Звезда Пандоры

Сразу за пределами Лиддингтона раскинулись многочисленные фермы; аккуратные изгороди из боярышника и ясеня разделяли ровные маленькие поля, и между ними извивались проселочные дороги. В полях уже началась работа, пастухи гнали коров на дойку. Затем культивируемые земли сменились обшир­ными пастбищами, а зеленые изгороди — хлипкими заборами; животные из двух десятков миров пощипывали траву и сено и не обращали на путешественника ни малейшего внимания.

Каменистая колея постепенно пошла вверх, море позади Оззи скрылось из вида, а вскоре дорога и вовсе исчезла, превратившись в простую тропу среди высокой травы. Лонтрус спокойно трусил вперед, и его лохматая серо-корич­невая шерсть развевалась на ходу в такт размеренной поступи восьми ног. Он был примерно такой же длины, как Полли, и на треть выше ее, но мог перево­зить вдвое больше груза, чем любая лошадь. На большой голове, имеющей форму костяного клина, блестели два близко расположенных глаза, а двойная нижняя челюсть позволяла на ходу срывать пучки травы. Эти животные, если были голодны, были способны съедать целые кусты.

По пути Оззи оглядывал проплывавшие мимо окрестности и нередко за­мечал отдельно стоявшие домики, словно утонувшие в волнах высокой травы. С наступлением дневной жары дома стали попадаться все реже и реже. У него имелось несколько наивное предположение, что горизонт этой огромной планеты должен был быть шире. На самом деле размер планеты стал очевид­ным из-за тишины. Воздух впитывал все звуки, погружая мир в полное без­молвие. Ощущение казалось очень странным. Над этой местностью, ограни­ченной морем и лесом, совсем не было птиц — только огромный луг с его ручейками и бугорками, где даже деревья встречались крайне редко. Но на­стоящая тишина, как он понял, была обусловлена молчанием насекомых. Если они здесь и обитали, то летали и ползали совершенно бесшумно, и это каза­лось ему неестественным.

Через три часа он добрался почти до кромки леса, темным покрывалом окутывавшего холмистую равнину до самых гор — он всегда стоял здесь и с годами становился еще больше. Ровный плотный массив уходил к самым горам, за­хватывал нижние склоны и лежащие между ними долины.

За последний час Оззи несколько раз почти терял тропу, скрывавшуюся под густой травой и зарослями диких цветов. Но Полли, словно зная дорогу, всегда уверенно трусила вперед и снова выходила на тропу. Теперь он увидел два белых столба, выделявшихся на темном фоне древесных стволов. По мере приближения стал очевидным их колоссальный размер — это были массивные колонны из мрамора высотой около шестидесяти метров. На самом верху ко­лонн стояли какие-то фигуры — грубые изображения гуманоидов; ветра и дож­ди столетий, если не тысячелетий, стерли их лица, оставив лишь оплывшие контуры. Эти столбы были известны как единственные обнаруженные арте­факты культуры сильфенов. Никто не знал их другого значения, как только начала лесной тропы.

Полли и лонтрус резво прошли между ними, даже не сбившись с шага. У подножия одного из столбов Оззи заметил обломки деревянной хижины. Это явно человеческое жилище оставалось без присмотра уже долгие годы. Позади виднелись небольшие кучки камней, выложенные прямоугольником и еще не совсем утонувшие в траве и зарослях коричневого испанского мха.

Деревья начинались в трехстах ярдах за столбами. Вблизи Оззи снова услышал негромкие голоса птиц, круживших высоко в небе. И вскоре он уже ехал по лесу. В первых рядах стояли небольшие, похожие на земной бук растения с листьями не длиннее пальца руки, трепетавшими на слабом ветерке, словно маленькие флажки. Потом среди них стали встречаться сосны с гладкими оловянисто-серыми стволами и тонкими крепкими иглами. Зато трава стала реже, и тропа проявилась отчетливее. Деревья с обеих сторон становились все выше, их раскидистые кроны уже не давали солнечным лучам опускаться на землю. Копыта Полли бесшумно ступали по земле, покрытой толстым слоем гниющих листьев и иголок. Уже через несколько минут Оззи, обернувшись через плечо, не увидел ничего, кроме деревьев. На некоторых стволах он заметил вырезанные людьми инициалы и стрелки, указывающие направление. Он в них не нуждал­ся, сама тропа была проторенной, словно аллея. Да и деревья по сторонам росли так густо, что свернуть было почти невозможно. И снова его окружала тишина. Если какие-то птицы и вили здесь гнезда, они оставались где-то на самых вершинах деревьев.

