Звёздный мост

Одиночество может стать страшнее смерти, когда нет ни перспективы, ни надежды, когда ничего не меняется и изо дня в день ты видишь одни и те же панорамы улиц, заполненных мертвыми скелетами пустых зданий…

Мои мысли снова и снова возвращались к тому непреложному факту, что часть хозяина этого фантасмагорического мира находится совсем рядом, в нескольких сотнях метров от меня…

За толстым бронированным стеклом сверкала крохотная частица Гифрона. В мое первое посещение контакт почти состоялся, я даже почувствовал, что могу получить ответ на самый главный вопрос — зачем? Зачем ему понадобились люди?

Но вместо ответа в тот день из-за стекла выползла огненная змея разряда… Я обязан попытаться еще раз, несмотря на смертельную опасность любого контакта с Гифроном, я обязан попробовать снова, только он один мог вернуть мне Ланию, только он…

Миражи воспоминаний, плывущие за слепым стеклом дисплея, исчезли лишь после того, как закутанная в простыню женская фигура отразилась в его глубине. Не оглядываясь, я заговорил с Анной, ни на что уже не надеясь:

— Я хочу узнать у вас очень важную для меня вещь… — Фраза прозвучала неуверенно, я не знал, как держаться с существом, стоявшим у меня за спиной. И я не знал, захочет ли Анна ответить при той странной неопределенности отношений, что установилась между нами после посещения медицинского центра.

— Отчего бы и нет? Валяйте!

Она уселась на краю моего стола, совершенно не заботясь о том, что простыня при этом распахнулась и ее обнаженные ноги оказались в поле моего зрения гораздо выше, чем это допускали приличия.

Казалось, о приличиях она вообще не имеет ни малейшего понятия. Ее вульгарность коробила меня. Я старательно гнал от себя воспоминание о том, что совсем недавно переспал с этой женщиной в квартире Лании. Конечно, тогда я принимал ее за Ланию. Но уже тогда я не был уверен в этом до конца и тем не менее не остановился. А она, к сожалению, слишком хорошо об этом знала.

— Только это должен быть абсолютно откровенный разговор, иначе он не имеет смысла. Я прошу вас рассказать мне все, что вы помните о своем нынешнем появлении в Барнуде и о том, что происходило с вами до того, как вы оказались здесь.

— В конце концов, я обязана вам жизнью. Своей нынешней жизнью. Не знаю, должна ли я быть вам за это благодарна, однако это так. Задавайте ваши вопросы!

Я почувствовал, как предательская волна страха на какое-то время лишила меня дара речи. Она знала! Она знала то, что не должна была знать! Под современным наркозом человек не чувствует ничего и ничего не может слышать. Я не обмолвился ни словом о том, что произошло между мной и Коленским после окончания осмотра. Тем не менее она знала, что я не воспользовался анестезией…

За пределами ее собственного сознания существовало другое, гораздо более могущественное… И хотя я подозревал об этом, любое новое подтверждение их постоянной связи заставляло меня вздрагивать.

— Вы были похожи на Ланию, когда я встретил вас у здания мэрии. Вы были ее копией, двойником. Сейчас это не так. — Я проглотил предательский комок, застрявший в горле, и продолжил: — Почему это происходит? Почему вы так резко меняетесь и кто вы сейчас?

— Сейчас я — это я. Анна Вельская. Я могу становиться собой, только когда ваша Лания спит. Вы прочитали мое досье?

Я отрицательно мотнул головой.

— Бедненький! Это так трогательно, встретить интеллигентного человека. Впрочем, вы еще успеете это сделать.

— Перестаньте паясничать. Я предупредил вас, что наш разговор имеет смысл только на основе полной откровенности.

— Разве я не откровенна? Вы на самом деле представляете сейчас довольно жалкое зрелище.

Я постарался взять себя в руки и не обращать внимания на ее колкости. То, что я собирался выяснить, было важнее моего самолюбия, тем более что во многом она была права.

— Расскажите все, что вы помните о своей жизни там. — Я неопределенно повел головой. Вопрос прозвучал так, словно я собирался спросить ее о жизни в потустороннем мире. В какой-то степени так оно и было.

