Дерзкая

— Очень может быть. Но не все смиряются с той ступенью, которая им уготована мудрым законом. Например, Даррина.

— Я всегда знал, что Даррина будет вести двойную игру, — нахмурился Виллен. Хорошо еще, если не тройную. Ей по рангу положено несколько больше, чем Марсену, но она тоже не может рассчитывать на пост иерарха.

— Но ведь ты считаешь ее серьезным противником?

Виллен серьезно кивнул:

— Понимаешь, Рэста, Даррина из тех людей, которые меняют правила игры в тот момент, когда они перестают их устраивать.

— Зачем тогда ты вел себя с ней вызывающе?

Виллен вернулся от окна, где, видимо, пытался успокоиться, глядя на вековые деревья.

— О чем ты, Рэста?

— Тогда, после того, как ты представил меня Совету, ты унизил Даррину передо мной. Заставил ее в угоду мне прервать работу, которую она вела годами. Разве разумно было делать это тогда, учитывая твое зависимое от нее положение?

— У меня появился шанс найти новую точку опоры, — усмехнулся он.

— Проще говоря, ты пробовал меня купить?

— Пожалуй, — кивнул Виллен. — Нужно же мне было привлечь тебя на свою сторону. Глупо было надеяться на голос крови. А теперь я и вовсе готов сделать для тебя все, что в моих силах, лишь бы ты помогла мне поскорее покончить с моим шатким положением.

— Что конкретно ты от меня хочешь? Без пространных разговоров и намеков.

Виллен придвинул свободное кресло вплотную к моему и сел.

— Я хочу, чтобы ты… — он начал, замолчал, задумался.

— Если ты будешь тянуть кота за хвост, хуже будет только тебе.

— Я просто понял, что ты не хочешь открывать двери для Первого мира…

— Дело не в том, что я этого не хочу, а в том, что это было бы большой ошибкой, которая может погубить тех, кто еще остался.

— Поэтому пока я хочу покончить хотя бы с тем проклятым парнем, который заставляет меня плясать под дудку Даррины. Из-за того, что он еще жив, я нахожусь между небом и землей…

— То есть, ты хочешь, чтобы я прошла обратно в Дерзкий мир и убила твоего двойника-аналога?

— Да. Только и всего, — четко ответил Виллен.

Только и всего. И насколько было бы сейчас просто согласиться и удрать отсюда через только мне известную песчаную пещерку на дне оврага. И оставить Виллена с носом.

— Извини, Виллен, но этого я делать не стану. Ни своими руками, ни чужими. Ты слишком много просишь.

— Нет, не много. Ровно столько, чтобы моему положению ничего не угрожало. И тогда уже я смогу решить, что следует предпринять, чтобы спасти Первый мир.

— Спасти Первый мир или восстановить его господство?

Виллен скорчил недовольную гримасу, а его глаза стали совершенно бешеными и очень похожими на глаза Юрия.

— Ты хочешь поиграть в благородство, девочка? Может быть, так было принято в твоих прежних мирах? Хочешь стать спасительницей реальностей от иерарха-захватчика? — жестко заговорил он.

— Я всего лишь хочу не сделать одну большую глупость, — я встала и заняла у окна прежнее место Виллена.

Мне не доставлял радости наш разговор. Я не хотела до конца объяснять Виллену свое поведение. Но мне не хотелось и хитрить перед ним, обманом вырываться отсюда. Если честно, у меня не начинало чаще биться сердце, когда Виллен рассказывал о своих проблемах. Мне было его немного жаль, как обычно бывает жаль досужему обывателю незадачливого монарха. Но и только.

И тем не менее, я заставляла себя задумываться о другом. Я боялась целиком поддаться Екатерине. Я пыталась представить, как повела бы себя Рэста, если бы ей выпало прожить нормальную жизнь рядом с Вилленом? Стала бы она на его сторону? Наверное. Начала бы плести какие-то свои интриги? И это возможно. Но при этом она, возможно, относилась бы к Виллену, как и положено сестре относиться к брату. Я только что поимела горький опыт пренебрежения чужой жизнью. Мне не хотелось повторять его сходу. Ведь Виллен действительно был существом одной крови с той женщиной, в шкуре которой я сейчас была. И с этим следовало все-таки считаться.

