Ось

Они рассказывали друг другу о себе и согревали друг друга, когда замерзали от ветра. Лизе казалось тогда, что все, чего ей хочется, — это завернуться в Турка Файндли, как в одеяло, и укрыться от всего остального мира. И если б ее спросили, верится ли ей самой, что она стоит на пороге чего-то большего, чем просто нежданное приключение, — она бы ответила: «Да. Наверное, да».

Она собиралась и дальше встречаться с ним, после того как они вернулись в Порт. Но у Порта есть обыкновение гасить самые лучшие порывы. Все, что не имело никакого значения под тентом в Мохиндарских горах, дало о себе знать по возвращении, обернувшись обычной рутиной и ненужными осложнениями. К тому времени расставание с Брайаном казалось ей свершившимся фактом, хотя на мужа порой нападали настроения: «давай-начнем-все-сначала». Она верила в его искренность, но ничего, кроме новых унижений, им обоим это принести не могло.

Она рассказала Брайану о Турке. Когда Брайан, упрямо стоя на своем, пытался восстановить семейную жизнь, она начинала тяготиться новым для нее ощущением вины: ей казалось, что она просто использует Турка как рычаг, что-то наподобие эмоционального лома, которым она сражается с Брайаном, пытающимся разжечь потухший костер. И после еще нескольких встреч с Турком, нелегко давшихся и ему, и ей, она прекратила поддерживать с ним отношения. Зачем усложнять и без того сложное?

Но теперь у нее в бардачке лежало свидетельство о разводе — decree nisi. Ее будущее было чистой страницей, и ее одолевало искушение начать ее заполнять.

Люди во дворике оживились: метеоритный дождь начался. Лиза подняла голову и увидела три слепяще-белые полосы, перечеркнувшие зенит. Метеориты появлялись из точки, расположенной почти строго на востоке высоко над горизонтом. Не успела она отвести взгляд, как появились еще два, потом еще один, потом — впечатляющая группа сразу из пяти.

Ей вспомнилось то лето в Айдахо, куда отец брал ее с собой наблюдать за звездами. Ей было тогда десять, не больше. Ее отец хорошо помнил время до Спина и часто рассказывал ей о звездах — «какими они были» до того, как гипотетики столкнули Землю на миллионы лет вниз по течению реки времен, — хотя он и сам уже начинал забывать названия созвездий. В ту ночь тоже шел метеоритный дождь — десятки метеоритов, самые крупные из которых задерживал невидимый экран, защищавший Землю от распухшего Солнца, а те, что помельче, сгорали в атмосфере. Они неслись по небу с такой скоростью и так красиво, что у нее перехватывало дыхание.

Совсем как тогда. Фейерверк богов.

— Ух ты! — выдохнула она.

Турк подвинул свой стул ближе к ней. Они сидели рядом и смотрели на небо. Он не сделал ни единого движения, которое бы выдавало его чувства по отношению к ней, и — как она поняла — твердо решил от этого воздерживаться. Наверное, это требовало не меньшего самообладания, чем полеты в горах. Сама она, в свою очередь, тоже старалась не допустить какого-нибудь опрометчивого жеста — но сейчас, когда их тела почти соприкасались, ей было трудно сопротивляться этому особенному, исходившему от него ощущению тепла. Она отхлебнула свой кофе, даже не почувствовав вкуса. Последовала новая волна звездопада.

— Интересно, а они когда-нибудь и в самом деле падают? — спросила Лиза. — Или всегда сгорают?

— Это же просто пыль, — сказал Турк, — как утверждают астрономы. Остатки каких-то комет невесть какой древности.

Но тут ее внимание привлекло кое-что другое.

— А это? — спросила она, указывая ниже, на восток, туда, где темнота неба сливалась с тьмой моря. Ей показалось, что там и вправду происходит что-то новое — уже не метеориты, а вспыхивающие точки, наподобие сигнальных ракет, хотя ей никогда прежде не доводилось их видеть. Океан под ними окрасился оранжевой рябью. Она не могла припомнить ничего подобного за те годы, что провела в детстве в Экватории. — Это тоже просто пыль?

Турк замер, а вместе с ним и кое-кто из людей, сидевших во дворе. Разговоры и смех прекратились, повисла недоуменная тишина.

