Себ (СИ)

- Спасибо. Теперь готов.

От слабости, Себастиена шатало из стороны в сторону. Остальные раненые чувствовали себя не лучше. Желание плюнуть на всё, упасть и лежать до тех пор пока силы не восстановятся, было сильно. Группа шла медленно. Иван замыкал, наблюдая со спины, как раненые еле тащат ноги.

Темнело. Маршрут обещал затянуться на больший срок, чем на это дал Кузнец. Наконец, Иван скомандовал привал. Себ упал в том месте, где его застала команда. Не хотелось ни думать, не шевелиться. Страх отступил перед усталостью и болью. Юноша закрыл глаз и сразу уснул.

8 глава

Себ открыл глаза из-за того, что с ним разговаривала женщина. Это было странно слышать, откуда здесь женщина? Зеленые глаза смотрели на Себастиена. Часть лица женщины была закрыта марлевой повязкой. На голове её была одета косынка с красным крестом, из-под косынки выбивались рыжие локоны. Женщина нагнулась над Себом, и внимательно посмотрела в его глаза.

- Как ты себя чувствуешь, сержант Маккинли? Понимаю, что дерьмово, но жив остался, и это очень хорошо.

Себ лихорадочно соображал, как он очутился здесь, насколько это все реально, а не последствия приема сильнодействующего лекарства. Он, вдруг вспомнил, как в его мире, люди, переевшие дурмана, испытывали галлюцинации. Себ пошевелил рукой. Она поддалась на приказ мозга. Тогда он двинул ею и притронулся к женщине, ждавшей от него гответа. Та, аж охнула от неожиданности.

- Вот паразит! Одной ногой на том свете, а к бабам пристает. Ты точно выживешь, Маккинли.

Женщина была реальной. Непонятно, почему она звала его, как погибшего сержанта? И где же он все-таки находится, черт побери? Себ почувствовал, что лицо его болит, и притронулся к нему. Кожа не ощутилась под пальцами. Вместо нее была повязка.

- Что со мной? - Тихо спросил Себ.

- Ранен ты сильно, попал под дружественный огонь с нашего вертолета. Никто же не верил, что ты еще живой и будешь находится среди этих бандитов-головорезов. Лицо тебе посекло, хорошо, хоть глаза остались целы. В спине осколки были, в ногах. Неужели ничего не помнишь?

Себ отрицательно покачал головой.

- Бедняга. Ладно, отдыхай, пойду обрадую хирурга, что ты пришел в себя.

Медсестра хлопнула дверью и вышла, оставив огорошенного юношу таким поворотом событий одного. Его приняли за покойного Марка Маккинли? Как не хотел он оказаться у врага, но все равно оказался. Обман ведь вскроется, как только какой-нибудь знакомый сержанта придет проведать его.

Себ попытался вспомнить события той ночи, но как он ни напрягал память ничего не вышло. Последнее, что у него запечатлелось, это приказ Ивана устроить привал. Выходит, что с ним приключилась сильная контузия, или он тогда не уснул, а впал в беспамятство, которое перешло в ранение.

Значит, их группу уничтожили. Накрыли с вертолетов, и ничего не помогло. Ни форма военных, ни собственные хитрости. Как слепых котят. Себу стало страшно от осознания той ситуации, в которой он оказался. Беспомощный, он был обречен только наблюдать за развитием ситуации, почти без всякой возможности повлиять на нее.

Организм Себа отреагировал на стресс своеобразно, снова утащив его в бессознательную пучину. Когда он пришел в себя в следующий раз, то обнаружил, что в палате он не один. Рыженькая медсестра переговаривалась с мужчиной в военной форме. Мужчина настаивал на том, чтобы Себа привели в чувство. Медсестра запрещала это делать, объясняя военному, что раненый еще слишком слаб для расспросов.

Себа пробил пот и захотелось снова потерять сознание. Военный, как назло, заметил, что Себ зашевелил глазами.

- О! пришел в себя. Спасибо Джоан, ваша помощь больше не нужна. Оставьте нас наедине. - Военный придвинул табурет у кровати с раненым.

- Я не буду этого делать, мне нужно наблюдать за его состоянием. К тому же я знаю вас, военных. Сейчас вы начнете наседать на бедного юношу, совершенно не делая скидок на его состояние.

