Глаз времени

Посольский отряд выступил из ворот Вавилона и направился на восток. Македонские офицеры были в парадных доспехах и плащах ярко-пурпурного цвета, а капрал Бэтсон со своими подчиненными — в килтах и саржевых мундирах. Процессию сопровождали звуки труб и барабанов.

Александр был закаленным в сражениях полководцем, поэтому, даже надеясь на мир, приказал готовиться к войне. В Вавилоне собрался военный совет, на который позвали также Байсезу, Абдикадира, Кейси, капитана Гроува и нескольких его офицеров.

Как и ворота Иштар, дворец правителей Вавилона стоял на платформе, возвышавшейся над долиной реки примерно на высоте в пятнадцать метров, поэтому из него был хорошо виден город и его окрестности.

Сам дворец представлял собой потрясающее зрелище, даже в глазах человека двадцать первого века, каким была Байсеза, он казался непристойной демонстрацией богатства, могущества и тирании. Направляясь к центру дворцового комплекса, они проходили мимо террасированных садов, разбитых на крышах зданий. Деревья выглядели достаточно здоровыми, а вот трава — немного желтой, а цветы совсем зачахли. Было видно, что после Слияния о садах никто не заботился. Но дворец был символом города и нового царствования Александра, поэтому в нем повсюду господствовала великая суета и движение, создаваемое проносившимися туда-сюда слугами с едой и кувшинами холодной воды. Байсеза узнала, что здесь совсем не было рабов, а всю работу делали бывшие высокопоставленные вавилонские сановники, возвратившиеся в город из деревень, в которых прятались, в надежде, что новый правитель их помилует. Перед последствиями Слияния они проявили трусость, и царским приказом были переведены в слуги.

В самом центре дворцового комплекса находилась тронная зала правителя. Это было помещение длиной в пятьдесят шагов, чьи стены, пол и потолок украшали изображения львов, драконов и стилизованных деревьев жизни. Звук шагов гостей из будущего эхом отскакивал от глазурованного пола, и они старались скрыть свое изумление от масштабов увиденного.

В самом центре залы стоял стол, на котором находилась гигантская, метров пять в ширину, модель города, его стен и окрестностей. Модель была раскрашена яркими цветами и была настолько детально выполнена, что на городских улицах можно было видеть фигурки людей, а в полях — фигурки коз. В ее игрушечных каналах, наполненных настоящей водой, купались солнечные лучи.

Байсеза и остальные устроились в своих ложах, расставленных перед столом, и слуги поднесли им напитки.

— Это моя идея, — призналась Байсеза. — Я подумала, что модель будет легче для понимания, чем карта. Я и подумать не могла, что они изготовят ее в таких масштабах и так быстро.

— Вот что можно получить, когда в твоем распоряжении находятся неограниченные возможности человеческой фантазии и людских ресурсов, — рассудительно заявил капитан Гроув.

В залу вошел Евмен со своей свитой и направился к положенному ему месту. Грек заслужил в глазах Байсезы немалое уважение тем, что не питал страсти к формальностям: он был слишком умен для этого. Но, будучи приближенным к правителю, он не мог избежать суеты вокруг своей персоны, поэтому его советники взволнованно окружили его, когда он с гордым видом опустился на ложе. С недавних пор в числе его свиты находился и де Морган, который, как и все при дворе Александра, теперь тоже носил персидское платье искусной работы. Сегодня его лицо было распухшим и красным, с темными мешками под глазами.

Увидев комиссионера, Кейси не удержался и сказал:

— Сесиль, дружище, несмотря на свой костюм для коктейлей, ты плохо выглядишь.

— Когда Александр и его свита устраивают дебош, по сравнению с ними наши томми в борделях Лахора кажутся школьниками. Царь после этого долго отсыпается. Иногда он может проспать несколько дней, но всегда просыпается, когда все начинается заново… — Тут он принял кубок с вином из рук слуги. — А македонское вино на вкус напоминает козлиную мочу, но от похмелья все же спасает.

Дрожащими руками он поднес кубок ко рту и отпил из него большими глотками.

