Журнал «Приключения, Фантастика» 3 ' 96

Таким образом выбора у него не оставалось — нужно было принимать навязываемый бой на условиях противника.

Их было только двое против целого сонма аборигенов, носящих статус воинов, но считать этих полипов бойцами, равными себе?!.. С Резидентом была Утроба — сложнейший боевой квазимеханизм, лучше которого в этой части Вселенной не сыскать.

Пришло время ей проявить себя во всей красе и мощи.

С трудом двигая огромной головой, Резидент повернулся к Утробе. Эластичная, растягивающаяся так, словно была сделана из резины, пасть монстра-биоробота распахнулась, обнажая свое приводящее в трепет многозубие. Оптические органы на выдвижных подвижных отростках вяло зашевелились, приветствуя контакт с хозяином. Резидент отправил короткий импульс-приказ.

И Утроба тут же приступила к его осуществлению.

В ее огромном гибком и подвижном, словно капля ртути, теле запульсировала чудовищная энергия; резервные силы — запас, предназначенный именно для таких крайних, критических случаев — пробудились в ней, растеклись по всему организму, наливая стальные мускулы огромной неодолимой мощью, многократно усилили ее. Полуробот по-кошачьи мягко и упруго вскочил на свои бесчисленные ноголапы, с показной легкостью преодолевая навалившуюся на него тяжесть.

Полученный приказ был предельно короток и прост — добраться и ликвидировать источники силового поля и психоэнергетических волн.

Увеличив через пульсирующий энергией организм Утробы проникающие возможности своего мыслесканнера, Резидент быстро обнаружил их, с легкостью пробив не очень сильный экранирующий заслон, выставленный аборигенами. Полученная информация немедленно перекочевала из его головы к Утробе.

Получив приказ и координаты цели, Утроба начала ДВИЖЕНИЕ. Она мчалась к заданной цели, неслась стремительно и неотвратимо — пущенная с силой пружина, скрученная из стальных неутомимых мышц. Воздух разорвал сухой треск и торопливое щелканье. Многочисленные очереди пуль, содержащих в себе ампулы с транквилизатором — уникальной химической субстанцией, не прекращающей реакцию со средой, в которую попала до тех пор, пока пораженный организм не будет погружен в бессознательное состояние, вонзались и вязли в гибком, эластичном, подобном кожаному мешку с ртутью, теле.

Несмотря на отданный приказ о ликвидации, люди хотели заполучить внеземных агентов живьем. Это была очень ценная добыча, которая вполне могла круто изменить соотношение сил на Земле.

Глупая самонадеянность человечества! Она вполне могла ему выйти боком.

Остановить Утробу транквилизаторами было невозможно. Всякий раз, когда ощущение действия наркотика начинало сказываться на ней, она, ни на мгновение не прерывая стремительного ДВИЖЕНИЯ, перестраивала нервную систему своего организма, и подобранная было ключевая формула становилась бесполезной.

Стремясь помешать монстру добраться до установок, аборигены спешно увеличили давление силового поля. Скачки Утробы стали короче, отрывистей, дерганей, но тварь не прекратила своего неудержимого бега. И тогда по пустынной улице злобно и визгливо хлестнуло протяжное и грозное «тра-та-та-та-та!», извергаемое из десятков стволов вкупе с градом смертоносных кусочков металла.

Пули хлестко врезались, вгрызлись в Утробу, Отбросили ее назад, перевернули, отстрелили несколько конечностей, но квазибиологический робот упрямо поднялся и новым рывком бросился дальше — к цели, которую требовалось уничтожить.

Грегор что-то проорал мне на ухо, но его слова потонули в оглушительном грохоте поднявшейся со всех сторон пальбы. Я отрицательно помотал головой и крикнул: «Что?». Грегор отмахнулся и выскочил из флайера, держа в руках спаренный пулемет. На мгновение задержавшись, чтобы окинуть взглядом и оценить обстановку, детектив гигантскими прыжками помчался к установкам, делая большой крюк, чтобы не попасть под действие силового гравитационного поля.

По инфракрасному датчику, вмонтированному в приборную панель флайера, было видно, что чудовищное существо, беспощадно расстреливаемое со всех сторон, сплошь израненное, изрешеченное грохочущими выстрелами, движется туда, куда бежал Томас. Он хотел лично встретить тварь! Сумасшедший! Неужели он хотел этим что-то мне доказать?!

