Сидоровы Центурии

Пару минут спустя дверь милицейского уазика захлопнулась, и он медленно поехал вперед, хотя за рулем, и Сергей Сергеевич это точно видел, никого не было. Опешившие милиционеры, нецензурно выражаясь, побежали за своей машиной, и почти уже ее догнали, как она съехала с трассы на невспаханное поле и, зигзагами, понеслась по кочкам. Петрович, как ни в чем не бывало, вернулся в кабину. А еще через пару минут возле джипа возник Сезар де Ле-Руа, улыбаясь, помахал Сергею Сергеевичу рукой и занял место рядом с водителем. Машина тронулась, быстро набрала скорость и скрылась из виду.

За тем, как милиционеры бегут по полю за своей машиной, а потом — шарахаются от нее в разные стороны, чтобы она их не задавила, кроме Сергея Сергеевича, наблюдали водители двух остановившихся грузовиков, а также водитель и пассажир "Запорожца", которые тоже решили не пропустить столь комичного зрелища. Мужчины смеялись так, как смеются в цирке над клоунами, и, несомненно, получили на весь день заряд позитивной энергии. Сергей Сергеевич уточнил у пассажира "Запорожца" время и подвел часы. До начала лекции оставалось всего 15 минут, поэтому он решил домой не заезжать, а сразу же отправился в университет.

Он опоздал к началу лекции ровно на 10 минут, но студенты, — это был четвертый курс, — оказались дисциплинированными и не разошлись. И даже его внешний вид: джинсы и свитер, — не вызвали у них никакого замешательства: было понятно, что профессор приехал с дачи и даже не успел переодеться. Чтобы поднять студентам настроение, он рассказал им анекдот из жизни Эйнштейна, а затем объявил тему лекции: "Механизм спонтанного нарушения симметрии между электромагнитными и слабыми взаимодействиями".

Читал он, как всегда блестяще, и только когда выводил мелом на доске формулу радиуса электрона, немного ошибся, — на что сразу же обратил внимание студент-отличник и поправил его колким замечанием. Сергей Сергеевич не обиделся, и предложил "работать без перерыва".

За десять минут до звонка дверь в аудиторию отворилась, и Сергея Сергеевича чуть не хватил удар. Ему показалось, что из-за двери выглянула его официальная супруга Татьяна Михайловна Мерцалова. Он на полуслове остановился, и сразу забыл, что хотел сказать. И опять его выручил студент-отличник, который напомнил ему название гипотезы, которая подтверждала его предыдущее умозаключение и являлась мостиком к теории суперсимметрии и супергравитации.

Сергей Сергеевич не ошибся. Когда лекция закончилась, и он вышел из аудитории, на него сразу же набросилась его разъяренная супруга, которая, не обращая внимания на проходящих мимо них студентов, начала отчитывать его громким и неприятно-визгливым голосом:

— Где ты пропадал? Я всех знакомых обзвонила, на дачу ездила и собиралась сегодня, если ты не придешь на занятия, писать заявление в милицию!

— Откуда же мне знать, что ты приедешь? Не звонка, ни телеграммы. Как снег на голову свалилась, да еще и возмущается! — попытался он ее урезонить, и, кажется, своего добился.

Татьяна Михайловна немного успокоилась, и сообщила, что не могла 8 мая до него дозвониться, а телеграмму она посылала и даже предъявила квитанцию. Так как следующее занятие у Сергея Сергеевича начиналось только через два часа, он предложил своей официальной супруге отвезти ее домой. Да и ему, не мешало бы, переодеться, съесть бутерброд и выпить чашечку кофе.

За пять минут он домчал Татьяну Михайловну до дома и вместе с ней поднялся в квартиру. Все дорогу его супруга молчала и обиженно фыркала. Он сразу же направился в кабинет и с чувством глубокого удовлетворения убедился в том, что дверь не заперта и в кабинете никого нет.

