Мошка в зенице Господней. Хватательная рука

Харди кивнул.

— Он послал старшего механика Синклера.

— Гм-м… — Этот звук вырвался непроизвольно, и все посмотрели на Джонатона Уитбрида, который медленно улыбнулся. — Если мошкиты были удивлены вами, сэр, то попробуйте представить, что будет твориться в их головах, когда они услышат командора Синклера.

На военных кораблях Флота люди обычно не поддерживают среднего веса. За время долгих периодов безделья те, кто любит поесть, развлекаются едой и быстро полнеют. Люди же, посвятившие свои жизни делу, включая немалый процент тех, кто останется на Флоте, часто забывают о еде. Пища не может привлечь их внимания.

Сэнди Синклер смотрел прямо перед собой, напряженно сидя на краю исследовательского стола. Это было обычно для Синклера, который не мог смотреть человеку в глаза, пока был обнажен. Он был большим и тощим, а его волокнистые мышцы были гораздо сильнее, чем выглядели. Его можно было принять за человека, получившего скелет на три номера больше, чем требовалось.

Третью часть площади его тела покрывала розовая ткань рубцов. Острый металл, разлетевшийся после взрыва, оставил эти розовые шрамы на его ребрах, а большая часть остальной площади была обожжена языками пламени или каплями металла. Космические сражения оставляют ожоги, если человек вообще выживает.

Доктору было двадцать три, и он был весел.

— Двадцать четыре года на службе, да? И даже бывали в сражении?

— Вы тоже получите свою порцию шрамов, если пробудете на Флоте достаточно долго, — огрызнулся Синклер.

— Охотно верю. Что ж, командор, вы в великолепной форме для ваших сорока лет. Думаю, вы можете провести в невесомости месяц, но мы поиграем в безопасность и будем возвращать вас на «Макартур» дважды в неделю. Полагаю, не нужно говорить, чтобы вы занимались укрепляющими упражнениями?

В течение следующего дня Род Блейн вызывал катер несколько раз, но наступил вечер, прежде чем он смог застать кого-то, кроме пилота. Даже Хорват отправился на корабль мошкитов.

Священник Харди, с улыбкой во все лицо и огромными черными кругами под глазами, был утомлен, но доволен.

— Я воспринимаю это как урок смирения, капитан. Они гораздо лучше разбираются в моей профессии, чем я сам. Я решил, что скорейший путь выучить их язык — это учить их английскому. Ни одно человеческое горло не может говорить на их языке — языках? — без помощи компьютера.

— Согласен. Для этого нужен целый оркестр. Я слышал некоторые из ваших лент. Фактически сделано совсем мало.

Харди улыбнулся.

— Сожалею. Мы пытались делать более частые доклады. Кстати, доктор Хорват сейчас показывает части мошкитов катер. Особенно их заинтересовал двигатель. Коричневый хотел разобрать его на части, но пилот не позволил. А ведь вы говорили, что на катере нет секретов.

— Действительно, я говорил так, но, думаю, преждевременно позволять им валять дурака с вашим источником энергии. Что сказал об этом Синклер?

— Не знаю, капитан. — Харди выглядел удивленным. — Они держали его в инструментальной камере весь день. Он и сейчас там.

Блейн коснулся своего носа. Он получил информацию, которую хотел получить, но священник Харди явно не был тем, с кем он желал поговорить.

— Сколько сейчас мошкитов на борту катера?

— Четверо. По одному для каждого из нас: меня, доктора Хорвата, леди Салли и мистера Уитбрида. Похоже, они назначены нам в сопровождающие.

— Четверо… — Род попытался осмыслить эти данные. Катер не был полномочным судном, но он был одним из военных кораблей его величества, и иметь группу чужаков на его борту… Что ж, замечательно, Хорват понимал риск, на который пошел. — Только четыре? А у Синклера гида нет?

— Это довольно странно, но нет. Большинство из них следит за его работой в инструментальной комнате, но никто конкретно к нему не приставлен.

— И нет никого для пилота или космонавтов на катере?

— Нет. — Харди на мгновение задумался. — Это странно, не так ли? Как если бы они объединяли командора Синклера с незаметными членами команды.

— Может, они просто не любят Военный Космический Флот?