Полицейский остановился, поджидая тварь. Толстые пулеметные стволы пробойника неподвижно замерли, нацелившись в сторону приближающегося врага. Отрешенная решимость маской сковала его лицо. Массивная нижняя челюсть Тома агрессивно выступила на несколько сантиметров вперед. Всем своим видом детектив демонстрировал хладнокровную готовность собственноручно прикончить инопланетного монстра-убийцу.

«Он сумасшедший!» — думал я, выбираясь из флайера. — «Это же не съемки фильма о крутом бесстрашном полицейском!.. Мы ведь даже толком не знаем, с чем приходится иметь дело… Почему не используются энергетические лучевые установки?! Тварь нужно не расстреливать — сжечь! испепелить! так, чтобы расплавилась даже зола! Только тогда можно будет быть уверенными, что она окончательно уничтожена! Жгите же, черт бы вас всех побрал! Жгите, чего же вы ждете?! Но нет… не будут. Кадавр! Ну конечно! им нужен кадавр — труп этой твари! Живучесть чудовища вкупе с его сверхъестественными телепатическими возможностями делала его идеальным боевым организмом! Вот подарочек-то для военных, разрабатывающих биологическое оружие… И для этого они готовы пойти на такой риск! Безумцы! Неужели они готовы поставить на карту судьбу, быть может, всего мира, лишь бы положить под свои микроскопы это изодранное пулями существо?! Безумцы!»

Я тронул предохранитель «инграма». Сухой щелчок был неслышен в рвущей барабанные перепонки трескотне автоматов и пистолетов.

Несмотря на проливной дождь из свинца, чудовище, неудержимое, как допотопный паровоз, промчалось через всю улицу и очутилось, наконец, напротив гудящих от напряжения установок…

Когда кошмарная тварь вылетела из-за угла, Томас Грегор что-то воинственно рявкнул, пошире расставил ноги и, уперев приклад пулемета в бедро, нажал на курок. Десантный пулемет ожил и яростно забился в его ручищах, словно пойманный хищный зверек, выплевывая свинцовую смерть. Очередь горячим хлыстом стеганула по боку, разворотив плоть и выбив тонкие фонтанчики бледно-желтой не то крови, не то лимфы. Произведенные с близкого расстояния выстрелы вновь сбили тварь с ног, и вновь с неукротимым упорством какого-нибудь неуничтожимого зомби из архивной киноленты двадцатого века, она поднялась и прыгнула к установкам.

Живучесть твари поражала сверх всякой меры.

Ее расстреливали со всех сторон, вгоняли в нее пулю за пулей, кромсая, коверкая это могучее гибкое тело. Сплошь покрытое рваными ранами изувеченное чудовище, припадая на перебитых, простреленных конечностях, уже не бежало, а ползло, волочилось к установкам, оставляя за собой влажный след. Ее открытая пасть, битком набитая осколками раздробленных пулями зубов, извергала режущие слух квакающие звуки, от которых меня аж передернуло: маска от них не защищала — она была рассчитана на блокировку звуковых атак, но только на уровне инфразвуков — этот же концерт допустимого звукового порога не превышал и не мог принести существенный вред, поэтому звуковые фильтры его пропускали лишь слегка смякая. Но, как бы то ни было, слышать его было невыносимо.

Монстр казался неистребимым. Его нашпиговали пулями плотнее, чем утку яблоками, но он неумолимо, с неотвратимостью злого рока приближался к установкам. Бесчисленные раны на ее теле затягивались в считанные секунды, однако даже эта феноменальная способность регенерировать поврежденные ткани с непостижимой быстротой не могла соперничать с разрушительной мощью бесчисленных крупнокалиберных пуль. Не успевала тварь заживить рану, нанесенную одним попаданием, как в то же место попадали три новых пули, разрывая и коверкая мышцы, дробя на сотни осколков кости, перебивая сухожилия. Очереди долбили тварь, разбрызгивая вокруг нее крошево из перемолотой плоти. Я видел, что из четырех глаз, расположенных на длинных гибких щупальцах-отростках, уцелел только один — три других были оторваны и снесены выстрелами. Вместо головы осталось одно кошмарное многократно перебитое, перерубленное, расквашенное месиво из ошметков плоти и осколков костей.