- Черт с вами, Джоан. Дадите мне подписку о том, что не разгласите нашу беседу.

- Легко, я их уже столько раз давала, что забыла, что можно рассказывать, а что нет.

Военный придвинулся поближе к кровати и постарался заглянуть в глаза Себа.

- Как вы себя чувствуете, сержант Маккинли? - Спросил военный.

Себ скосил глаза в его сторону. Как ему хотелось проснуться и оказаться в другом месте.

- Хреново. - Ответил Себ, не знакомый с уставом и субординацией.

- Хреново было бы, если бы тебя сейчас везли в пластиковом мешке, как многих твоих товарищей, а ты счастливчик. Попал в плен, и там выжил. Попал в мясорубку и снова живой. Радуйся.

- Я рад. - Прохрипел Себ. Ему хотелось откашляться, но он опасался это делать.

- Вот и замечательно. У меня есть несколько вопросов к тебе, которые откладывать никак нельзя. Все же, ты пока единственный, кто был в плену у противника, и тебе может быть что-то известно из того, что я у тебя спрошу.

- Я этого не помню.

Военный непонимающе посмотрел на Себа, а потом и на медсестру.

- Возможно, сильная контузия. - Ответила она. - Мы с ним еще не общались, поэтому и диагноз никакой не ставили.

- Гадство! - Ругнулся военный. - Что ты помнишь последнее?

Себ стал лихорадочно соображать, с какого момента ему лучше начать врать. Вдруг он начнет спрашивать имена его боевых товарищей, о которых он не имел никакого понятия?

- Как мать с отцом провожали меня, собаку свою помню. - Себ замолчал, делая вид, что пытается разворошить воспоминания. - Всё. Потом я открыл глаза и увидел эту рыженькую.

Военный нервно и резко встал. Табурет проскрипел ножками по полу и упал.

- Делайте, что хотите, но только чтобы он все вспомнил. - Военный направил в медсестру палец, как пистолет.

- Но мы же полевой госпиталь, мы не для этого. Здесь нужна совсем другая реабилитация.

Военный зло посмотрел на Джоан и вышел, громко хлопнув дверью. Медсестра посмотрела на Себа.

- Вы, военные, такие узколобые. Сами войну придумали, сами в ней еще и в секретики играете, а все кругом виноваты. В туалет хочешь?

Себ только сейчас понял, что в туалет ему придется ходить, не вставая с кровати, и если бы не повязка на лице, то Джоан увидела бы, как залило краской лицо юноши.

- Нет. - Резко сказал Себ, хотя позывы уже были.

- Как захочешь, у тебя микрофон в спинке, скажи громко, я приду, утку поставлю.

- Угу. - Тихо сказал Себ, желая потерять сознание, и сходить в туалет, не выходя из него.

Джоан вышла, оставив после себя легкий шлейф парфюма. Себ, хрипло выругался, и закашлялся. Боль прошла по всему телу. От сломанных ребер, к каждой ране, оставленной на теле осколками.

Невероятный поворот событий, что невольно можно позавидовать погибшим товарищам, чьи упокоенные души, безмятежно взирали с небес на бренный мир, не знающий покоя.

За Джулией приехали в ту же ночь. Девушка не могла уснуть, переживая в душе событие произошедшее с ней и с отцом. Зачем она только напросилась ехать с отцом в город? Сидела бы себе как мышь, на ферме, и не интересовала бы никого.

Во втором часу ночи забрехал пес, а вскоре послышался топот и ржание коней. Джулия сразу поняла, что это по ее душу. Девушка вскочила с кровати и скинув сорочку, оделась в обычную одежду, готовая ускользнуть из дома.

В дверь настойчиво постучали. Джулия вошла в спальню родителей. Отец уже разжигал керосиновую лампу.

- Отец, это за мной. - Сказала она сухо.

- Да подожди пугаться, и нас пугать, с матерью. Может, заблудились люди.

- Может, но я на всякий случай вылезу в окно, пока ты с ними будешь разговаривать. Если что, я возьму Крепыша, и сбегу на нем.

- Ладно.

- Дочка, не делай глупостей, угробишь себе всю молодость, а то и жизнь. Обойдется все.

- Не обойдется, мам. Я знаю кто эти люди, и на что они способны.

- Но ведь, дуче Рамирес, на нашей стороне. Он поможет.