Волшебный бумеранг (Космологическая феерия)

«Это хорошо, что ты живешь на Земле, что здесь есть уже сотни детей. Нет в мире ничего более прекрасного, чем засевать планеты новой жизнью. Будем же вечными сеятелями, мой любимый Акачи!»

Он заметил над водопадом радугу. Под ее многоцветной дугой пролетела птица. Николаю показалось, что это была новая, земная Лоча, такая же, какой она хотела стать когда-то десять оборотов назад, тоскуя о нем на Фаэтоне…

Он долго блуждал по джунглям, прислушивался к щебетанию птиц, к беспорядочному крику попугаев, кружившихся разноцветными стайками над его головой. На острове охотники с рубцами на груди забавлялись со своими детьми. Они ничего не знали о том, что какой-то фаэтонский предшественник их жестокого Алочи убил целую планету, целый мир. Убил за то, что даже нельзя пощупать пальцами, потому что это не блестит и не звякает, как те игрушки, которыми обвешал себя Алочи. Убил всего лишь за одну большую букву!

Ечука и Рагуши с тревогой глядели на небо. А может быть, никакой катастрофы и не произошло? Может, Лоча успела выхватить из рук Ташуки ужасный медальон? Может, где-то заржавел контакт и смертоносный поток не достиг огромных запасов ядерного горючего, хранившихся в недрах планеты?

Не хотелось верить, что какой-то ничтожный человек-протез, которого можно было свалить движением детского пальца, способен уничтожить хорошо обжитую планету, даже сотни тысяч планет, где уже есть или только рождается Разумная Жизнь!

— Мы еще ничего не знаем, — печально сказал Ечука-отец — Цепные реакции в звездных мирах развиваются иначе, чем в атомах. То, что в атомах происходит в миллионные доли секунды, в космосе измеряется сотнями оборотов. Возможно, гигантский обломок и не попадет на другую планету. Возможно, Фаэтон так раздроблен, что это не представит угрозы для других планет. Чтобы взорвался Марс, он должен столкнуться с обломком, который только в несколько раз меньше, чем он. А Юпитер взорвется только тогда, когда на него упадет по крайней мере треть Сатурна… Это, Рагуши, маловероятно. Но…

Это «но» и было самым страшным, потому что никто и никогда не проверял на практике, как именно взрываются галактики. И все же фаэтонцы знали, что галактики почему-то взрываются…

Прошли недели, месяцы, прежде чем земной шар потряс циклопический взрыв. Безумствовали такие ураганы, что столетние деревья вырывало с корнями и носило в небе, как легкие перышки. Земная кора качалась под ногами, будто корабельная палуба во время шторма. А вскоре пришла вода. Это была гигантская волна, которая надвигалась сплошной стеной, чуть ли не до самых туч. Она перекатывалась через острова, затопляла материки, уничтожая все на своем пути.

Десятки спокойно дремлющих вулканов теперь проснулись и довершали разрушение от взрыва гигантского обломка уничтоженной планеты, упавшего на Землю.

Рагуши поднял ракету в небо и своевременно предупредил об опасности, и Ечука успел вывести своих землян из долины, где над рекой помещалась его колония.

Несколько сотен земных людей — охотники, женщины и дети — во главе с тремя фаэтонцами стояли на высокой горе, следя, как взбудораженная вода пожирает широкую долину, которая была их колыбелью. Только теперь они полностью оценили мудрость Ечуки, научившего их добывать огонь в любых условиях. Злые ураганы, пробужденные космическим взрывом, перемешали всю земную атмосферу, принося с полюсов холод и снег даже сюда — в тропики. Что мог теперь дать Ечука этим людям? У него не было ничего, кроме скафандра на голове. Он не думал о себе, спасая первых землян. Кислорода осталось на двое-трое суток. Запасы Рагуши могут продлить этот срок до месяца. А потом?

От ураганов прятались в пещерах. И жгли костры, у которых грелись дети. Ечука и Николай, позаботившись о своих землянах, ушли в ракету к Рагуши. Она стояла среди высоких скал в укромном месте.

