БСФ. Том 25. Антология

— Это уже ближе к истине, — проворчал Модели.

— А в данном случае, — продолжал Бруксайд, — необходимая мера предосторожности заключается в постоянном ношении защитных свинцовых скафандров, весом фунтов в пятьдесят каждый. Но это непрактично, если принять во внимание, что представители расы, которая заселит планету, весят в среднем восемь фунтов.

— Нас это не касается, — отмахнулся Модели. — Не наше дело учить их жить. Я что, должен нести ответственность за их ушибы всякий раз, когда им вздумается споткнуться о какой-нибудь камень на выстроенной мною планете? К тому же им вовсе не обязательно носить свинцовые скафандры. За отдельную плату они могут купить у меня не предусмотренный сметой специальный экран, который блокирует жесткое излучение солнца.

Оба ассистента натянуто улыбнулись. Однако Орин осмелился робко возразить:

— Насколько мне известно, возможности этого племени в какой-то степени ограничены. Думаю, что Солнечный Экран им не по карману.

— Ну, если они не в состоянии приобрести его сейчас, разживутся на него попозже, — заметил Модели. — И кстати сказать, жесткое излучение убивает не сразу. Даже при такой степени радиации продолжительность их жизни составит примерно 9,3 года, а разве это мало?

— Вы правы, сэр, — без особой радости согласились оба ассистента.

— Теперь дальше, — сказал Модели. — Какой высоты вон те горы?

— Их средняя высота — шесть тысяч футов над уровнем моря, — сообщил Бруксайд.

— Выше, чем нужно, по крайней мере, на три тысячи футов, — буркнул Модели. — Или вы думаете, что горы растут на деревьях? Лишнее срезать, а освободившиеся стройматериалы вернуть на склад.

Бруксайд достал блокнот и сделал пометку. А Модели все расхаживал взад-вперед, присматриваясь ко всему и хмуря брови.

— Каков по расчетам предполагаемый срок жизни этих деревьев?

— Восемьсот лет, сэр. Это новая усовершенствованная модель яблоневого дуба. Они дают плоды, орехи, тень, освежающие напитки, три вида готовых к употреблению тканей; они представляют собой отличный строительный материал, предупреждают оползни и…

— Вы решили довести меня до банкротства?! — взревел Модели. Да дереву с лихвой хватит и двухсот лет! Выкачайте из них большую часть стимуляторов роста и развития и сдайте в аккумулятор жизненных сил!

— Но ведь тогда они не смогут выполнять все запроектированные функции, возразил Орин.

— Так ограничте их функции! Достаточно одной тени и орехов — мы не обязаны превратить эти проклятые деревья в какую-то сокровищницу! Далее — кто выпустил сюда вон тех коров?

— Я, сэр, — сказал Орин. Мне пришло в голову, что они… ну вроде бы украсят это местечко.

— Болван, — сказал Модели. — Строение украшают до того, как оно продано, а не после! Эта планета была продана без обстановки. Заложите коров в чан с протоплазмой.

— Слушаюсь, сэр, — сказал Орин. — Виноваты, сэр. У вас есть еще какие-нибудь замечания?

— У меня их тысячи, — заявил Модели. — Но я надеюсь, что вы сами найдете и исправите свои ошибки. Вот, пожалуйста, это что такое? — Он указал на Кэрмоди. — Статуя или еще что? Быть может, по вашему замыслу, ему положено спеть песню или прочесть стишки в честь прибытия новой расы?

Кэрмоди заговорил:

— Сэр, я не имею к этому месту никакого отношения. Меня направил сюда ваш друг по имени Мэликрон, и я надеюсь попасть отсюда домой, на свою родную планету…

Как видно, Модели не расслышал слов Кэрмоди, потому что оба говорили одновременно — каждый свое.

— Кем бы ни был, условиями контракта он не предусмотрен. А раз так, опустите его обратно в чан с протоплазмой вместе с коровами, — распорядился Модели.

— Ой! — вскрикнул Кэрмоди, когда рабочие подняли его на руки. — Минуточку! — заверещал он. — Я не являюсь частью этой планеты! Меня прислал сюда Мэликрон! Да погодите же, выслушайте меня!

— На вашем месте я сгорел бы от стыда, — продолжал Модели, пропуская мимо ушей вопли Кэрмоди. — Что это все-таки было, хотел бы я знать? Еше одна из твоих декоративных деталей интерьера, Орин?

