Смертельный рай

Аватар первого зарегистрированного клиента…

Странно, но в результате поиска она получила аватар без имени, только с идентификационным кодом. И даже этот номер не имел никакого смысла.

— Дайте угадаю, — сказал Лэш. — Это даже не номер. Просто ряд нулей.

Тара повернулась и пристально посмотрела на него. Он все еще тяжело дышал, с израненных рук на пол капала кровь. Впрочем, он спокойно смотрел на нее, и, сколько бы Тара ни вглядывалась, она не замечала в его глазах ни единого следа безумия.

Она бросила взгляд на настенные часы. Две минуты.

— Откуда вы знали? — спросила она. — Просто угадали?

— Кто мог бы такое угадать? Девять нулей?

Вопрос повис в воздухе.

— Помните тот поиск, который вы по моей просьбе проводили сегодня утром со своего компьютера? Тогда мне кое-что пришло в голову. Это ужасное, но единственно возможное решение. А результаты ваших запросов лишь подтвердили мои подозрения.

Тара хотела что-то сказать, но передумала.

— Зачем мне все это слушать? — спросила она, все еще пытаясь выиграть время. — Я видела ваши данные, список преступлений, совершенных вами. Я знаю, почему вы ушли из ФБР: вы были виновны в смерти тех двоих полицейских и своего шурина. Вы намеренно навели на их след убийцу.

Лэш покачал головой.

— Нет. Все было не так. Я пытался спасти их, только догадался обо всем слишком поздно. Та история похожа на эту. Психологический портрет преступника был полон противоречий. Эдмунд Уайр — не читали о нем в газетах? Он убивал женщин в качестве приманки, писал на стенах всякую чушь, а на самом деле намечал настоящие жертвы — полицейских, ведущих расследование. И добрался до двоих. Меня он убить не сумел. Эта история разрушила мою семейную жизнь и на год лишила меня сна.

Тара ничего не ответила.

— Не понимаете? Из меня сделали козла отпущения. Подставили. Кто-то добрался до моих данных и подделал их. И я знаю кто.

Он подошел к двери и обернулся.

— Мне пора. Но вам нужно кое-куда пойти: к Аквариуму. Проверьте взаимодействие шести аватаров — женщин из всех шести суперпар — с аватаром-ноль.

Вдали мелодично звякнул лифт. Тара услышала возбужденные голоса и топот ног.

Лэш вздрогнул, положив руку на косяк двери, потом в последний раз посмотрел на Тару, и выражение его лица запомнилось ей навсегда.

— Я знаю, вы хотите, чтобы все это закончилось. Сделайте, как я сказал. Убедитесь в том, что происходит, сами. Спасите остальных.

Не говоря больше ни слова, он исчез.

Тара медленно опустилась в кресло. Она посмотрела на часы: прошло меньше четырех минут.

Несколько секунд спустя в ее кабинет ворвалась группа сотрудников службы безопасности с оружием в руках. Их предводитель — невысокий коренастый мужчина, в котором Тара узнала Уэтстона, — быстро проверил кабинет, а потом взглянул на нее.

— С вами все в порядке, мисс Стэплтон?

Стоящий рядом с Уэтстоном охранник заглянул в единственный шкаф. Тара кивнула. Уэтстон повернулся к своим людям.

— Наверняка он побежал туда, — сказал он, показывая направление. — Дрейфус, Макбейн, перекройте следующий перекресток. Рейнольдс, остаешься со мной. Проверим следующие входы в каналы.

Он быстро вышел из кабинета, пряча оружие в кобуру и доставая рацию.

Какое-то время Тара слышала удаляющиеся шаги и голоса, затем в коридоре снова стало тихо.

Еще минут пять она неподвижно сидела в кресле. Потом встала и прошла через кабинет, обходя пятна крови на полу. Несколько мгновений она колебалась, стоя на пороге, после чего направилась к лифту. До Аквариума было недалеко.

Впрочем, она тут же остановилась, повернулась и чуть быстрее пошла обратно.

48

Командный центр службы безопасности «Эдема» представлял собой большое, похожее на бункер помещение на двадцатом этаже внутренней башни. В нем сидели двадцать с лишним охранников, которые следили за сообщениями с датчиков и наблюдали за картинками с камер.