— Твои глупости ничто в сравнении с моими. Особенно, если считать твое восприятие Первого мира верным, — заметил Виллен. — Но я чувствую, что тебе наплевать на наши проблемы. Я прав?

— Ты прав. Я не буду наемным убийцей. И никому не позволю попасть отсюда в Дерзкий мир.

— Тебе все равно, что будет со мной? — Виллен уже начинал терять терпение. — Честно говоря, ты вынудишь меня применить силу. Если бы я не помнил, как выделял тебя отец среди нас, я бы давно уже сорвался… А отец всегда мне говорил, что хоть ты и безумна, при удачном стечении обстоятельств можешь горы свернуть. Обстоятельства стеклись… Но, похоже, не очень-то удачно для меня.

— Виллен, твоей сестре не в чем тебя упрекнуть. Ты сделал для Рэсты все, что должен был сделать, как только узнал о ней. Но ты же знаешь, что я не совсем та, которая тебе нужна.

— Знаешь, давай-ка и ты без намеков, — отрезал Виллен.

— Ну давай, черт с тобой, — я подошла и села на подлокотник кресла Виллена. — Я не заинтересована в смерти Юрия Орешина. Более того, я готова на все, чтобы ты оставил свои намерения на его счет. По-моему, коротко и ясно.

— Ты хочешь, чтобы Даррина доконала меня, чтобы я лишился возможности действовать?

— Я хочу, чтобы Юрий Орешин жил.

— А я хочу объяснений, — упрямо повторил Виллен.

— Недавно я рассказывала тебе обо всем, что со мной было раньше.

— И?..

— Так догадайся же. Я рассказала тебе все очень подробно, не называя только имен.

Виллен развел руками, вспыхнул вдруг до корней волос и решительно отрезал:

— Рэста, ты невыносима. Кто такой тебе Юрий Орешин?

— Твоя вторая половинка — мой брат.

Виллен молчал долго, теребя волосы на висках и закрыв глаза. Когда он посмотрел на меня, было ясно, что он все понял.

— Больше нет вопросов, — заявил он и поднялся с кресла.

Он встал и зашагал по комнате. Я никак не могла привыкнуть к нему, хотя уже давно старалась приучить себя к мысли, что с этим человеком теперь так или иначе будет связана моя жизнь.

— Виллен, ты говорил про Варскеля… Из кого это меня выделял отец?

Виллен не сразу вник в мой вопрос, потом его лицо немного прояснилось.

— Ты же знаешь, мы боремся за выживание, в семьях всегда много детей. Я был старшим. Семеро наших братьев и сестер умерли детьми. Выжили только мы с тобой. Был еще младенец, но он исчез перед самым заговором против Варскеля. Каким он был и кем он стал сейчас, если жив — никто не знает и не узнает никогда. Он даже не знал еще своего имени. Хотя отец дал ему имя — Тарон. Громкое имя для смешного беспомощного малыша. Иногда я жалею, что он пропал. Сейчас ему было бы уже почти семнадцать, он мог бы поддержать меня…

Я не разделяла ностальгии Виллена. Тарон вполне мог стать для него смертельным врагом.

— Кстати, мне пора на Совет… — Виллен взял со столика кобуру с оружием и надел ее на пояс. Я заметила, что она появилась на нем на прошлой неделе, и теперь он с ней не расставался. — Марсен будет с тобой, как всегда.

— А мне кажется, тебе лучше взять Марсена с собой. Для верности.

Виллен усмехнулся:

— Ты об этом? — и похлопал ладонью по своей кобуре. — Кроме Марсена есть и другие офицеры. К тому же, если меня все-таки хлопнут те или эти, или еще какие-нибудь заговорщики, ты будешь только рада.

Он пошел к выходу, обернулся на пороге:

— Я не буду больше настаивать на твоем содействии, но это не значит, что я оставлю свои намерения. Я просто найду другой путь, не обольщайся, Рэста.

Он вышел. Я, в принципе, ждала, что он именно так и скажет. Да, Виллен, может быть, достаточно честен со мной и даже по-своему чуток, насколько может быть чутким человек, облеченный слишком большой властью и давно питающий некие тщеславные устремления. Только так и мог поступить Виллен: шаркнуть ножкой. Извини, мол, понимаю, сочувствую, но ради тебя не брошу то, что задумал. Извини и ты меня, Виллен, пожалуй, и я не брошу то, что задумала.