Искажение[СИ, роман в двух книгах]

Пока ее тащили по квартире, Анька еще как-то самостоятельно перебирала ногами, но уже в подъезде, вспомнив о том, когда здесь в последний раз даже просто подметали и сколько бутылок после этого случая было разбито, она поджала ноги, но двое здоровенных бойцов, обвешанных амуницией и оружием, казалось, не заметили сорока килограмм дополнительного веса, и продолжали тащить девушку, подхватив ее подмышки, словно куль с горохом.

Перелетая из рук своих конвоиров в автобус, Анька успела заторможено, как о чем-то совершенно постороннем, подумать, как ей придется сидеть своей голой тощей попкой на мерзких железных лавках внутри зарешеченного фургона (бывала она несколько раз в таких транспортных средствах, правда, совсем молодой и совсем не по делу), но подхватившие ее охранники в автобусе моментально развеяли все вопросы.

Втащив девушку внутрь железного короба без окон, они сноровисто распяли ее у ближайшей стенки, сняв бывшие на Аньке наручники и приковав руки едва ли не к потолку, а ноги к нижним, укрепленным в полу кандалам. Внимательно, видимо, по инструкции, а не для удовольствия, оглядев зафиксированную в позе морской звезды, но вертикально, девушку, охранники, пригибаясь, вышли, захлопнув за собой такую же непроницаемую, без окон и даже их следов, дверцу. Единственным плюсом во всей этой ситуации для Аньки оказалась высота автобуса. Внутри его она спокойно стояла, не сгибаясь, пользуясь преимуществом своего маленького роста, и почему-то с ужасом представила, как себя может чувствовать здесь человек высокий, ну или хотя бы чуть выше среднего. Пришлось бы весь путь полувисеть, полусидеть, отклячив зад или подогнув колени, или то и другое сразу. Она не услышала, как заработал двигатель, звукоизоляция в "воронке" была близка к идеальной, но начало движения и особенно поворот со двора на улицу почувствовала отлично.

Анька висела в оковах и почему-то думала не о том куда и зачем ее везут, а о том, что сделали с ребятами после того, как утащили из комнаты ее. Забота такая даже ей самой показалась странной, ведь их мало что связывало в жизни, кроме общей квартиры и стола. Саня-побратим, конечно, исключение, но ведь он мужчина, да и не знала за мальчишкой Анька таких грехов, за которые казнят на месте без суда и следствия.

А мальчишек тем временем сковали почти так же, как девушку, только еще и соединили между собой дополнительной парой наручников, так что при движении по узкому коридорчику квартиры находящиеся по краям Саня и Варлам все время норовили вытолкнуть вперед Сему. И выводили их не так быстро, предварительно очистив подъезд от любопытных жильцов, наконец-то покинувших свои квартирки на шум и свет "ликвидаторской" операции. Потому у входной двери парни простояли почти десять минут, пока сопровождающие их конвоиры ожидали команды на выход. В подъезде ни один из мальчишек не догадался поджать ноги, в результате Варлам, самый неудачливый, распорол себе подошву правой ноги об осколком стекла, и "ликвидаторам" пришлось повозиться, во-первых, останавливая кровь и бинтуя пострадавшего прямо в автобусе, а во-вторых, обметая остальным ноги специальными вениками, что бы внутрь, не приведи бог, не попали осколки стекла и иного мусора, могущие послужить оружием или средством для самоубийства перевозимых.

Мальчишки, а особенно по молодости впечатлительный Саня, едва ли не физически ощущали чертыханья и проклятия конвоиров, вынужденных валандаться с ними, как с малыми детьми, но дисциплинированные на уровне дрессировки "ликвидаторы" не проронили ни слова вслух, только громче, чем во время задержания, сопели и кряхтели, обустраивая мальчишек внутри "воронка". Распяли их так же: руки вверх, ноги шире плеч, но в дополнение к этим неудобствам включили нудный низкий звук то ли контрабаса, то ли неведомого зверя, заглушающий любые слова почти напрочь. Так что даже и пообщаться, то есть высказать друг другу изумление и недоумение относительно происходящего, мальчишки не сумели.

