Алтарь страха (сборник)

Неужели же после этих долгих двадцати лет они так быстро вышли на след? Неужели они уже установили подозреваемого, взяли его под постоянное наблюдение на то время, пока не отыщутся законные доказательства его вины? Все эти мысли с такой неотвязностью крутились у него в мозгу, что он не выдержал и за обедом завел разговор на интересующую его тему с Поттером.

— Что это за малый, Риардон, который может себе позволить жить не работая?

— Надо полагать, какой-то следователь.

— Вот как? А что он тут расследует?

— А кто его знает, — беззаботно сказал Поттер. — А я его уже видел раньше. Около восемнадцати месяцев назад.

— Но, видимо, не в нашем отделе. Я до сего дня не видел его ни разу.

— Он бродил по красному отделу, — заявил Поттер, — вот ты его и не заметил. Он появился вскоре после того, как исчез Хендерсон. Все подумали, что он явился на его место, но оказалось, что нет. Он побродил тут пару недель, ничего не делая и ничего не говоря, а затем удалился туда, откуда прибыл. Может быть, его работа в том и заключается, чтобы убедиться, что все заняты делом и никто не играет в кости. Может быть, кто-то в Вашингтоне подумал, что мы тут все повально заразились игрой в кости и за нами следует зорко присматривать.

— Странный следователь, — задумчиво проговорил Брэнсом. — Бродит, курит все время и не говорит ни слова. Ни одного вопроса не задал.

— А ты хочешь, чтобы тебе задавали вопросы?

— Нет.

— Тогда из-за чего же ты переживаешь?

— Да просто неприятно, что какая-то ищейка все время дышит тебе в затылок.

— А мне так наплевать, — сказал Поттер, излучая безмятежность. — У меня совесть чиста.

Брэнсом угрюмо уставился на него, сжав губы, и на этом разговор оборвался.

Он понимал, что больше и дня не выдержит, слушая идиотские замечания Поттера, находясь под пристальным, инквизиторским взглядом Риардона, помня о необходимости все время избегать по пути домой преследований здоровяка и о неизбежности каждый вечер смотреть в лицо Дороти. Внутри зрело отчаянное решение: пришла пора со всем этим покончить.

После работы он прямиком направился в отдел кадров и отыскал там Маркхэма:

— Простите, что заявился к вам без предупреждения, но я хотел бы начиная с завтрашнего дня взять недельный отпуск за свой счет.

— Почему за свой счет?

— Не хочу урезать законный отпуск.

Маркхэм сочувственно спросил:

— Дома неприятности? Ребятишки заболели?

— Нет, ничего такого. — Он задумался, подыскивая правдоподобное объяснение. Похоже, теперь остаток жизни ему только и придется что сочинять оправдания, отговорки и извинения. — Сложности у родственников. Хотелось бы съездить в одно отдаленное место, разобраться там с ситуацией.

— Вообще-то это против правил, — сказал Маркхэм, поджимая губы.

— Я понимаю. Но если бы не необходимость, я бы не просил.

— Я не сомневаюсь. — Подумав минуту, он снял трубку телефона, связался с Кэйном и коротко обрисовал ему ситуацию. Затем сказал Брэнсому: — Кэйн не возражает, а значит, и Ледлер не будет возражать. Меня это устраивает. Итак, ты вернешься через неделю начиная с завтрашнего дня, да?

— Да.

— О’кей. Я так и отмечу в твоем формуляре.

— Огромное спасибо.

Он вышел из кабинета в тот самый момент, когда туда входил Риардон. Проходя мимо стеклянной перегородки, Брэнсом краем глаза заметил, что Риардон беседует с Маркхэмом. Брэнсом ускорил шаг.

Случайный знакомый провез его на автомобиле, который хрипел, как астматик, большую часть пути до дома. Это позволило скрыться от преследования здоровяка и вовремя попасть домой. А может быть, ему все-таки начинает везти? Он уже дошел до такого состояния, что отсутствие хоть одной проблемы воспринималось как существенное улучшение в делах.

Семейство с радостью отозвалось на его слегка приподнятое настроение. По всему было видно, что на них угнетающе действует его мрачное настроение. Дети вопили, щенок скакал и даже испачкал ковер. Дороти улыбалась, глядя на часы, и суетилась на кухне.