— Почти ничего. Я приняла третью дозу, когда жизнь в этом грязном Барнуде показалась мне невыносимой. Я думала, что смогу навсегда от него избавиться. Но благодаря вам даже этого не получилось.

Я молча ждал продолжения, боясь неосторожным вопросом сбить ее с толку.

— На какое-то время мое желание осуществилось, я погрузилась в голубой туман, в некое подобие сна, в котором со мной вместе был еще кто-то… Вам приходилось смотреть сны вдвоем?

— С вами была Лания?

— Да перестаньте вы каждую минуту спрашивать меня о ней! Ваша Лания изрядная зануда, и сейчас речь совсем о другом. В то время я ничего не знала о ее существовании. Вначале мне казалось, что это мой отец. Хотя у меня никогда не было отца, но там я его нашла. Я вновь почувствовала себя маленькой девочкой. Потом он стал первым мужчиной, первым человеком, которого я полюбила, потом он стал всем моим миром — моим сознанием. Это длилось и длилось. Я переживала заново свою жизнь. Иногда мне казалось, что не одну жизнь, и не только свою. Там все перемешано, расплывчато, это трудно объяснить человеку, незнакомому с действием «голубого грома».

— Я знаю, как он действует.

— Ни черта вы не знаете. То легкое опьянение, которое случилось с вами, не имеет ничего общего с ощущениями человека, принявшего полную дозу. Сознание растворяется в чем-то большем, чем ты сам. В чем-то таком, что содержит в себе множество миров и множество жизней…

— Там был город? — Казалось, мой вопрос удивил ее.

— Город? Наверно, там был город. Множество городов. На самом деле место, где все это происходило, не имеет никакого значения.

— Для меня имеет. Постарайтесь вспомнить, был ли там город и как он выглядел.

— Вы еще больший зануда, чем ваша Лания. Говорю же вам, там все было перемешано. Города, лица, предметы, пространство. Все. Там даже времени не существовало. Я не знаю, сколько это продолжалось. Но в какой-то момент в моем мире появилось нечто чужое, что-то такое, что пыталось меня вырвать из сладкого тумана, в котором растворилось мое сознание. Я долго сопротивлялась. До тех пор, пока не получила приказ.

— Приказ?

— Ну, что-то вроде. В какой-то момент я поняла, что не должна больше сопротивляться, и мир вокруг меня стал обретать четкость.

— Послушайте, Анна! Вас не было в Барнуде десять лет. — Впервые я назвал ее настоящим именем, мне показалось, что она вздрогнула, услышав его из моих уст. — Все это время вы должны были есть, спать, дышать, хотя бы для того, чтобы сохранить жизнь в своем теле. Неужели вы не можете вспомнить, где все это происходило?

— Конечно нет! В той моей жизни тело не имело никакого значения. Я не знаю, где оно находилось и что с ним происходило, пока я не вернулась.

— Вернулись?

— Перестаньте меня переспрашивать, как попугай! Мне и так трудно говорить об этом с человеком, неспособным ничего понять!

Видно было, что наш разговор ей неприятен. Наверно, я чувствовал бы то же самое, окажись на ее месте. Однако у меня была припасена для нее одна хорошая новость, связанная с ее телом.

— Вы знаете, сколько вам лет?

— Что за нелепый вопрос! Разумеется, я помню дату своего рождения!

— Вы родились тридцать девять лет тому назад. Но сегодня вам по-прежнему двадцать девять. Двадцать девять биологических лет. Ваше тело не постарело за то время, пока вы отсутствовали.

Она немедленно встала и пошла к зеркалу. Через минуту я пожалел, что упомянул об этом. Теперь ее непросто будет вернуть к нужной мне теме. Простыня упала на пол, и она, не обращая на это ни малейшего внимания, стала внимательно себя разглядывать со всех сторон, игнорируя мое присутствие. Не могу сказать, что мне было неприятно видеть ее обнаженной. И все же в этом было что-то противоестественное. Что-то от созерцания мумии.

Наконец она покончила с этим, снова завернулась в простыню и уселась в глубокое кресло, стоявшее довольно далеко от моего стола. На лице ее появилась некая отрешенность. Молчание длилось слишком долго, но я решил не мешать ей осмыслить новость, имевшую для любой женщины первостепенное значение. Наконец она сказала задумчиво, все еще находясь далеко от этой комнаты: