Заклинатель (СИ)

- Эгоцентрист, - с невольной жалостью сказал я.

- Кто это? - немного помедлив, поинтересовался Арни.

- Человек, который думает, что весь мир вертится только для того, чтобы ему лучше жилось.

Призрак высокомерно хмыкнул.

- Нормальное состояние любого человека, кроме одного блаженного.

- Не одного, - поправил я с усмешкой, - а целой компании. Я-то не влезал в мозги этим ребятам, чтобы пригнать их сюда. Сами вызвались. Карл, не легче ли признаться, что вы, призраки, немного, мягко говоря, оторвались от нормальной жизни? Забыли о нормальных человеческих чувствах и реакциях?

- А мы? - с вызовом поднял он голову. - Мы видели эту вашу гр… нормальную жизнь? Да если бы мы нормальными пошли в те условия, в которые нас посылали, меня бы сейчас не было! Несколько лет как не было бы!

- Успокойся, сынок, - заговорил Шериф, и Карл дико скосился на него - "Сынок?!" - Сейчас мы тебе поможем встать и дойти до машины. Твоя война пока закончилась. Отдохнёшь, а там видно будет…

Мы снова натянули на него скафандр. Кажется, я его допёк, потому что он пытался идти своими ногами, не слишком опираясь на меня и Шерифа. А я забавлялся (издевался втихомолку), представляя воображаемый теперь мир: высокое синее небо с белыми нежными облаками, деревенский сад моего детства, где так здорово было поваляться на зелёной траве и похрумкать сочным сладким яблоком. И чтобы недочитанная книжка валялась сбоку, где-нибудь на широком листе лопуха. И чтобы воробьи обсели какую-нибудь вишню и звенели от души, изображая срочное заседание по поводу какой-нибудь излишне наглой вороны… Я вздохнул. Вернуться бы…

Хм… Хотел поинтриговать и посмеяться над Карлом, а навеял ностальгию себе…

В салоне джипа, куда Карла втянули руки ребят и свалили затем призрака на скамью, он поднял голову и с отдышкой сказал:

- Залезть бы тебе в голову…

- А вот шиш тебе, - тихо сказал я. - Если вы всей командой и раньше не могли прочитать моих мыслей, то теперь уж точно не видать вам их… Шериф, поехали.

- Э-э, Брис, - позвал по триди-визору Вестар из второй машины, где сел за руль. - Мы по дороге не наткнёмся на ту тварь?

Я обернулся к Карлу. Глаза его обессмыслились, затем глянули на меня

- Она в углу здания, слева. Обходит его.

- Вестар, слышал?

- Ага. Принял.

Осторожно и мягко машины взяли с места и поплыли по коридору, в котором освещение уже вовсю мигало: наше старание, когда мы ломились напрямик, повредило источники питания. Впрочем, теперь эти повреждения нам ничем не грозят.

Мы выпрыгнули из здания полигона и отъехали порядком метров двести. Вестар впереди нас - развернулся, сделав большой круг, и встал на месте. Шериф повторил его манёвр. Секунды заминки - и голос Вестара спросил:

- Ну что? Делаем?

- Давай, - сказал я, стараясь не смотреть на Карла.

Кажется, он что-то заподозрил, потому что попытался развернуться к окну, позади которого сидел. Но в скафандре это было трудновато.

- Раз, два, три! - монотонно отсчитал Вестар.

Громадная тёмная коробка полигона загрохотала по периметру взметнувшимися к небу, сразу пропавшему, фонтанами чёрно-жёлтого огня. Наши джипы задрожали, откликнувшись на дрожь потрясённой земли.

- … четыре, пять, шесть!

Середина здания медленно и торжественно вздыбилась. Теперь тварь точно не могла отсидеться за стенами. Грохот взрывов, падение с высоты обломков и осколков… Кадры документального фильма о Великой Отечественной: фашистские бомбардировщики сбрасывают бомбы на ночной город…

- Нет… - прошептал онемевший было Карл и отчаянно закричал: - Нет!!

Он рванул к двери, но на него навалились, оттаскивая от двери, и он ничего не смог сделать, даже вернуть привычную холодность на искажённое от отчаяния лицо.