— О нет, — запротестовал Орин. — Он появился здесь без моего ведома.

— Значит, это твоя работа, Бруксайд.

— Я его вижу первый раз в жизни, шеф.

— Хм-м, — промычал Модели. — Оба вы недотепы, но лжи за вами не водилось. Эй! — крикнул он рабочим. Тащите его сюда!

— Ладно, ладно, успокойтесь, — обратился он к Кэрмоди, на которого напала неудержимая трясучка, — Возьмите себя в руки — пока вы тут бьетесь в истерике, я теряю драгоценное время! Вам уже лучше? Прекрасно. Теперь потрудитесь вразумительно объяснить, с какой целью вы вторглись в мои владения и почему мне нельзя обратить вас в протоплазму?

— Понятно, — проговорил Модели, когда Кэрмоди рассказал о своих приключениях. — Занятная история, хотя сдается мне, что вы ее слишком драматизировали. Однако сами вы непреложный факт, и вы ищете планету под названием… Земля, так?

— Совершенно точно, сэр, — сказал Кэрмоди.

— Земля, — задумчиво повторил Модели, почесав затылок. Вам удивительно повезло — кажется, я помню эту планету.

— Неужели, мистер Модели?

— Да, я убежден, что не ошибаюсь, — уверенно сказал Модели.

— Это маленькая зеленая планета, которая поддерживает существование расы подобных вам мономорфных гуманоидов. Прав я или нет?

— Правы на все сто! — воскликнул Кэрмоди.

— У меня хорошая память на такие вещи, — заметил Модели. — Что же касается этой Земли, то, между прочим, ее выстроил я.

— В самом деле, сэр? — спросил Кэрмоди.

— Да. Я отчетливо помню это, потому что, строя ее, я изобрел науку. Быть может, вас позабавит мои рассказ. — Он повернулся к своим ассистентам. А вас он должен кое-чему научить.

Никто не собирался посягать на его право рассказать эту историю. Поэтому Кэрмоди и младшие инженеры застыли в позах внимательных слушателей, и Модели начал.

— Тогда я еще был мелким подрядчиком. Строил планетки в разных концах вселенной, и редко когда подворачивался заказ на карликовую звезду. Получить работу было не так-то просто, да и заказчики всегда крутили носом, ко всему придирались и подолгу тянули с платежами. В те времена угодить заказчикам было ой как трудно: они цеплялись к каждой мелочи. Переделайте это, переделайте то; почему вода течет с холма вниз; слишком большая сила тяготения; нагретый воздух поднимается, когда он должен опускаться. И тому подобные бредни.

В тот период я был довольно наивен. В каждом случае я подробно объяснял, какими эстетическими и деловыми соображениями руководствовался. Вскоре на объяснения стало уходить больше времени, чем на саму работу. Эта болтовня меня буквально засосала. Я понимал, что необходимо как-то положить этому конец, но ничего не мог придумать.

Однако спустя какое-то время — непосредственно перед тем, как я приступил к строительству Земли — в моем сознании начала оформляться идея совершенно нового принципа взаимоотношений с заказчиками. Я вдруг поймал себя на том, что бормочу под нос такую фразу: «Форма вытекает из функции». Мне понравилось, как она звучит. Но потом я спросил себя: «А почему форма вытекает из функции?» И ответил на это так: «Форма вытекает из функции потому, что это непреложный закон природы и одна из основных аксиом прикладной науки». На слух мне это словосочетание тоже понравилось, хоть в нем и не было особого смысла.

Но смысл тут ровно ничего не значил. Важно было то, что я сделал открытие. Совершенно случайно я открыл основной принцип искусства рекламы и умения подать товар лицом. Я изобрел новую остроумную систему взаимоотношений с заказчиками, сулившую огромные возможности. А именно: доктрину научного детерминизма. Впервые я испытал эту систему, когда выстроил Землю, — вот почему эта планета навсегда врезалась мне в память.

Однажды ко мне явился высокий бородатый старик с пронизывающим взглядом и заказал планету. (Так началась история вашей планеты, Кэрмоди.) Ну, с работой я управился быстро — кажется, дней за шесть — и думал, что на этом все закончится. То была очередная ординарная планета, которая строилась по заранее утвержденной смете, и, признаюсь, кое в чем я подхалтурил. Но вы бы послушали, как разнылся новый владелец — можно было подумать, что я украл у него последнюю корку хлеба.