Подводные земледельцы

ми поездами вагонеток с маленьким электровозиком во главе. Сердцем электровозика был все тот же аккумулятор, величиною со спичечную коробку.

«Страдная» пора продолжалась от января до весеннего равноденствия. Работы было столько, что Ванюшка на время позабыл о Таяме. Но Таяма сам напомнил о себе.

18. ТАЯМА ОТДАЕТ ВИЗИТ

Поздно вечером, когда все собрались после трудового дня в столовой и засели за чай, зазвонил телефон с берега. Заводской инженер-химик, который в это время еще работал в лаборатории, сообщил, что недалеко от берега бросила якорь какая-то шхуна, с которой высадился толстый японец внушительного вида. Фамилию свою он не называет и говорит, что у него есть важное дело к Семену Алексеевичу Волкову, которого он желает видеть немедленно.

– Это Таяма! – воскликнул Ванюшка. – Пусть придет сюда.

– Зовите! – сказал Конобеев с угрожающим видом. – Однако сюда он войдет, а отсюда его вынесут.

– Таяме не следует показывать нашего подводного жилища, – возразил Волков, – если только это действительно Таяма. Но почему, Ванюшка, ты думаешь, что это Таяма?

– Кто же может быть иной? Важный, пузатый, как следует купчишке. Идем все к нему!

– Разумеется, – ответил Волков. – Я не имею ни малейшего желания говорить с ним с глазу на глаз.

– А почему бы раньше не узнать, что у него на уме? – сказал Гузик, как бы рассуждая сам с собой. – Таяма хитрый и опасный соперник. Если мы придем все вместе, то он, конечно, не скажет того, что скажет одному Семену Алексеевичу. Давайте сделаем так...

– Семен Алексеевич будет говорить один, а мы устроимся за перегородкой в резерве и накроем Таяму! – докончил Ванюшка. – Айда!

Ванюшка не ошибся: посетителем был Таяма. В дорогой меховой шубе и такой же шапке, он ожидал Волкова в конторе завода.

Когда Волков вошел, Таяма назвал свое имя, вежливо, но с достоинством поклонился, сняв шапку, и сказал:

– Разрешите поговорить с вами по одному важному делу.

Волков предложил сесть.

Таяма говорил долго и внушительно. Он начал издалека, как и в разговоре с Ванюшкой. Говорил об ужасной тесноте и перенаселенности островов Японского архипелага, говорил о нужде, о безработице, о непрекращающейся эпидемии самоубийств, о самоубийствах целых семейств, долго распространялся о «неосвоенных» просторах Дальневосточного края, привел даже русскую пословицу о собаке, которая лежит на сене: сама не ест и другим не дает!

– Позвольте внести фактическую поправку, – не утерпел Волков. – Во-первых, «собака» сама начала усиленно есть дальневосточное сено, – вы видите и знаете, как быстро мы развиваем эксплуатацию морских водорослей. Но это лишь первые шаги. Во-вторых, «собака» и другим дает есть, если только это происходит в рамках законности. Разве между Советским правительством и Японией не заключаются различные договоры о торговле, о рыбной ловле и прочее?

– То, что вы делаете, – капля в море по сравнению с тем, что у вас есть, – возражал Таяма. – Что же касается договоров между правительствами, то это ужасно