Приход ночи

Нет, толстяк не был трусом – Ширин это знал. И ценил свое здравомыслие, свою уравновешенность. Просто ему не хотелось, чтобы другие делали ложные выводы на основе его негероической внешности.

Кроме того, лишь один из десяти человек, проехавших через Туннель, вышел оттуда с признаками психического расстройства. Должно быть, те, кто пострадал, уязвимы на свой особый лад. Именно оттого, что я так рассудителен, так уравновешен, говорил себе Ширин, мне нечего бояться.

Нечего – бояться.

Он твердил это себе снова и снова, пока почти не успокоился. Но все же не чувствовал себя всегдашним Ширином, спускаясь вниз к машине.

Там сидели Келаритан, Кубелло и потрясающая женщина по имени Варитта 312-я – одна из инженеров, строивших Туннель. Ширин обменялся со всеми дружеским рукопожатием, широко – и, как он надеялся, убедительно – улыбаясь при этом.

– Чудный денек для поездки на аттракционы, – весело заметил он.

– Я рад, что вы так настроены, – покосился на него Келаритан. – Хорошо спали, доктор Ширин?

– Очень хорошо, спасибо. То есть настолько хорошо, насколько было возможно после разговоров с этими несчастными вчера.

– Значит, вы не питаете надежд на их выздоровление? – спросил Кубелло.

– Хотел бы питать, – уклончиво ответил Ширин. Машина плавно катила по улице.

– До Столетней Выставки примерно двадцать минут езды, – сказал Келаритан. – Там каждый день полно народу, но нужный нам участок парка аттракционов огорожен веревками, так что нас не обеспокоят. Сам Туннель, как вы уже знаете, закрыли, как только стали явными размеры бедствия.

– Вы имеете в виду смертные случаи?

– Разумеется, после них мы не могли позволить, чтобы Туннель работал дальше, – сказал Кубелло. – Но вы должны знать, что мы подумывали о закрытии задолго до этого. Вопрос был только в том, действительно ли Туннель стал причиной заболеваний, или пострадавшие просто поддались общей истерии.

– Ну конечно, – сухо ответил Ширин. – Городской совет не хотел закрывать столь выгодный аттракцион без действительно веской причины. Такой, как смерть от страха целой кучи посетителей.

Атмосфера в машине чрезвычайно светилась.

– Туннель – не просто выгодный аттракцион, – помолчав, сказал Келаритан, – он, как магнит, притягивает почти всех, кто посещает выставку, доктор Ширин. Как видно, острые ощущения необходимы тысячам людей.

– Даже когда в первый же день выяснилось, что некоторые люди, вроде Харрима и его семьи, выходят из Туннеля в состоянии психоза?

– Особенно тогда, доктор, – сказал Кубелло.

– Что такое?

– Извините, если я вторгнусь в вашу область, – вкрадчиво начал адвокат. – Я только хочу напомнить, что пугаться любят все, если это входит в правила игры. Ребенок рождается, испытывая инстинктивный страх к трем вещам: громкому шуму, падению и полному отсутствию света. Поэтому так весело бывает прыгнуть на кого-нибудь с криком «у-у!» Поэтому мы так любим кататься с горки. И поэтому все первым делом стремятся в Таинственный Туннель. Люди выходят из его Тьмы трясущиеся, остолбенелые, напуганные до полусмерти – и тем не менее платят за то, чтобы туда попасть. А то, что некоторые выходят оттуда в состоянии сильного шока, только подливает масла в огонь.

– Поскольку большинство людей считает, что уж им-то под силу выдержать все, не то что иным прочим – так?

– Именно так, доктор.

– Ну, а когда несколько человек не просто испытали в Туннеле шок, а буквально умерли от страха? Даже если бы руководство выставки после этого не уразумело, что Туннель надо закрыть, посетителей, полагаю, сразу поубавилось?

– Как раз наоборот, – торжествующе улыбнулся Кубелло. – Сработал тот же психический механизм, только еще сильнее. В конце концов, если слабонервные лезут в Туннель, тем хуже для них – стоит ли удивляться тому, что с ними случилось? Городской совет долго судил да рядил, и наконец решено было посадить в вестибюле Туннеля врача – чтобы осматривал каждого посетителя перед посадкой в вагончики. Тут билетов стали продавать вдвое больше.