Вблизи стало заметно, насколько был разнообразен состав леса. Он видел пушистые серебристые листья, винно-красные треугольники шире его ладони, лимонно-зеленые волнистые круги и совершенно белую листву. Так же сильно различалась и кора — от растрескавшихся черных пластин до каменно-гладких бронзовых щитов. Орехи и ягоды висели на них целыми гроздьями, и стебли сгибались под тяжестью плодов. На некоторых стволах нашли себе опору лиа­ны; они обвивали дерево и карабкались вверх по коре, раскидывая в стороны белые и голубые листья. Он заметил такие старые лианы, что их побеги превос­ходили по толщине стволы, по которым поднимались вверх.

Спустя еще час он стал замечать отдельных животных. Шустрые зверьки с гладким коричневым мехом быстро разбегались при его приближении. Пой­мать их в фокус не помогали даже его зрительные вставки, но, судя по поведе­нию, он счел их за травоядных животных.

На берегу первого ручья, пересекавшего тропу, он спешился, чтобы напоить Полли и лонтруса. Стоило ему встать на ноги, как Оззи ощутил боль в мышцах и натертых местах; он не ездил верхом уже целую вечность. Положив руки на затылок, он начал поворачиваться в разные стороны, со стонами прислушиваясь к треску и скрипу позвонков. В мышцах возникла противная дрожь, грозящая перейти в судороги. В медицинской аптечке имелся целый набор мазей и при­тираний, и он дал себе слово воспользоваться ими, как только остановится на ночевку.

Тропа пересекала ручей через брод, выложенный большими плоскими камнями. Оззи повел животных на поводу, с трудом удерживаясь на ногах в быстро текущем потоке, и с радостью убедился, что ботинки не пропустили ни капли воды. После ручья он еще немного прошел пешком в надежде хотя бы частично избавиться от боли в мускулах. Через некоторое время за его спиной послы­шался стук копыт. Мысль вскочить в седло и ускакать вперед была отвергнута сразу — его зад еще слишком сильно болел. Поэтому он предпочел терпеливо ждать. Очень скоро на тропе показался идущий рысцой пони. При виде сидя­щего на нем Ориона Оззи громко застонал.

Парень тоже увидел Оззи, и его лицо засияло от радости. Он направил пони прямо к безразлично стоявшей Полли.

— Я думал, никогда тебя не догоню, — воскликнул он. — Ты выехал очень рано.

— Стой, стой, старик. — Оззи поднял перед собой руки. — Что случилось? Куда это ты собрался?

— С тобой.

— Нет. Так не пойдет. Ни за что.

Орион окинул его дерзким взглядом.

— Я знаю, кто ты такой.

— Вот как? А я знаю, что ты сейчас же вернешься в Лиддингтон.

— Ты — Оззи. — Орион почти прошипел его имя, словно бросая вызов. — Ты открыл для человечества переходы. Ты уже побывал на сотнях планет. Ты самый старый и самый богатый из всех людей.

— Ладно, кое-что из этого соответствует действительности, но это не имеет значения. Я продолжаю путь, а ты возвращаешься домой. Точка.

— Я могу помочь. Я рассказал тебе правду, честно, я был и сейчас остаюсь другом сильфенов. Я могу помочь тебе их отыскать.

— Меня это не интересует.

— Ты собираешься бродить по тропам, по самым далеким тропам, — горячо продолжал Орион. — Я знаю, ты сможешь. Я видел много приезжающих сюда неудачников, но ты другой, ты Оззи. Поэтому я и решил пойти с тобой. Если кто-то и сумеет отыскать путь к другим мирам, так только ты. — Он смущенно опустил взгляд. — Ты Оззи. У тебя получится. Я знаю.

— Благодарю за доверие, но это бесполезно.

— Они где-то здесь.

Мальчик перешел на шепот, словно сообщал ужасную тайну.

— Кто? — добродушно спросил Оззи.

— Мама и папа, они где-то здесь. Они бродят по тропам.