Легенды Освоенного Космоса. Мир-Кольцо

Восемь часов в сутки я спал, в течение оставшихся шестнадцати — пропарывал гиперпространство и все дальше продвигался к центру Галактики по своеобразному коридору. За три недели удалось преодолеть расстояние не меньше семнадцати тысяч световых лет…

А к исходу трех недель коридор закончился и передо мной возникло безликое скопище звезд, за которым виднелись темные пылевые облака. До центра Галактики оставалось еще тринадцать тысяч световых лет.

Я сделал несколько снимков в обычном космосе и снова нырнул в гиперпространство.

На четвертый день полета я не спеша закончил ленч и опустил глаза на прозрачный пол. Некоторое время я сидел, уставясь себе под ноги, потом, не поднимая взгляда, потянулся к гиперфону.

— Беовульф Шеффер?

— Нет, Альберт Эйнштейн. Перед вылетом я спрятался, но теперь решил сдаться за вознаграждение.

— Сообщение ложных сведений является прямым нарушением условий контракта.

Если у меня и оставались какие-то сомнения насчет чувства юмора кукольников, теперь они полностью развеялись.

— Зачем вы меня вызвали? — недовольно осведомился мой двухголовый босс.

— Я увидел центр Галактики.

— Это не причина для того, чтобы меня беспокоить. Согласно контракту, вы обязаны были увидеть центр Галактики.

— Черт возьми, да неужели вам совсем не интересно?! Неужели не хотите узнать, на что он похож?! Еще ни одно разумное существо…

— Если вы хотите немедленно описать увиденное, чтобы застраховать информацию, я включу диктофон, — прервал мои восторженные вопли кукольник. — Однако если ваш полет окажется неудачным, мы не станем публиковать запись.

Пока я сочинял достойный ответ, гиперфон издал щелчок. Босс соединил меня с диктофоном.

Я произнес сакральную фразу «Центр Галактики!», добавил пару слов… и отключил связь.

В самом сердце Галактики находился плотный шар диаметром в пять-шесть тысяч световых лет, состоящий из разноцветных огней и четко отделенный от остального космоса пылевыми облаками. Самыми яркими и крупными были красные звезды: они выделялись на общем фоне, образованном смешанным, как краски на палитре, светом остальных звёзд. Как ярко они светили! Мне пришлось смотреть в телескоп, чтобы различить черные промежутки между ними.

Я помогу вам представить, какие в центре Галактики яркие звезды (если, конечно, вы не кукольник и вас это интересует). У вас сейчас ночь? Выйдите на улицу и посмотрите на звезды. Какого они цвета? Антарес может показаться красным, если вы недалеко от него.

В Солнечной системе красным будет Марс, Сириус — голубоватым, а все остальные звезды и планеты покажутся вам белыми точками. Почему? Потому что темно. Днем у нас цветное зрение, а ночью черно-белое, как у собак.

Так вот, в центре Галактики настолько светло, что человеческий глаз различает цвета всех звезд, всех без исключения!

С удовольствием оставил бы здесь за собой планету, а когда кукольники проложат сюда дорогу, у меня будет самое красивое поместье во всей известной людям части Вселенной… Конечно, если я смогу найти облюбованную мной планету во второй раз.

Черт возьми, хорошо уже будет, если я отыщу дорогу домой!

Я тряхнул годовой, очнулся от грез, ушел в гиперпространство и принялся за работу.

Через час пятьдесят минут, то есть через пятьдесят световых лет, сделав перерыв для ленча и два перерыва для отдыха, я заметил в центре Галактики новый объект. На некотором расстоянии от центра звездного шара появилось белое пятно, такое яркое, что свет голубых, зеленых и даже красных звезд казался по сравнению с ним невыразительно тусклым. Во время очередного перерыва пятно стало чуть ярче, потом еще ярче, потом еще…

— «Счастливый Случай» вызывает «Дженерал Продактс»!

— Беовульф Шеффер?

— А вы кого хотели услышать? Может, вы думаете, что я подрабатываю по дороге, подкидывая попутных пассажиров к центру Галактики?

— Почему вы сказали в диктофон, что я двухголовое трусливое чудище?

— Потому что я не мог сказать это вам лично, вы же дали отбой, помните?