Дэвид Харди пожал плечами, потом сказал, подбирая слова:

— Капитан, рано или поздно нам придется пригласить их на борт «Макартура».

— Я боюсь даже думать об этом.

Харди вздохнул.

— Потому я и поднял его сейчас, чтобы мы могли сбросить с плеч тяжесть ноши. Они показали, что верят нам, капитан. В их посольском корабле нет ни одного кубического сантиметра, которого бы мы не видели или по крайней мере не изучили бы приборами. Уитбрид готов засвидетельствовать, что на борту нет ни следа оружия. Вполне возможно, что они недоумевают, какие секреты прячем мы на борту своего корабля.

— Скажите, поблизости от вас есть мошкиты?

— Нет. К тому же они плохо знают английский.

— Не забывайте, что они учатся, и не забывайте о записывающих приборах. А сейчас, священник, я подкину вам проблему — относительно мошкитов и Сотворения. Долгое время мы говорили о Великих Галактических Чародеях, наблюдающих за нами и решающих, позволить ли людям объединиться. Верно? Здесь же все как раз наоборот, не так ли? Теперь мы решаем, позволить ли мошкитам выйти из их системы, и пока это не решено, не хотим показывать им ни генераторы Поля Лэнгстона, ни Движитель Олдерсона, ни наше оружие… Да что там говорить, даже того, сколько на «Макартуре» жизненного пространства! Это может слишком много сказать о наших способностях. Мы многое прячем и будем продолжать прятать.

— Вы относитесь к ним как к врагам, — мягко сказал Дэвид Харди.

— И это не зависит ни от моего, ни от вашего решения, доктор. Кроме того, я задаю вопросы и хочу получить ответы до того, как решу, что мошкиты всего лишь верные друзья. — Род смотрел мимо священника, и его взгляд был устремлен куда-то вдаль. «Я не жалею, что это не мое решение, — подумал он. — Но в конечном счете они придут спросить меня. Как будущего маркиза Круцис Корта, если ничего не случится».

Он знал, что этот вопрос будет возникать снова и снова, и был готов к этому.

— Во-первых, почему они послали к нам корабль с Мошки-1? Почему не из троянской точки? Ведь это гораздо ближе.

— Я спрошу об этом у них, когда смогу.

— Во-вторых, почему четыре мошкита? Может, это и не важно, но я хочу знать, почему они назначили по гиду к каждому нашему ученому и одного к Уитбриду, но не прикрепили никого к членам команды?

— И они правы, разве не так? Они дали гидов четырем людям, наиболее интересным для их обучения…

— Именно. Но как они узнали? Например, откуда они могли знать, что на борту будет доктор Хорват? И в-третьих, меня интересует, что они строят сейчас?

— Хорошо, капитан. — Харди смотрел грустно, но не гневно. Ему было и будет труднее отказать, чем Хорвату… отчасти потому, что Род был сейчас его прихожанином, а Хорват церковь не признавал. И вопрос этот будет поднят снова, Род не сомневался в этом.

23. Элиза, пересекающая льды

В течение следующих недель на «Макартуре» велась суматошная деятельность. После каждой передачи данных с катера все ученые работали сверхурочно, и каждый из них ждал немедленной помощи от Космофлота. Оставался открытым вопрос о сбежавших малышах, но теперь это превратилось в игру, в которой проигрышем мог оказаться «Макартур». В кают-компании даже заключались пари, что оба они мертвы, но тел их найти не удавалось. Это вызывало у Рода Блейна беспокойство, но ничего поделать он не мог.

Он также разрешил космодесантникам нести караульную службу в обычных мундирах. Катеру никто не угрожал, и было нелепо постоянно держать дюжину мужчин в полном боевом облачении. Вместо этого он удвоил караулы, продолжая наблюдение за пространством вокруг «Макартура», но никто — или ничто — не пытался приблизиться, удрать или отправить сообщение. Тем временем биологи истово искали ключ к психологии и физиологии мошкитов, астрономическая секция продолжала картографирование Мошки-1, Бакман дрожал от страха, когда кто-нибудь другой пользовался астрономическим оборудованием, а Блейн пытался сохранить свой переполненный корабль в состоянии покоя. Его уважение к Хорвату росло каждый раз, как он размышлял о дискуссиях между учеными.