— Нет, — сказал Турк. — Это не пыль.

ГЛАВА 3

За те десять лет, что Турк провел в Экватории, он тоже не видел ничего подобного.

Но вообще-то, так всегда и бывало здесь. Новый Свет то и дело напоминал, что ты не на Земле. Здесь все было по-другому. Выражение «тут тебе не Канзас» вошло в поговорку, и наверняка на других языках тоже существовали подобные поговорки. Тут тебе не Москва, тут тебе не Шанхай, тут тебе не Момбаса.

— Как по-твоему, это может быть опасно? — спросила Лиза.

Ресторанная публика, очевидно, придерживалась именно такого мнения. Посетители спешили расплатиться с плохо скрываемой нервозностью, и разъезжались. Не прошло и нескольких минут, как в мощеном досками дворике остались только несколько смельчаков.

— Хочешь уехать? — спросил Турк.

— Если ты нет, то я тоже нет.

— Я думаю, здесь не более опасно, чем в любом другом месте, — сказал Турк. — К тому же отсюда вид отличный.

Странное атмосферное явление продолжало висеть над морем и, кажется, начинало приближаться. Оно походило на светящийся дождь, на подвижное серое облако, пронизанное огнями, — так выглядит гроза, если смотреть на нее издалека, с той только разницей, что свечение было не прерывистым сверканием, а сплошным сиянием, шедшим откуда-то снизу, со стороны колышущейся тьмы. Турку не раз приходилось попадать в шторм, и он легко определил, что облако движется примерно со скоростью ветра. Видно было, что светится множество фосфоресцирующих или горящих частиц, роящихся густо, как снег, хотя сам Турк не решился бы на такое сравнение — снегопадов в этой части Экватории не бывало, и он последний раз видел снег много лет назад на побережье Атлантики, в штате Мэн.

Первое, чего он испугался, — это пожары. Порт-Магеллан представлял собой самую настоящую пороховую почку. Его загромождали дома и лачуги, не отвечающие никаким требованиям противопожарной безопасности. На побережье находилось бесчисленное множество топливных резервуаров и трубопроводов, а в бухте колыхалось не меньшее множество танкеров с нефтью и сжиженным газом, снабжавших топливом ненасытную Землю. С востока надвигалось нечто похожее на плотный рой зажженных спичек, и ему страшно было даже подумать, чем все это может кончиться.

Он не стал делиться с Лизой своими тревогами, наверняка и она сейчас рисовала в воображении подобные картины. И все же она не поддалась порыву немедленно бежать — видимо, понимая, как и он, что бежать некуда, судя по тому, с какой скоростью движется облако.

Когда свечение коснулось кромки суши в южной оконечности бухты, она напряглась. И тут же сказала:

— А внизу оно темное.

Официанты принялись заносить внутрь столики со двора, словно этим можно было что-то от чего-то уберечь, и торопить оставшихся посетителей перебраться в помещение, пока не выяснится, что происходит. Но Турка здесь хорошо знали и беспокоить не стали. Они с Лизой посидели еще какое-то время во дворе, наблюдая за танцем далеких сполохов над морем.

«А внизу оно темное». Теперь он понял, что она имела в виду. Переливающаяся огнем завеса рассасывалась в темноте, не доходя до поверхности океана. Возможно, она прогорала, не успев достичь воды. Это было хорошим знаком. Лиза достала свой мобильник и принялась читать сводки местных новостей, коротко передавая их содержание Турку. Сообщали о «шторме» — на экранах радаров это выглядело как шторм, — охватившем сотни миль к северу и к югу, с эпицентром приблизительно в районе Порта.

Светящийся дождь поравнялся с мысами и внутренней гаванью, озаряя палубы и мачты стоящих на рейде круизных лайнеров и сухогрузов. Потом силуэты портовых кранов потускнели и расплылись, башни отелей померкли вдали, рынки и базары исчезли в сверкающей пелене, охватывающей склоны холмов и поднимающейся по мере приближения все выше и выше. Но ничто пока не горело. «Это хорошо», — подумал Турк. Потом вдруг он подумал: «А если это что-то ядовитое? Это может оказаться, черт возьми, чем угодно».