Когда же он переоделся и зашел на кухню, Татьяна Михайловна сообщила ему о цели своего визита. Но прежде она рассказала о том, что, прилетев утром 9 мая в аэропорт Толмачево, она поняла, что ее никто не встречает, хотя она давала телеграмму. Тогда она взяла такси и поехала домой. В квартире она застала двух мертвецки пьяных мужиков, которые лыком не вязали, и какого-то шелудивого пса. Ей стоило немалых сил, чтобы выпроводить всех троих из квартиры. При этом пес, по ее словам, проявлял агрессивность, лаял и даже пытался ее укусить. И, вот, вместо отдыха, она допоздна вынуждена была заниматься уборкой: пропылесосила полы и ковры, перемыла гору грязной посуды и вытащила на балкон целый мешок пустых бутылок из-под водки и пива.

— Что это были за люди? — спросила она.

— Так, два доцента из Воронежа. Приезжали на стажировку. Из гостиницы их выселили, вот они и попросились у меня переночевать. Я же все равно собирался на дачу, поэтому их пустил, — объяснил Сергей Сергеевич причину появления в своей квартире посторонних лиц.

— А где же ты был 9 мая? — продолжала допытываться супруга.

— Ездил в гости к любовнице, — ответил Сергей Сергеевич, не скрывая крайней степени своего раздражения.

— Так я и думала, — натужено всхлипнула Татьяна Михайловна и объявила о разводе.

— Слава Богу! — подумал Сергей Сергеевич и мысленно перекрестился.

Затем его уже бывшая супруга заявила, что завтра же ее в его квартире ноги не будет, но до этого он должен написать заявление о том, что он:

1) против развода не возражает;

2) не претендует на жилплощадь в московской квартире и находящееся в ней имущество,

3) обязуется добровольно уплачивать алименты несовершеннолетнему сыну Сергею в размере половины своей зарплаты.

В отношении первого и последнего пункта заявления Сергей Сергеевич не возражал. Но, вот, московскую квартиру и все, что в ней находилось, терять было жалко. Эта квартира досталась ему от его покойных родителей, и, хотя он из нее временно выписался, не было никаких формальных препятствий для того, чтобы вселиться в нее вновь. Пока он раздумывал, как ему ответить, Татьяна Михайловна сообщила ему о том, что она уже собрала свои личные вещи, которые оставались в его новосибирской квартире, и пожаловалась на то, что ей не во что их упаковать.

— Ладно, будет у тебя стильный чемодан марки "маде ин не наш" и соответствующее ему настроение, — обещал он ей, надумав пожертвовать ради такого случая чемодан Мари, в который она сложила его фамильные реликвии.

— Где же ты приличный чемодан, я не говорю, из натуральной кожи, а из кожзаменителя в Новосибирске найдешь? — спросила Татьяна Михайловна, вскинув свои выщипанные брови.

— Это — мои проблемы, — с таинственным видом сообщил Сергей Сергеевич, поблагодарил за кофе и яичницу, объявил, что ему пора, и собрался на выход. Почистив в прихожей с помощью бархотки свои новенькие полуботинки чешского производства, он собирался было открыть дверь, но в это время зазвонил стоявший на тумбочке для обуви телефон, и Сергей Сергеевич снял трубку.

Звонили из межгорода, уточняли номер телефона и фамилию абонента, а потом он услышал голос Зинаиды Ивановны Сидоровой. Из-за того, что она всхлипывала и причитала, было невозможно ничего понять, но затем заговорил мужчина, с которым Сергей Сергеевич до сей поры не общался, назвал себя отцом Евгения Сидорова и сообщил о том, что их Женя-Женечка умер. Далее, мужчина сказал, что похороны состоятся в среду, но в особом режиме, и пригласил Сергея Сергеевича приехать к ним в Тюмень на 40-й день вместе с Екатериной Шадриной, если она, конечно, пожелает.

— Спасибо Советской власти хотя бы за то, что, в отличие от 1938 года, родители невинно убиенных знают, где похоронены их сыновья, — сказал мужчина, и в тот же момент их разговор прервали короткие гудки.

Сергей Сергеевич сразу все понял. Он, конечно, сильно расстроился, пустил скупую мужскую слезу и, собрав нервы в кулак, отправился на работу. После скучного семинара, который он проводил для студентов-первокурсников, ни один из которых даже толком не подготовился, он направился в свою лабораторию. Там, в своем рабочем кабинете, он и разгрузил чемодан Мари: свитки пергамента он переложил в сейф, а все остальное — в ящики своего письменного стола. В лаборатории по причине обеденного перерыва никого не было, и он решил проверить, как действуют старинные магические предметы.