— Н-да… Нам, кукольникам, трудно понять отсутствие у вас естественной осторожности. — Босс явно старался не давать воли своим чувствам. — И очень трудно считать красивым существо с одной головой и двумя ногами, но если мы начнем упражняться во взаимных оскорблениях, Беовульф Шеффер…

— Постараюсь исправиться, босс! К тому же с тех нор, как я начал работать на вас, я тоже стал поклонником разумной осторожности. Это и называется взаимообогащением двух культур, верно? И я готов признать, что у вас, кукольников, есть масса самых разных достоинств даже помимо ваших неотразимых голосов!

— Мистер Шаффер!

— Да-да, не стоит скромничать, моя радость! Никто не отрицает, например, что вы можете быть удачливыми бизнесменами, — когда имеешь деньги, легче бороться с обстоятельствами. Но вы так озабочены борьбой за выживание, что не проявляете ни малейшего любопытства по отношению к тому, что не представляет для вас угрозы. Никто, кроме кукольника, не отказался бы послушать, как выглядит центр Галактики!

— А кзины? — Да, вне всякого сомнения, я сумел-таки задеть босса за живое.

— Ах, да!

Кзины. От них трудно ожидать разумного поведения. Они нападают, ты отражаешь их нападение и взываешь к своему гуманизму, чтобы полностью их не уничтожить. Они восстанавливают силы и снова нападают, и снова ты их лупцуешь. В перерывах между войнами ты продаешь им продукты питания и покупаешь у них металлы, а также нанимаешь их на работу, когда тебе нужны специалисты в области теории игр. Кзины не представляют реальной опасности, потому что всегда бросаются в бой, не успев как следует к нему подготовиться.

— Кзины — плотоядное племя, — сексапильный голос кукольника дрожал от негодования. — В тех ситуациях, когда мы боремся за выживание, они борются за мясо. Они завоевывают миры для того, чтобы покоренные народы снабжали их провиантом. Если их не будут обслуживать рабы, эти дикари начнут бродить по лесам в поисках мяса. Какое кзину дело до того, что вы называете абстрактным знанием? Но ни одному сознательному, высокоразвитому народу тоже не нужно знание, которое не приносит выгоды. Только всеядному существу было бы интересно выслушать ваш рассказ о центре Галактики!

— Вы не учли, что большинство разумных племен всеядны. И если кзины еще не доросли до того, чтобы интересоваться центром Галактики, то, боюсь, кукольники это уже переросли.

— Зачем вы меня вызвали, Беовульф Шеффер?!

— Послушайте, я знаю, что кукольникам нет дела до того, как выглядит центр Галактики. Но я тут заметил кое-что, что может представлять для меня реальную опасность. Поэтому я хотел бы, чтобы вы немедленно внесли ясность в один тревожащий меня вопрос… который сейчас интересует меня гораздо больше, чем самый уникальный из всех уникальнейших абстрактных фактов. — Ха-ха! Я уже начинаю думать, как кукольник. Хорошо это или плохо?

— Я едва не ослеп, когда навел на него телескоп. Через светозащитное стекло номер два не видны детали, можно различить только бесформенное белое пятно, настолько яркое, что звезды вокруг него кажутся черными кружочками с цветными каемками. Я хочу знать, в чем тут дело.

— Странно… очень странно. Пожалуй, я наведу справки, а пока… Совершенно необязательно вызывать меня по каждому пустяку в любое время дня и ночи! В «Дженерал Продактс» достаточно служащих, чтобы…

— Я тоже без ума от тебя, моя радость. Буду ждать твоего вызова, целую!

Пока босс приходил в себя от моей наглости (и, возможно, действительно наводил какие-то справки), я приближался к центру Галактики, а светлое пятно, по-прежнему бесформенное, делалось все больше и ярче.

Трудно было понять, что там, впереди, происходит. Я уже не мог смотреть на пятно незащищенными глазами, пришлось надеть очки номер один. Меня не оставляла мысль о том, что светлое пятно еще очень далеко, на расстоянии около десяти тысяч световых лет, а уровень радиации здесь уже таков, что все живое на планетах, мимо которых я лечу, неизбежно должно погибнуть.