Этот бессмертный (сборник)

— Да, будут слепые твари на морском дне, чьи брюхи, как круги света, будут вспоминать удивительный вкус твоих потрохов, — сказал он.

Я выпустил колечко дыма.

— А если я отправлюсь дальше один и меня убьют, то неужели ты думаешь, что тебе удастся убежать? Если ты сражался с Майком Шендоном, то неужели ты не заглянул в его мысли? Ведь ты, кажется, упомянул, что ранил его? И после этого полагаешь, что он простит тебе это? Да, он не изыскан, как пейанцы. Он не станет тратить время на ритуалы. Он просто начнет искать тебя, а когда отыщет, то прирежет как свинью. Поэтому, выиграю я или проиграю, конец у тебя один — бесчестье и смерть.

— А если я решу идти с тобой и помогать тебе, что тогда? — поинтересовался он.

— Ты сможешь отменить месть надо мной, не запятнав себя. Я не стану требовать возмещения убытков, и каждый из нас отправится своим путем, каждый будет свободен от обязательств перед другим.

— Нет, — возразил он. — Пайбадра (оскорбление) — это твое избрание в Имяносящие. Я не принимаю твоего предложения.

Я лишь пожал плечами:

— Ну что ж, поскольку твои чувства и намерения мне известны, то для нас обоих бесполезно строить мост по классическим канонам. Могу предложить тебе такой компромисс. Помоги мне, а потом, когда все останется позади, я предоставлю тебе возможность честно свести со мной счеты. Что ты на это скажешь?

— Какие средства ты думаешь избрать?

— Пока не знаю. Подойдет все, на что ты согласишься.

— Какие гарантии ты даешь?

— Я клянусь именем, которое ношу.

Он отвернулся и некоторое время молча размышлял, после чего произнес:

— Согласен. Я пойду с тобой и буду тебе помогать.

— Тогда вернемся в лагерь и расположимся поудобнее. Ты должен побольше рассказать мне о некоторых проблемах, которые ты лишь слегка затронул.

Я повернулся к нему спиной и направился в лагерь. Там я расстелил пленку, чтобы мы могли поместиться на ней вдвоем, и подбросил дров в костер.

Прежде чем мы оба уселись, земля вздрогнула.

— Это ты наделал? — я показал рукой на северо-запад.

— Частично.

— Зачем? Пытался меня напугать?

— Нет, не тебя.

— Шендон тоже не испугался.

— Испугался.

— Может быть, ты расскажешь мне поподробней, что случилось?

— Во-первых, относительно нашего соглашения. У меня только что возникло встречное предложение… постарайся его выслушать.

— Какое?

— Ты направляешься спасать своих друзей, а Майка Шендона мы постараемся обойти. Или ты жаждешь его крови немедленно?

Я сидел и обдумывал его предложение. Если я оставлю Майка в живых, то рано или поздно он снова до меня доберется. С другой стороны, если я получу сейчас то, что мне нужно, и не буду при этом стоять у него на пути, то потом я найду тысячу безопасных способов вывести его из игры. К тому же я прибыл на Иллирию готовый встретиться лицом к лицу со смертельным врагом. Какая разница, если переменятся лица и декорации? И все же…

— Те люди, которых ты ищешь, находятся здесь потому, что я воспроизвел их. Ты знаешь, как я это сделал. Я использовал Ленты. Ленты до сих пор у меня в сохранности, и лишь я знаю, как их найти. Я рассказал уже, как они ко мне попали. То же самое я могу сделать и сейчас. Я могу переправить Ленты сюда немедленно, если ты попросишь. Затем мы можем покинуть это место, и ты вновь возродишь этих людей, по своему желанию. Когда мы взлетим, я укажу тебе место, куда надо стрелять или бросить бомбу, и мы уничтожим Майка Шендона, не подвергая себя опасности. Разве это не более простой и безопасный способ? Наши разногласия мы обсудим потом, как и было договорено.

— В твоем предложении есть изъяны. Для Рут Ларри Ленты не будет, это раз. Мне придется покинуть остальных — это два. То, что я смогу снова воспроизвести их потом, слабое оправдание, если я оставлю их именно сейчас.

— Копии, которые ты воспроизведешь, помнить об этом не будут.

— Это несущественно. Они есть уже сейчас. И они так же реальны, как ты и я. И неважно, что их можно продублировать… Они на Острове Смерти, правильно?