Наступил вечер, взошла луна. Сегодня она была большой, красно-медной, как кожа смышленого Чахо. Ее видимый диск стоял так близко, что даже невооруженным глазом можно было разглядеть хорошо знакомые равнины и горные хребты.

Вдруг Коля заметил на поверхности Луны яркую вспышку. Через несколько минут вспышка повторилась в другом месте.

— Рельефная запись космических трагедий, — сказал отец. — Обломки Фаэтона впоследствии так изроют эту несчастную планету, что ее нельзя будет узнать.

— Какие же это громаднейшие обломки! — крикнул Рагуши.

— Они меньше того, что упал на Землю. Самые большие принимает на себя земной шар, так как его гравитационное поле неизмеримо больше. Но нас защищает атмосфера, которой нет на Луне.

Все по очереди подходили к приборам, смотрели на Луну. Там, где падали метеориты, возникали огромные воронки. Недалеко от края лунного диска — в его правой половине образовалась глубокая воронка и взрывом выплеснуло раскаленную магму, разбросав ее на сотни километров вокруг.

Вскоре земной шар потряс еще более страшный взрыв.

Обломки Фаэтона пока еще не нашли своих постоянных орбит и, беспорядочно блуждая в солнечной системе, входили в зоны гравитации других планет и падали на их поверхность. Атмосфера планет поглощала только часть их массы, ибо поглотить всю ее не могла. Планеты сотрясались от страшных взрывов, но пока еще держались на собственных орбитах. Ни Рагуши, ни Ечука, сидя у приборов, не заметили отклонения Марса и Юпитера от своих орбит.

В зоне, где взорвался Фаэтон, плавало огромное количество космической пыли и миллионы больших и маленьких обломков. Рагуши и Ечуку немного успокаивало то, что среди обломков не было такого гиганта, который смог бы вызвать взрыв другой планеты. Видно, слишком могучими оказались ядерные Силы, заключенные в недрах Фаэтона!

— Неужели космические города тоже погибли? — спросил Рагуши.

— Те, что группировались вокруг Фаэтона, наверняка, погибли. Возможно, некоторые корабли были в это время у Марса.

Николая сначала удивляла их способность трезво взвешивать все, что произошло. Никто больше не тревожился о своей жизни. Она стала такой же неестественной, как жизнь растения, попавшего на другую планету. С него может осыпаться пыльца, оплодотворяя собой чужие, незнакомые цветы, но само растение непременно погибнет.

28. Смерть Ечуки-отца и Рагуши

Чтобы понять размеры катастрофы, которую вызвал на Земле второй взрыв, Рагуши взял с собой Николая. Отец остался в горной пещере вместе со своими землянами. Он должен был учить их преодолевать еще незнакомые опасности.

Первое, что увидели Рагуши и Коля, поднявшись в воздух, была новая водяная стена без конца и без края.

Долетев к центру взрыва — здесь когда-то синел океан, — они онемели от удивления. Дно океана оголилось и покрылось трещинами от адской жары. Воронка размером с огромный остров медленно заполнялась возвращавшейся водой. Они видели это на стене горизонтов, так как заметить что-либо сверху было невозможно из-за густых испарений. Этот тяжелый пар где-то выпадет такими свирепыми ливнями, что затопит целые материки, если их не успеет затопить стена океанской воды.

Рагуши повернул ракету, чтобы предупредить Ечуку об опасности. Но когда они снизились, то увидели, что из трещины в земных недрах била раскаленная лава. Они еле отыскали вершину, в пещерах которой остались Ечука и его земляне.

Рагуши, не задумываясь, приземлил ракету у знакомых скал. Потные, покрытые вулканическим пеплом, они побежали к пещерам. Выяснилось, что пещеры совсем не подверглись разрушению. Лишь некоторые из них завалило каменными глыбами.

Они осмотрели все пещеры, но никого не нашли. Вскоре Николай натолкнулся на два трупа: Чахо с раздробленной головой сжал в окровавленных руках мертвую девочку.

Над самой трещиной — из нее с шипением вырывались раскаленные газы — они увидели еще двух детей, которые тоже были мертвы. А рядом с ними лежал Ечука-отец. Тело его не было повреждено — выброшенный вулканом камень пробил только скафандр. Ечука погиб от чужой ему атмосферы.