Аньку доставили по назначению раньше всех. Вновь перекованную в обычные наручники, двое конвоиров приняли ее из чрева автобуса и поволокли куда-то странными, уступчатыми коридорами, с окрашенными масляной зеленой краской стенами, освещенными тускловатыми лампочками в сетчатых плафонах под сводчатым потолком.

Шокированную силовым захватом, утомленную получасовым распятием, на подгибающихся ногах обнаженную девушку втащили в маленькую, хорошо освещенную комнатку с низким потолком, и тут Анька первый раз услышала голоса своих конвоиров, больше похожих на фантастических роботов-киборгов, чем на живых людей.

— Приемный лист! — потребовал от стоящих за маленькой стойкой двух женщин вцепившийся Аньке в правую руку "ликвидатор".

Одна из женщин сразу же выложили на стойку лист бумаги, а вторая встала к экрану работающего компьютера и бойко застучала по клавишам. Ни удивления, ни уж тем более сострадания к голенькой, промерзшей в автобусе девушке никто из них не высказал даже взглядом. Заполнив какие-то графы, видимо, об отсутствии у поступившей ценных вещей, одежды и обуви, принимаемой на хранение, одна из женщин спросила:

— Кто доставил и за кем объект?

Голос ее звучал грубовато и скучно. Похоже, служба здесь не отличалась разнообразием, но и никаких развлечений, даже с прибывающими "объектами" позволено не было.

— Группа "Зет". Уровень ноль, — буркнул "ликвидатор".

— Кто именно?

— Группа "Зет", — повторил боец, чуть повысив голос.

Женщина пожала плечами и что-то вписала в бумажный лист. Потом оглянулась на товарку, стоящую у экрана, мол, все ли та успела? Увидев ответный кивок, без слов протянула лист бойцу. Анька не успела подумать, что "ликвидаторы" не выпускали ее из рук даже в этом помещении, как они уже поволокли девушку дальше по коридору, как выяснилось — на врачебный осмотр.

Молоденький, но такой же молчаливый врач с равнодушными глазами жестом велел конвоирам освободить руки Аньке, но полная свобода задержанной, видимо, противоречила какой-то их внутренней инструкции. Поэтому бойцы, сняв наручники с Аньки, тут же приковали ее к себе рука об руку. "Как сурово, — подумала девушка, все еще воспринимая происходящее, как кошмарный сон, — ведь даже если убьют их обоих, то с такими тушами не сбежишь никуда, а пытаться снимать наручники дело безнадежное…" Она уже обратила внимание, как долго и тщательно колдуют бойцы над стальными браслетами, снимая и надевая их на её руки. Видимо, замки в них были не стандартные.

Доктор, профессионально ловко натянув разовые перчатки и оглядев Аньку со всех сторон, что-то пометил в листе бумаги, выданной в первой комнате, и жестом попросил девушку открыть рот. Наличие и качество зубов его удовлетворило с первого взгляда, да и сама Анька никогда не страдала, как другие сверстницы, от зубной боли. А вот после зубов началось самое неприятное.

По сигналу доктора бойцы усадили Аньку в стоящее у стены гинекологическое кресло, и врач, быстро сдернув совершенно уже не нужные девушке трусики и выбросив их в стоящую рядом мусорную корзину, зафиксировал ее раскинутые ножки специальными стальными петлями. "Как у них тут все запущено, — подумала, стараясь отвлечься, Анька, — может, кто этого садюгу ногами по голове лупил, когда он плохо там ковырялся…"

Ковырялся доктор действительно грубовато и болезненно. Как-то невольно чувствовалось, что на гинеколога он не специализировался, а сейчас осуществляет простой, рутинный досмотр "потайных мест" женского организма. Устало-равнодушная, не обращающая в последний час внимания на внешние раздражители, Анька только поморщилась, молчком переживая неприятные ощущения. Сняв свою подшефную с кресла, конвоиры повернули ее спиной к врачу и силой заставили наклониться. "Фу, ты, гадость какая, а ведь он так ко всем в задницы залезает, привык, наверное", — подумала Анька, ощущая мужские пальцы теперь в заднем проходе.