Тихо сидя рядом с водителем и стискивая ладошку Таис, я размышлял: для Карла будет огромным облегчением узнать, что Никас и Ролан взяли все препараты из той комнаты, а заодно ободрали оборудование одного из кресел. Что все эти препараты лежат у него, у Карла, буквально под ногами, в тех мешках из-под взрывчатки. Если уж возвращать человека к нормальной жизни, то пусть эта адаптация будет постепенной.

28.

Карл быстро взял себя в руки и надел маску безучастного покоя. Профессионал. Правда, недавняя вспышка ярости всё-таки оставила на его лице след в виде глубоких складок от носа, подчёркнутых свежей щетиной. Он сидел спокойно, придерживая, словно баюкая, раненую руку, но оставалось полное впечатление, что забился в угол затравленной крысой.

Время от времени я посматривал на него в зеркальце, но вспоминал других двух призраков. Вэл не был добрым человеком, но, покопавшись в памяти, я вспомнил, как он, нисколько не колеблясь, вколол мне стимулятор, едва понял, что я вот-вот упаду. Может, он и не расценивал свой поступок как обычный, человеческий акт милосердия, но я до сих пор благодарен ему… Вольф спас меня на шахте от стычки с уголовником. Саркастично так, с обидной усмешкой, но спас… Может, я и утрировал, но мне казалось: не будь они призраками, они были бы нормальными членами общества. И неплохими людьми…

Я не святой, чтобы думать: все люди - добрые. Будучи классным руководителем смешанного класса - ребят, которые не смогли сдать экзамен в физмат и гуманитарный классы, в основном потому, что дома не было условий для учёбы, навидался в семьях своих учеников всякого. Но всё же, думается, человек отличается от животного тем, что может делать добро и осознанно, и по движению души. Пусть оно, это добро, и выражается порой в таких мелочах, которые тут же забываются в стремительно убегающих буднях.

Но ещё мне казалось - нельзя просто забыть умершего человека. Надо обязательно вспомнить о нём что-то хорошее… Мир праху вашему, Вэл и Вольф. Кроме меня, некому оплакать вашу смерть, как оплакали погибших с платформы их родные и знакомые.

Джип мчался в пыльную бурю раннего утра, мощными фарами подсвечивая перед собой первые несколько метров дороги. Я смотрел на исчезающее и появляющееся покрытие дороги, на облачные круговерти пыли, взрывающееся при нашем приближении… Наверное, я сентиментальный романтик. Мне вдруг изо всех сил захотелось найти слова, которые увенчали бы мои размышления о мёртвых, чтобы хоть в какой-то мере сделать их смерть не бессмысленной.

И когда я нашёл эти слова, я решил, что ребятам их слышать необязательно. Они о своих соседях и знакомцах с платформы и так знают, что всё было не зря.

Зная, что дети-призраки меня слышат, когда я говорю про себя, чётко проговаривая слова, я обратился и к Карлу - представил его угрюмое лицо (и почувствовал короткое движение за спиной, в зеркальце - тяжёлый взгляд исподлобья): "СчастлИв, кто посетил сей мир в его минуты роковые…" И, будто в насмешку, снова увидел в воображении, как беспомощно падает маленький призрак слева от Таис, как покорно ползёт к слизняку, чей агрессивный хозяин легко прорвал его защиту. А за ним ещё четверо ребятишек.

"Его призвали всеблагие, как собеседника, на пир…" Оборачивается Вэл - и я вижу его пустой скафандр на полу, а неподалёку - безволосая голова с напрочь содранным лицом - багровые от крови остатки того, что раньше называлось лицом…

"Он их высоких зрелищ зритель, он в их совет допущен был…" Что-то надменно спрашивает Вольф, а через секунды смотрит на детей глазами инопланетного чужака из чёрных от крови глазниц…

"И заживо, как небожитель, из чаши их бессмертье пил!.."* Винсент, ободрённый помощью, убивает слизняка. И - в первый миг бледнеет при виде влетающих в зал двух тварей, а в следующий - его уже нет…

Пусть считают меня наивным дураком ("… кроме одного блаженного!"), но я, про себя же, завершил так: "Посвящается всем погибшим на Сцилле".

Мою ладонь стиснули изо всех сил. Таис смотрела в ветровое стекло, её лицо кривилось от странной натуги. С минуту понять не мог, что с ней. Потом стало жарко от понимания: девочка хотела плакать - и не умела, хотя, может, до конца и не поняла значения этих строк… Обнял её: ты со мной, ты не одна, выплачься…