Искусство умирать

т ждать нас у выхода, нас ведь просто засечь сейсмографом. Они закупорили нас внутри скалы.

– Сколько мы продержимся?

Рустик посмотрел на приборы.

– Еще восемь часов. Если выключимся, то двенадцать. Потом все равно придется выходить.

29

За свой долгий вояж в темноте (неизвестно куда и неизвестно для чего)

Кристи неплохо освоилась с отсутствием зрительных ощущений. Она научилась находить комнаты и заходить в комнаты, а комнат было очень много, и научилась так хорошо представлять себе эти комнаты в цветном воображении, что даже забывала иногда, что ничего не видит. Найдя очередную комнату, она первым делом ощупывала ее (начиная со стен) и искала что-нибудь полезное. Если здесь жили люди, то обязательно найдется холодильник и обязательно найдется устройство, которое включает свет. Ни того, ни другого пока не находилось.

Она нажимала все кнопки и некоторые из кнопок срабатывали: что-то двигалось, переворачивалось, выдвигалось, играла хрустальная музыка и играла басовая, но свет не включался. Наконец, она не выдержала:

– Я хочу свет, черт побери!

И свет включился, он, оказывается, ждал только устной команды. Это ведь вполне естественно. Кристи давно могла бы догадаться, если бы не ее обычная легкая безалаберность (всегда привлекавшая мужчин, кстати).

Она зажмурила глаза и придавила зажмуренные глаза ладонями. После трех суток, проведенных в темноте, глаза разучились видеть – яростный свет проедал даже ладони, как кислота. Но минут через десять все стало на свои места. Кристи осмотрелась. Она была в длинном полузеркальном коридоре (очевидно, улица), невдалеке был перекресток. Оттуда прямо к ней бежали шаги невидимого человека.

– Эй, – сказала Кристи, – почему я вас не вижу?

Зеркала мешали почувствовать вещественнсть стен, а без стен перспектива как-то терялась и заменялась антиперспективой, как на картинах заумных рисовальщиков.

– Зато я вас вижу, – сказал голос.

Голос был мужским и Кристи быстро поправила платье на бедрах.

– Вы человек-невидимка?

– Да, я невидимка, – ответил голос, – но не человек. Я хочу вас поцеловать.

Я слишком давно не целовал живую женщину.

Несмотря на постановку вопроса, интонация, с которой говорил невидимка, была предельно вежливой.

– Может быть, не стоит так сразу? – попробовала Кристи.

Она протянула руку и коснулась руки невидимки. Невидимка был холоден, как неживое тело.

– Я хочу сразу, – настаивал невидимка.

– Но вы слишком холодны, – сопротивлялась Кристи, – я не уверена, что мне понравится целоваться с вами.

Если это называть холодностью… – недодумала она.

– Конечно, не понравится.

Невидимка положил холодную руку на ее плечо. Пальцы крепко сжались. Кристи вырвалась, оставив висеть в воздухе клок платья, и побежала по направлению к перекрестку. Вначале ее преследовали шаги одного человека, потом двух, потом это уже была целая толпа. Над толпой взлетали выкрики и выкрики эти Кристи очень не нравились.

Она была хорошей спортсменкой и без труда опережала