Журнал «Приключения, Фантастика» 2 ' 95

— Нет, сегодня ваше место там, — он указал на арену. И тут же ответил на вопрос, который я еще не успел задать. — Это именно то, о чем я говорил Вам. Небольшой, чисто символический акт, после которого Вы станете полноправным членом корпорации. Не волнуйтесь, я думаю, Вам не придется с кем-либо сражаться. Зрители тоже не должны Вас смущать. Они не более, чем зрители. Каждый из них испытал нечто подобное, и не раз.

— Но мне кажется они делают ставки!

— Вас это действительно волнует? Не Вы ли минуту назад называли их привидениями?

— А если я не стану выходить на поле? — за сегодняшний день я впервые сказал не то, что от меня хотели. — Если меня устраивает мое нынешнее положение?

— Оно не устраивает нас. — Тон его начал принимать все более прохладный оттенок. — Устраивает или не устраивает Вас, Вы сейчас сами и проверите. — Он сказал это так, что я понял: центра арены мне сегодня не избежать. Подтверждением этому, кроме всего прочего, служили пустовзглядые охранники у входа. Мысленно я плюнул на всю эту дребедень, на весь этот не совсем, а то и вообще непонятный цирк, а заодно и на тот день, когда наивно обрадовался легким деньгам Сэма Дэвилза. Неторопливо вышагивая на арену, я вдруг оглянулся и увидел, как судорожно дернулась бровь Билла, как будто в него действительно кто-то плюнул.

Почему-то я был абсолютно спокоен. Уверенность в том, что меня притащили через океан не на убой (это можно было без труда сделать в Сибири), оставляла опасения только перед самыми несуразными неожиданностями, кои сегодня продемонстрировал Билл в предыдущем помещении этого идиотского дворца.

Я окинул взглядом трибуны — вот они привычные, «дорогие сердцу каждого землянина» лица сильных мира сего.

Билл тоже вышел на арену. Видимо, представление нуждалось в услугах конферансье.

— Господа! — начал Билл. — Перед нами именно тот тип русского человека, который с теми или иными вариациями представляет собой основную часть населения бывшего Советского Союза, где наша компания развернула самую обширную деятельность. И перед Вами именно сотрудник «Америкэн перпетум мобиле», принесший компании, — вероятно для пущей значительности Билл взглянул на маленький листок, который держал в ладони, — восемьдесят пять тысяч триста сорок две биоэнергетические субстанции. И это за неполных четыре месяца работы!

Аплодисменты зала не заставили себя ждать.

— Не мне Вам объяснять значение этой цифры, хотя в большей степени она обусловлена новой политикой компании на территории бывшего СССР. И все же Сергей Иванович по доброте душевной совершил свыше 49 отказов потенциальным продавцам биосубстанции, причем большинство — по собственной инициативе, что, как вы знаете, по условиям работы в компании определяет растрату собственной биоэнергетической субстанции. Вы знаете, что прежде чем принять Сергея Ивановича на работу, нами были проведены подробные вычисления кандидатуры на всей территории ЗападноСибирской низменности. Нами были учтены и запрограммированы все обстоятельства вокруг индивидуума. Тем не менее, срыв свыше 49 произошел. Это, как водится, можно списать на необъяснимые движения русской души, на русский характер… — вероятно, это была шутка, потому что на трибунах пролетел приглушенный хохоток. Криво усмехнулся Наполеон, широко улыбнулся Никита Хрущев… Билл тоже улыбался обезоруживающей улыбкой Билла Клинтона. — Мы с вами знаем, что для поступательного развития научно-технического прогресса человечества (интересно, что он вкладывал в это понятие?) крайне необходимо увеличивать количество и качество приобретаемых биосубстанций, которые в конечном итоге определяют и наше и ваше существование… — на слове «ваше» Билл сделал особое многозначительное ударение. — Поэтому, когда в филиале Сергея Ивановича появилась некая персона нон-грата — поэт Андрей Белов, мы решили предоставить нашему сотруднику еще один шанс, который на сегодняшний день остается неиспользованным. На Ваших глазах я вручаю ему специальный индикатор биосубстанции и предоставляю слово поэту. — Билл откинул руку широким жестом в сторону входа, где открылись двери и на пороге появился Андрей с совершенно дурацкой школьной сумкой через плечо. За спиной его маячили охранники, он же, как ни в чем не бывало, улыбался.

