Дюна (шесть романов)

У Мурбеллы перехватило дыхание. Как это может быть — взрослая рассудительность в оболочке ребенка. Это не укладывалось в голове.

— Твою природную мать звали Джанет Роксбраф. Она происходила из лернейских Роксбрафов, — сказал Айдахо. — Она была воспитанницей Бене Гессерит. Твоим отцом был Лоши Тег, начальник фактории ОСПЧТ. Через несколько минут я покажу тебе любимый дом башара на лернее. Я оставлю картинку тебе, можешь как следует ее рассмотреть и изучить. Думай об этом пейзаже, как о своей любимой родине.

Тег послушно кивнул, но по выражению лица было видно, что мальчик напуган.

Возможно ли, чтобы великий воин-ментат испытывал страх? Мурбелла покачала головой. Умом она понимала, что делает Дункан, но чувствовала, что в рассказе есть пробелы. В этом было нечто такое, чего ей никогда не было суждено испытать. Что это значит — пробудиться к новой жизни, сохранив в неприкосновенности воспоминания о прежних своих жизнях? Она подозревала, что это совсем не то, что Другая Память Преподобных Матерей.

— Я вспоминаю, как все началось, — принялся рассказывать Дункан. — Пробуждается Истинная Сущность. Я чувствовал, что меня вышвырнуло в магическую вселенную. Сознание превратилось в круг, а потом в шар. Произвольные формы стали преходящими. Стол перестал быть столом. Потом я впал в транс. Ничто не казалось реальным. Все вокруг стало светиться яркими бликами. Потом все прошло, и я понял, что потерял одну из реальностей. Стол снова стал столом.

Мурбелла успела изучить руководство Бене Гессерит «О пробуждении исходной памяти гхола». Дункан отклонялся от данных там инструкций. Почему?

Дункан отошел от ребенка и приблизился к Мурбелле.

— Мне надо поговорить с Шианой, — сказал он и прошел мимо. — Так будет лучше во всех отношениях.

***

Айдахо в одиночестве сидел у панели управления, рассматривая материалы, которые он сохранил в системе памяти корабля-невидимки в первые же дни пребывания в заточении. Начав эти поиски, он был буквально захвачен (слово он подобрал позже) отношениями и чувственным восприятием того прежнего времени. Скучный, одуряющий полдень в корабле-невидимке перестал существовать для Дункана Айдахо. Он снова был там, в том времени, которое оказалось растянутым между тогдаи теперь,это было то необычное чувство, которое может испытать только гхола, переживший последовательность воплощений и способный проследить свои воплощения до естественного появления на свет.

Он моментально увидел то, что привык называть «сетью», — престарелую пару, обозначенную пересекающимися в разных направлениях линиями, силуэты тел угадывались под переливающимися тканями платьев, украшенных нитями, расшитыми драгоценностями. Зеленые, синие, золотистые и серебристые тона сияли так ярко, что глазам было больно.

В этих людях была какая-то божественная основательность, но было в них и что-то приземленное. На ум сразу пришло слово упорядоченные.За фигурами простирался знакомый ландшафт: цветущие кусты (наверное, это были розы), подстриженные лужайки, высокие стройные деревья.

Пара оглянулась и так пристально посмотрела на Айдахо, что он ощутил себя голым под этим взглядом.

В этом видении появилась какая-то новая сила! Он больше не чувствовал себя в Великой Ловушке, не ощущал действия импульсного магнита, которым его удерживали здесь. Магнит включался очень часто, и каждый раз Айдахо знал, что надзиратели в этот момент находятся в полной боевой готовности.

Неужели он — новый Квисатц Хадерах?

У Бене Гессерит были какие-то подозрения на этот счет, и они убьют его, если эти подозрения станут сильнее или обретут под собой почву. Но сейчас они пристально наблюдают за ним! Вопросы, беспокойные раздумья. Несмотря на это, он не мог оторваться от видения.

Что так знакомо ему в этой паре? Это кто-то из его прошлого? Семья?