— Я собираюсь уехать, милая.

Она застыла с кастрюлей в руках:

— Ты хочешь сказать, что взял отпуск, как я и предлагала?

— Да нет. Я бы ни за что не отправился в отпуск в одиночестве, без тебя и детей. Это был бы не отпуск. Это совсем другое.

— А куда же ты тогда едешь?

— Уезжаю по делам, всего лишь на недельку. Тоже перемена обстановки, так что почти отдых.

— Ну что ж, хорошо. Это как раз то, что тебе нужно. — Она поставила кастрюлю и накрыла ее крышкой. — И куда же тебя посылают, милый?

Куда?

До этой минуты он и не задумывался об ответе, а также о необходимости знать этот ответ. Все, что он хотел сейчас, — сбежать отсюда и с предприятия, подальше, туда, где нет преследователей и вопрошающих, в какое-нибудь временное безопасное убежище, где можно отсидеться в покое, пересмотреть сложившуюся ситуацию и попытаться прийти к приемлемому решению.

Куда?

Она ждала его ответа, и эта отсрочка начинала ее тревожить.

— В Бэльстоун, — выдавил он нехотя. Ненавистное название слетело с уст помимо его воли.

— А где это?

— Небольшое местечко на Среднем Западе.

— Но почему…

Он торопливо заговорил, стремясь предотвратить дальнейшую череду вопросов, среди которых естественно прозвучал бы и такой: а в каком штате находится этот Бэльстоун?

— Я пробуду там всего лишь два или три дня. Самолетом не полечу. Поеду на поезде, подремывая в кресле и любуясь пейзажем. Как обычный бездельник. — Он заставил себя улыбнуться, стараясь изобразить все как можно естественнее. — Путешествие предстоит скучное, в одиночку. Вот бы тебе поехать со мной.

— Как? А детей оставить одних? Или забрать их на неделю из школы? Не глупи! — Настроение у нее заметно поднялось, и она весело засуетилась на кухне. — Отправляйся-ка ты один в свой Бэльстоун, Рич. Хорошенько питайся, высыпайся и ни о чем не беспокойся. И вернешься молодцом.

— Слушаюсь, доктор, — он попытался улыбнуться.

Вернуться — к чему? Он мог вернуться лишь к той же опасной ситуации. И очевидно, не стоит тратить время на то, чтобы, ненадолго выпрыгнув из этой скользкой колеи, вновь вернуться в нее.

А значит, в течение предстоящей недели он должен по возможности отыскать местечко, где можно жить новой, анонимной жизнью, где за каждым твоим шагом не следят официальные глаза и за твоей спиной не звучат чужие шаги. Но этого недостаточно. Надо еще придумать, как извлечь из дома Дороти и детей и переправить их быстро и бесследно в это новое место. И, лишь решив эти проблемы, он сможет объяснить Дороти все.

Впрочем, оставалась альтернатива — бросить семью и тем самым лишить преследователей возможности выйти на него.

Но он не мог пойти на это, хоть и подвергаясь риску быть выслеженным из-за привязанности к семье. Только чрезвычайные обстоятельства, ситуация, вышедшая из-под контроля, заставят его пойти на такой шаг.

И такой ситуацией может стать его смерть.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Утром он уехал из дому на такси, прихватив с собой лишь портфель и собираясь путешествовать налегке. Дороти стояла на дороге, у семейного автомобиля, прощально улыбаясь и готовясь отвезти детей в школу. Дети скакали на лужайке и махали ему руками. И тут он со страхом подумал, что если его в ближайшие дни арестуют, то, значит, он видит их сейчас в последний раз. Вглядываясь в заднее стекло такси, он впитывал каждую мелочь из увиденного, пока поворот не скрыл их из виду.

Машина ненадолго остановилась у местного банка, где он снял скромную сумму денег. С суммой побольше ему жилось бы легче, но тогда туго пришлось бы Дороти, если бы события повернулись против них. Приходилось выбирать между его нынешними нуждами и ее будущим. К счастью, они вели экономный образ жизни, не позволяя себе лишних трат.

Затем он отправился на вокзал. Машина уехала, и он осторожно начал осматриваться, выискивая знакомые лица. К его радости, он никого не встретил. Он окажется в городе на час позже обычного и тем самым избежит любопытства приятелей.