— Ага! Спектакль начался! Посмотрим, кто здесь правит бал?!

Его слегка подтолкнули в спину, и он вышел на арену. Подмигнул мне: мол, не дрейфь, еще покувыркаемся. Мне же, чем дальше, тем больше становилось не по себе.

— Вы знаете, что мы служим общечеловеческому прогрессу и Вечному Двигателю! — теперь Билл обращался не только к залу, но и к нам с Андреем, и я был уверен, что «перпетум мобиле» он действительно сказал с большой буквы. — Поэтому сегодняшний эксперимент являет собой не только определение психологического типа наших работников в российских филиалах, но во многом будет зависеть от воздействия энергии Вечного Двигателя. Одно из таких воздействий, — это относилось только к нам с Андреем, — Вы сегодня уже испытали. Сейчас, когда вы останетесь на этом поле вдвоем, вам будет предоставлено три минуты, чтобы решить, кому из вас остаться в живых.

Не буду врать и корчить из себя супергероя — ноги у меня стали ватными, а в груди екнуло сердце.

— Там, где совершался договор между персоной нон-грата и мистером Дэвилзом остановлено личное время индивидуумов, — продолжал Билл. В этот момент я, стоя на арене Темного Дворца в захолустном американском Хеллоуине, вдруг увидел себя сидящим на стуле в своем кабинете на улице Дзержинского, 22 (см. часть II, № 5). Рядом — Андрей. Напротив — Сэм Дэвилз.

— Ну и рожа у тебя, Сергеич, — негромко прокомментировал Андрей, который, получается, тоже лицезрел эту картину. Действительно, у меня на лице было написано, что через минуту я упаду со стула и потеряю сознание.

— Смерть наступит не здесь, а там. — Билл словно читал мои мысли. Сердечный приступ на фоне сильного похмельного синдрома, аневризма, все, что угодно.

— А у тебя тоже лицо нездоровое, — заметил я Андрею.

— Вашему другу выбора не предоставляется, — как бы кстати объявил Билл, — у Вас в руках индикатор, нажав на кнопку которого Вы переместите биосубстанцию господина Белова в электрод вечного двигателя. При этом Ваша совесть останется чиста: господин Белов сам изъявил желание обменять свою биоэнергетическую субстанцию на возможность помочь Вам, поработать Вашим заместителем. Так что, если сейчас Вы и проявите неуместное благородство и пожертвуете собой, сделка останется в силе. Не будет директора филиала, не будет, естественно, и зама. Если же Вы предпочтете остаться сотрудником «Америкэн перпетум мобиле», у Вас есть шанс получить повышение по службе, никогда не мучиться угрызениями совести и, кроме того, обеспечить своему другу пребывание в лучших больницах мира, потому что с сегодняшнего дня он начнет медленно умирать. Вам же я предлагаю — ни много ни мало — вечную жизнь на Земле. И в свое время Вы сможете занять почетное место на этих трибунах. Кто-то, не будем называть вслух, предлагает вечную жизнь после смерти, мы же предлагаем ее здесь! Так что, когда на поверхности появится электрод вечного двигателя, у Вас будет ровно три минуты, отделяющие Вас от вечности в обоих смыслах. — Это были последние слова Билла, прежде чем он покинул арену.

Сначала я хотел громко и смачно выматериться. Любой, уважающий себя мужчина, поймет, как хотелось мне сказать несколько слов улыбчивому «добряку» Биллу, а заодно врезать ему по роже. Когда он вышел с поля, по периметру арены выросли гладкие стены из толстого (наверное, такое называют пуленепробиваемым) стекла, отделившие нас с Андреем от замерзшего в ожидании зала. Вот, стало быть, на кого работает перпетум мобиле. Если он хоть чем-то похож на двигатель внутреннего сгорания, то в нем сгорают человеческие души, чтобы жили и вновь рождались эти «приведения». Они здесь не то что кровно, они здесь насмерть повязаны. Андрей, видимо, думал о том же.

— Интересно, на что идет энергия вечного двигателя? — озадачился Андрей. — На изобретение оружия? Организацию мировых побоищ? Выведение новых вирусов? Все это похоже на научную фантастику эпохи развитого социализма.