства для достижения соглашения. А когда они будут исчерпаны — это мог решить только он, Старик.

— Я удивлен, — холодно начал Скрибин, — что вижу вас. С вами я не хочу говорить. Вы, разумеется, исполнитель чужой воли. Я хочу встретиться с тем, кто стоит за вами. Кто здесь главный?

— На этом острове — я! А мой шеф, которому я должен предоставить вас, находится далеко отсюда.

— Немедленно доставьте меня к нему!

— Не волнуйтесь! Я сейчас все объясню вам. Мы знаем о вас многое! Знаем, что вы спроектировали космический город и теперь руководите его строительством. Мы тоже строим.

— Стройте, ничего не имею против. Только меня оставьте в покое! — возмущенно перебил его Скрибин. — Стройте, черт вас возьми! Но зачем вам понадобилось похищать меня?

— Видите ли, у нас немало достижений в этой области, но в некотором отношении мы все еще отстаем от вас. Мы не похитили вас, а доставили сюда, чтобы договориться…

— Мне не о чем договариваться с вами.

— Мы создадим вам все условия для работы. Дадим все, что пожелаете! Вы будете располагать миллиардами.

Скрибин презрительно усмехнулся.

— Ваши миллиарды не представляют для меня никакой ценности, — сказал он. — Есть нечто несравнимо более важное, чем деньги. Это человеческая совесть! И чувство долга! Да, долга перед родиной, перед своим народом! Я требую, чтобы меня немедленно освободили и дали мне возможность вернуться на родину. Наше правительство сделает все, чтобы раскрыть эту грязную аферу. Вам придется отвечать за свои действия!

На лице Веги появилась скептическая гримаса.

— Видите ли, мистер Скрибин, вы были бы правы, если бы вас считали живым.

Скрибин удивленно посмотрел в холодные глаза собеседника.

— Что за чушь! — возмутился Скрибин.

— Одну минутку…

Вега нагнулся и включил радиоприемник. Полилась музыка, голоса дикторов и певцов сменяли друг друга. Вот зазвучала русская речь:

«…Он был великим ученым…»

Вега воскликнул:

— Слушайте!

«Инженер Скрибин, — продолжал диктор, — обдумал и вместе со своими сотрудниками разработал подробные планы будущего космического города. Ему не удалось их осуществить. Смерть прервала…»

— Прекратите! — закричал Скрибин, вскочив с кресла. — Вы продолжаете свой шантаж! Уверен, что это фальшивка!

Вега щелкнул выключателем, и радио умолкло. Оба молчали несколько минут. Первым заговорил Вега:

— О вашей гибели сообщили даже наши газеты. Вы можете гордиться.

На низеньком столике лежала кипа газет и журналов. Это были советские, болгарские, польские, немецкие, французские, английские газеты. Он взял несколько номеров и протянул Скрибину. Скрибин силился сохранить спокойствие, но сердце его билось быстро и неровно. Скрибин развернул первую попавшуюся и увидел свой портрет. Крупными черными буквами сообщалось о его смерти… Тут же были опубликованы телеграммы с соболезнованием, присланные со всех концов мира. Подробно рассказывалось о жизни выдающегося ученого и его дочери — молодого способного астронома…

Скрибин отбросил газеты, вытер платком выступивший на лбу пот.

— Эго невероятно!

— И тем не менее все считают вас погибшим, — невозмутимо сказал Вега.