Евмен призвал присутствующих к порядку.

Первым выступил капитан Гроув с предложениями о том, как усилить и без того мощную защиту Вавилона.

— Мне известно, что ваши люди уже занимаются укреплением стен и углублением рва, — сказал он Евмену.

Это было особенно важно для защиты западной части города, где время начисто стерло стены. В действительности же македонцы приняли решение оставить тот район и использовать Евфрат в качестве естественной преграды, поэтому уже приступили к возведению защитных укреплений на его берегу.

— Но я бы порекомендовал, — продолжал Гроув, — усилить защиту остальной части города, особенно на востоке, откуда монголы и будут атаковать. Предлагаю устроить там блиндажи и траншеи — укрепления, которые мы можем построить быстро.

Многое из его идей помощникам Евмена и страдающему похмельем де Моргану перевести не удалось.

Какое-то время Евмен терпеливо слушал капитана. Затем он сказал:

— Я велю Диаду обратить на это внимание, — Диад был главным инженером Александра, — но вы должны понимать, что наш повелитель не намерен лишь защищаться. Из всех побед, которые одержал Александр, он больше всего гордится триумфальным взятием городов, таких как Милет и Тир и еще десятком других. Слава о них отзовется в веках.

Капитан Гроув кивнул в знак согласия.

— Действительно, так оно и будет, — сказал он. — Иными словами, вы говорите, что Александр не согласится быть осаждаемым. Более того, он наверняка пожелает схлестнуться с монголами в открытом сражении.

— Да, но ведь монголы, напротив, осадам городов предпочитали встречи с врагом в открытом поле, — заметил Абдикадир. — Если мы выступим лицом к лицу, то тем самым сыграем на руку врагу.

— Так решил повелитель, — отрезал Евмен.

— Тогда мы должны подчиниться, — спокойно сказал Гроув.

— Но ведь Александра отделяют от Чингисхана более пятнадцати веков, — не унимался Абдикадир, — куда больше, чем Чингисхана от нас. Нужно использовать все преимущества, которые у нас имеются перед ним!

— Ты имеешь в виду ваши винтовки и гранаты? — невозмутимо осведомился Евмен, используя для этого английские слова.

С самого начала, когда они присоединились к армии Александра, британцы и экипаж «Птички-невелички» решили не раскрывать македонцам некоторые свои секреты. Поэтому после последней реплики Евмена Кейси вскочил со своего ложа и попытался через стол дотянуться до де Моргана.

— Сесиль, скотина! Что еще ты успел им рассказать?

Комиссионер отскочил и спрятался за спинами двух подоспевших на выручку стражников Евмена, которые угрожающе положили свои мощные руки на рукояти коротких мечей. Абдикадир и Гроув оттащили Кейси и усадили обратно на ложе.

— Да ладно тебе, Кейси. А ты чего ожидал? Нужно было уже догадаться, какой Сесиль на самом деле. Он бы принес Евмену твою голову на тарелочке, если бы это сулило ему выгоду.

— Евмен бы все равно обо всем разнюхал, — добавил Абдикадир. — Эти македонцы — не дураки.

Грек с интересом за ними наблюдал.

— Не забывайте о том, что у Сесиля могло не оказаться выбора, кроме как все мне рассказать, — сказал он.

Де Морган переводил эти слова запинаясь и отводя взгляд в сторону, и Байсеза догадалась о темной стороне решения, которое тот принял.

— Кроме того, — продолжал Евмен, — моя предусмотрительность сэкономит нам время, которого у нас не так много, я прав?

Капитан Гроув положил руки на стол.

— Но вы должны понимать, господин грамматевс, — сказал он, — что наше оружие, сколь бы грозным оно ни было, не может работать вечно. В нашем распоряжении лишь небольшое количество гранат и ограниченный боезапас для винтовок…

Большую часть вооружения составляли образцы девятнадцатого века, несколько сотен «Мартини», привезенные из Джамруда. Такое количество винтовок никогда бы не смогло остановить подвижную орду кочевников из десятков тысяч воинов.