— Да.

— Выходит, если я должен буду разрушить его, чтобы погубить Шендона, я погублю и остальных?

— Это неизбежно.

— Я отклоняю твое предложение.

— Это твое право.

— Будут ли иные предложения?

— Нет.

— Теперь, когда мы можем вернуться к первоначальному предмету нашей беседы, расскажи мне, что произошло между тобой и Шендоном.

— Теперь у него есть Имя.

— Что?!

— За ним стоит тень Белиона.

— Этого не может быть. Он не мироформист…

— Потерпи минутку, Френк, я понимаю, что здесь требуется кое-что разъяснить. Вероятно, некоторые вещи Дра Марлинг тебе не сообщил, он ведь был из ревизионистов. Ты знаешь, что Имяносящий должен иметь не только Имя, чтобы формировать миры…

— Но оно необходимо. Это неотъемлемый психологический прием, который позволяет высвободить подсознательный потенциал, который нужен на определенных ступенях работы. Чтобы творить миры, человек должен ощущать себя Богом.

— Тогда почему это недоступно мне?

— Я никогда о тебе не слышал, пока ты не стал моим врагом. Я не видел образцов твоей работы, кроме тех, что у меня перед глазами. Но если это действительно образцы, то заявляю, что работать ты не можешь. Паршивый из тебя вышел мастер.

— Считай, как тебе угодно. Тем не менее я в состоянии манипулировать многими процессами.

— Это доступно любому. Мы же ведем речь о творческой работе, следов которой я тут не замечаю.

— Я говорил о пантеоне в Странти. Он существовал еще до появления мироформистов, как ты знаешь.

— Ревизионисты, такие, как Дра Марлинг и его предшественники, использовали старую религию для своей работы. Они использовали ее символы не как таковые, а как средства психологической настройки.

— Ты фундаменталист?

— Да.

— Тогда зачем ты сам пошел учиться делу, которое считаешь грязным? Ответь!

— Чтобы получить Имя.

— Не понял.

— Мне нужно было Имя, а не профессия. Я руководствовался религиозными, а не экономическими соображениями.

— Но это лишь психологическое средство…

— В том-то и дело. Это не просто средство. Это подлинная церемония, которая настраивает на контакт с божеством. Это обряд посвящения для высших жрецов Странти.

— Тогда почему бы тебе не принять святой сан, вместо того, чтобы изучать строение планет?

— Потому что совершить обряд может только Имяносящий, а все двадцать семь живых имен — все были ревизионистами. Они не санкционировали бы обряда посвящения.

— Двадцать шесть, — уточнил я.

— Двадцать шесть?

— Дра Марлинг покоится в недрах горы и Лоримель Многорукий пребывает в счастливом ничто.

Он склонил голову и помолчал.

— Еще на одного меньше. Я помню время, когда их было сорок три.

— Печально.

— Да.

— Зачем же тебе понадобилось Имя?

— Чтобы стать священником, но не мироформистом. Но ревизионисты не потерпели бы такого среди своих. Они позволили мне завершить учение и затем отвергли меня. Потом, чтобы еще больше оскорбить и унизить меня, следующим посвященным стал инопланетянин.

— Понимаю. Поэтому ты выбрал меня в качестве своей жертвы для отмщения.

— Да.

— Но в чем же моя вина? Я всегда считал, что присвоение Имени лишь формальный обряд.

— Теперь ты станешь знать больше. И должен понять, что к тебе лично я зла не питаю, через тебя я наношу удар по тем, кто святотатствует. Ясно?

— Зачем же ты занялся мироформированием, если, по-твоему, это аморальное занятие?

— Мироформирование само по себе ничего дурного не представляет. Работа эта хорошо оплачивается. Так отчего же мне не заниматься ею?

— Не вижу причин отказываться, если кто-то действительно вздумает дать тебе заказ. Но какое отношение ты имеешь к Белиону, а Белион к Майку Шендону?

— Грех и наказание — такова основа наших отношений, как мне кажется. Я самостоятельно произвел обряд присвоения имени в храме в Прилбеи. Ты знаешь, как это делается, — приносится жертва, произносится формула, и ты начинаешь продвигаться вдоль внешней стены храма, почтительно приветствуя каждое божество, а потом загорается одна из пластин с изображением бога, и в тебя входит сила. И имя этого божества будет твоим Именем.