Исследование памяти ничего не дало, несмотря на ментатские ухищрения. Размышления не приводили к результату. Круглые лица. Усеченные подбородки. Толстые складки под челюстью. Темные глаза. Сеть скрывала их истинный цвет. На женщине было надето длинное, до пят сине-зеленое платье. Белый передник, запачканный зеленью, был повязан под грудью вокруг пояса. В специальных петлях были уложены садовые инструменты. В левой руке садовый совок. Волосы седые. Из-под зеленого платка выбиваются непослушные пряди, обрамляющие глаза, окруженные лучиками морщинок. Она выглядела, как… бабушка.

Мужчина идеально подходил своей супруге, словно их ваял специально друг для друга один и тот же скульптор. На объемистом животе — фартук. Мужчина был без шапки. Те же темные глаза с веселыми искорками. Коротко подстриженные жесткие седые волосы.

У мужчины было на редкость добродушное выражение лица. В уголках рта притаились морщины, образовавшиеся словно от постоянной улыбки. В левой руке он держал небольшую лопату, в правой он удерживал небольшой металлический шар. Шар издавал пронзительный звук, который заставил Айдахо заткнуть уши. Это не остановило звук. Он исчез сам по себе. Айдахо опустил руки.

Лица, внушающие уверенность.Это возбудило подозрения Айдахо, потому что теперь он уловил некоторое сходство. Они были чем-то похожи на лицеделов. Даже своими носами-пуговками.

Он потянулся вперед, но видение сразу же отдалилось. «Лицеделы», — прошептал он.

Сеть и престарелая пара исчезли.

Видение сменилось изображением Мурбеллы в спортивном зале. Женщина была одета в сверкающее трико цвета эбенового дерева. Ему пришлось протянуть руку и коснуться женщины, прежде чем он понял, что она действительно вошла к нему.

— Дункан, что с тобой? Ты весь в поту.

— Я… думаю, что эти проклятые тлейлаксианцы что-то посеяли в моей душе. Я все время вижу… Думаю, что это лицеделы. Они… смотрят на меня и только что… стоял страшный свист. У меня до сих пор болят уши.

Она взглянула на глазок видеокамеры, но не проявила своего беспокойства. Сестры могут знать, что эти видения не представляют непосредственной опасности… может быть, только для Сциталя.

Она опустилась на корточки рядом с ним и положила руку ему на плечо.

— Они что-то сделали с твоим телом в своем чане?

— Нет!

— Но ты же сам сказал…

— Мое тело — это просто новый багаж для нового путешествия. Биохимия и строение его такое же, как и всегда. Что-то стало с моим разумом.

Это взволновало ее. Мурбелла знала, как Сестры относятся к диким дарованиям.

— Будь проклят этот Сциталь!

— Я найду ответ, — сказал он.

Он закрыл глаза и услышал, как Мурбелла встала. Рука ее соскользнула с его плеча.

— Может быть, тебе не следует этого делать, Дункан.

Ее голос прозвучал словно откуда-то издалека.

Память. Где прячется эта таинственная вещь? Глубоко в исходных клетках?До сего дня он думал о своей памяти, как об инструменте ментата. Стоя перед зеркалом, он мог вызвать в ней образы из любого момента любой из своих многочисленных жизней. Он мог подойти поближе, изучить каждую морщинку. Мог посмотреть на женщину, стоявшую позади него, — в зеркале два лица, и его лицо исполнено невысказанных вопросов.

Лица. Последовательность масок, разных видов его самого, того, что он называет своим «я». Лица несколько неуравновешенны. Иногда волосы седые, иногда завиваются, как локоны черного каракуля из его нынешней жизни. Иногда лицо веселое, иногда печальное, ищущее ответа в мудрости, спрятанной в глубине сознания, мудрости, нужной для того, чтобы встретить наступающий день. За всеми этими масками есть нечто, объединяющее их, — способность наблюдать и обдумывать увиденное. За ними стоит тот, кто принимает решения. Тлейлаксианцы вволю натешились над этой способностью.