– В таком случае, – сказал Ширин, – зачем было вообще закрывать Туннель? Насколько я понял из ваших слов, предприятие процветало бы, очереди жаждущих выстроились бы от Джонглора до Кунабара, с одного конца в Туннель вливались бы толпы народу, а с другой спокойненько выносили бы трупы.

– Доктор Ширин!

– Почему же его все-таки закрыли, если даже смерти никого не волнуют?

– Возникли проблемы со страхованием, – пояснил Кубелло.

– Ах, ну конечно же.

– Несмотря на вашу мрачноватую гиперболу, смертных случаев было очень мало – три или пять, не больше. Семьям погибших выдали подобающую компенсацию и закрыли все эти дела. В конечном счете проблемой для нас стали не смертные случаи, а случаи психических расстройств. Выяснилось, что некоторым потерпевшим понадобится длительная госпитализация – а это постоянный расход, убыточная статья и для муниципалитета, и для его страховщиков.

– Понятно, – посуровел Ширин. – В случае смерти расплатиться можно сразу – откупились от родственников, и порядок. Но месяцами и годами содержать больных в городской лечебнице – слишком дорогое удовольствие.

– Может быть, слишком резко сказано, но городской совет был вынужден принять во внимание именно этот фактор, – согласился Кубелло.

– Что-то доктор Ширин с утра не в духе, – заметил Келаритан. – Может быть, его беспокоит перспектива посещения Туннеля?

– Нисколько, – быстро ответил Ширин.

– Вы, конечно, понимаете, что нет никакой необходимости это…

– Есть, – сказал Ширин.

Наступило молчание. Ширин мрачно смотрел в окно на занятные угловатые деревья с чешуйчатой корой, на кустарник, покрытый цветами странного металлического оттенка, на высокие узкие здания с остроконечными крышами. Ему редко доводилось бывать так далеко на севере. Ему решительно не нравилась эта провинция – как и ее сладкоречивые циничные жители. Скорее бы домой, в Саро.

Но сначала – Таинственный Туннель.

Джонглорская Столетняя выставка располагалась к востоку от города, на территории огромного парка. Это был отдельный маленький городок, очень живописный по-своему, как подумалось Ширину. Фонтаны, аркады, розовые и бирюзовые башни из переливчатого твердого пластика. В больших павильонах демонстрировались произведения искусства из всех провинций Калгаша, промышленные новшества, последние достижения науки. Куда ни посмотри – всюду глаз привлекало что-то необычное и красивое. Тысячи людей прохаживались по пышным бульварам и проспектам.

Ширин часто слышал, что Джонглорская Столетняя выставка – одно из чудес света, и теперь убедился, что это правда. Не всякому доводилось на ней побывать. Ее открывали только раз в сто лет, всего на три года, в честь очередного столетия со дня основания города – а эта выставка, посвященная пятисотлетию Джонглора, превзошла, как говорили, все предыдущие. Ширин чувствовал давно не испытанное оживление, проезжая по ее нарядным владениям. Он надеялся, что позже выберет время и посетит выставку самостоятельно.

Однако его настроение резко изменилось, когда машина, объехав всю выставку, доставила их к воротам парка аттракционов. Здесь, как и говорил Келаритан, большой участок был отгорожен канатами, и недовольные граждане с явным раздражением посматривали из-за веревок, как Келаритан, Кубелло и Варитта ведут Ширина к Туннелю. Ширин слышал их ропот, и тихий враждебный гул толпы беспокоил его и даже немного пугал.

Он убедился, что адвокат говорил правду; закрытие Туннеля вызвало гнев этих людей.

Они нам просто завидуют, с удивлением понял Ширин. Оттого, что мы идем в Туннель, а их не пускают. Несмотря на все, что здесь случилось.

– Пройдем здесь, – сказала Варитта.

Фасадом Туннелю служила огромная конструкция в виде пирамиды, грани которой, преломляясь, создавали завораживающую перспективу. Шестистворчатый центральный вход, эффектно обрамленный алым и золотым, перегораживали брусья. Варитта достала ключ, отперла небольшую дверцу слева, и они вошли.