Эдвин Мочли в одиночестве стоял возле пульта. На десятке экранов он мог видеть информацию с любого из десяти тысяч потоков данных, передаваемых системами наблюдения через видеокамеры, датчики, клавиатуры компьютеров, сканеры. Директор вспомогательной службы стоял, заложив руки за спину, и переводил взгляд с одного монитора на другой. Каким-то чудом среди всего этого бушующего шторма данных Кристоферу Лэшу удавалось оставаться в неприкосновенности.

За спиной Мочли открылась дверь. Он не стал оборачиваться — в этом не было необходимости. По тяжелым размеренным шагам и внезапно наступившей тишине он догадался, что пришел Шелдрейк.

— Они опоздали на пять, может, на десять секунд, — сказал он, подходя к пульту.

Директор постучал по клавишам.

— Он провел четыре минуты в кабинете Тары Стэплтон. Четыре минуты, причем он знал, что опасность растет с каждой секундой. Почему он так поступил? — Он снова нажал несколько клавиш. — Выйдя из ее кабинета, он направился по коридору на юг, на бегу проведя браслетом через сканеры полутора десятков дверей. В какое из этих помещений он вошел и вошел ли вообще — неизвестно.

— Мои люди как раз выясняют это.

— Тщательность — хорошая вещь, мистер Шелдрейк. Впрочем, у меня есть серьезные подозрения, что на тридцать пятом этаже его уже нет.

— Мне до сих пор трудно поверить, что он перемещается по кабельным каналам, — сказал Шелдрейк. — Они предназначены для доступа на случай ремонта, а не для путешествий по ним. Протискиваясь сквозь них, он наверняка чувствует себя, как щетка для чистки труб.

Директор вспомогательной службы поскреб подбородок.

— Он должен искать выход, пытаться сбежать из здания. Вместо этого он забирается все выше. Сначала он был на двадцать шестом этаже, теперь на тридцать пятом.

— Может, ему кто-то нужен? Или он замышляет что-то? Самоубийство? Диверсию?

— Я тоже думал об этом. Если он доведен до отчаяния — вполне возможно. Но он не причинил никакого вреда Таре Стэплтон, а ведь именно она выдала его. Нам просто не хватает данных о его психическом состоянии, чтобы знать точно. — Мочли посмотрел на экраны. — Мне не хотелось бы отвлекать слишком многих людей от поисков, но вы должны поставить охрану у самых важных коммуникаций, а также у аварийных путей доступа в апартаменты наверху.

— Может, стоит выставить посты и у входов в кабельные каналы? Теперь, когда мы знаем, в какую сторону он движется, мы могли бы устроить засаду.

— Вопрос только — где? Тут миль сто коммуникаций, ведущих во все части здания. И в пять раз больше входов. За всеми нам не уследить.

Мочли отошел от пульта.

— У него есть план, — сказал он скорее самому себе, чем Шелдрейку. — Если мы выясним, какой именно, то будем знать, где поставить ловушку.

Он повернулся к начальнику службы безопасности.

— Идемте. Думаю, нам следует поговорить с Тарой Стэплтон.

49

В помещении, известном как Аквариум, стенные часы показывали 18.20. В обычное время тут всегда было полно специалистов, которые наблюдали за аватарами, делали заметки на своих наладонниках, следя за тем, чтобы процесс подбора — сердце и душа «Эдема» — шел без каких-либо помех.

Но в этот вечер здесь было пусто. Никто не фиксировал данные, отображаемые аппаратурой и компьютерами. Не было слышно ни звука, кроме шума вентиляторов, ничто не двигалось, если не считать мерцания светодиодов. В зале Аквариума, как и в остальной части «Эдема», прошла эвакуация.

Когда часы показали 18.21, со стороны коридора донесся тихий щелчок и створки дверей раздвинулись. Одинокая фигура осторожно заглянула внутрь, затем вошла, закрыла двери и неслышно пересекла зал.

Когда Тара Стэплтон шла по коридорам внутренней башни, ее потрясла царящая в них пустота и полная ожидания тишина. И все же Тара оказалась совершенно не готова к тому, что увидела сейчас. В этом помещении она бывала сотни, может, даже тысячи раз, и в нем всегда царило оживление. Возле Аквариума стояли люди, захваченные видом аватаров, неустанно кружащих в своей цифровой вселенной. Теперь же зрителей не было, а Аквариум оставался темным и пустым. Процесс обработки данных клиентов был приостановлен, когда в здании объявили уровень тревоги Дельта, и должен будет возобновлен только с началом работы утренней смены.