Проект рвж – 2017 (СИ)

Роскошный Мерседес, давно и казалось прочно забытый запах, дорогих сигар и натуральной кожи. Импозантный мужчина средних лет, ясные голубые глаза, смотревшие на нее с нескрываемым сочувствием и слова. Слова, которые казалось падали как многотонные плиты

— Татьяна Валерьевна. Эксперимент очень рискован.

Это первый опыт на человеке. Шанс что все сработает как надо, не выше 12 %. В случае не удачи неминуемая смерть.

В случае успеха молодость. Но Ваш организм изношен, шансов очень мало. Но, увы, для эксперимента нужен именно пожилой человек.

Старческий голос, скрипучий, надтреснутый. Татьяна вздрогнула, когда вспомнила, как он звучит.

— Молодой человек я и так скоро умру.

— Я достаточно пожила и мне есть что вспомнить. Единственное, что я могу сделать для нашей умирающей, как и я, страны, это согласиться.

— Я ведь всю жизнь прожила, сделав многое для ее защиты. Почему не умереть ради ее пользы? Тем более что терять мне нечего.

— И давайте не будем больше об этом, я не люблю болтать попусту.

Таня была сварлива, теперь она понимала это отчетливо. Может быть поэтому, после гибели мужа она так и не смогла не с кем сойтись?

Хотя поклонников ее красоты, всегда было более чем достаточно. Прошлая жизнь словно подергивалась дымкой, вытесняемая новыми яркими воспоминаниями юности.

В больницу они приехали через 4 часа. Она располагалась далеко от Новосибирска близ огромных строящихся корпусов.

Скорее не больница, а огромный исследовательский центр, построенный квадратом, снаружи являл собой унылую серую, бетонную коробку.

Колючая проволока, автоматчики, прогуливающиеся по крыше. Тюрьма не иначе.

Но внутри великолепный зимний сад.

Открытые галереи, много света, молодые ученые и аспиранты. Все куда-то спешат, бегут. Таня тогда почувствовала, что в этом пропитанном светом и шумом мире она чужая.

Одетая в серенькое платье, потертую шаль, она была грязным пятном на цветном мозаичном полу.

— Пойдемте. Нам в Блок С+. Станислав был вежлив и даже заботлив. Поддерживая под ручку, проводил в просторную лабораторию. Здоровенный прозрачный куб из очень толстого стекла.

Внутри за легкой ширмочкой огромная больничная кровать. Таня такие, видела только в кино, про иностранные клиники. На кровати лежала странного вида оранжевая, мягкая на ощупь пижама.

— Сможете переодеться сами? Или позвать сестру?

— Да ладно милок. Сама уж как-нибудь. Татьяна старческим жестом выпроводила Станислава за дверь и, закрыв занавеску, переоделась в пижаму. Пижама была явно рассчитана и на размер побольше. В ней было уютно.

Едва она выбралась из-за ширмы, как увидела моложавую женщину лет 35–40. Которая смотрела на нее с пристальным интересом. А за ней стояла весело галдящая толпа молодых ученых. Татьяна почувствовала себя немножко не в своей тарелке и попыталась оправить пижаму.

— Ну что уставились лоботрясы? За работу! — голос у женщины профессора был, оказывается еще какой, командирский. — Татьяна да?

— Да милая. Таня оперлась на руку женщины и пошла к длинному белому цилиндру, напоминавшему ей цистерну для молока, положенную наискосок прямо в кабинете.

— Таня бросьте. Мне между нами девочками 85. Не похожа да?

Таня пораженно смотрела на женщину.

— Да, это только внешне и кое-где внутренне. Мы работаем над системой продления жизни, уже 5 лет. И кардинального прорыва достичь не удалось.

— Нужен как воздух опыт на человеке. Хотя бы один. От начала до конца. Но Слава категорично запретил испытывать на себе. Хотя — ха. Я уже почти все на себе сначала испытала. Кое-что успешно, кое-что нет.

— Так что милая Вы наш последний рывок. Вершина нашего труда. Если все пойдет как надо, то вы будите лишь первой ласточкой.

— Давай на ты? Таня нашла в себе силы лишь кивнуть.

— Ты, наша новая Таня!

Таня невольно поразилась объему жизненного оптимизма.

— Но ведь я могу и умереть?

— Танечка милая. Все мы умрем. Кто-то раньше кто-то позже. Если не получиться сейчас, то следующий точно будет успешным опытом.

А далее для нашей страны это будет настоящий рывок. По секрету скажу, что следующей буду лично я. Шанс будет более 30 %, я рискну. И плевать на нытье Станислава, что я ведущий биофизик проекта!

— Давайте милая, полезайте в ящик. Нам нужна полная картина "до".

Дальше были бесчисленные тесты и анализы.

Впервые за столько лет, от Тани ушла бессонница. Она приходила в ставший домом бокс и без сил падала на кровать. Засыпала мгновенно. Снились сны. Яркие, цветные иногда навязчивые.

Когда Таня пожаловалась на это профессору, которого студенты и молодые ученые звали за глаза "милочка". То ли потому, что ее звали Мирослава, то ли за ее привычку всех называть милочка или балбесина, если речь заходила о мужчине.

— Эй, ты балбесина иди сюда. Или, какая балбесина напортачила в этом опыте? А уж если она обращалась по имени, то это означало ее восторг, личностью, к кому она обращалась, в его крайней степени. Избежать этого восторга стремились все. Мирослава лишь улыбнулась.

— Мы стараемся сохранить вам жизнь. А это значит, что в момент обновления, вашему организму потребуется куча энергии и строительного материала.

— Поэтому ваша еда очень витаминизирована, что не может не сказаться на мозговой активности, которая сама по себе приводит к ярким снам.

— К тому же милая, мы хотим, чтобы ты была молода не только телом, но и мозгом. Потому добавки стимулирующие активность нервных тканей, само собой используются.

— А теперь хватит этих разговоров у нас впереди важный день.

Сегодня весь уже ставший знакомым коллектив собрался в блоке С+ у нового агрегата. Это тоже была длинная бочка с прозрачными стенами, с каким-то странным зеленоватого цвета раствором.

— Вот ваш "саркофаг". Там внутри слово передовой биоинженерии.

— Раствор из активных микроорганизмов, которые подстегнут ваш организм и заставят его работать по-новому.

— Параллельно уже ближе к концу, эксперимента, мы попробуем провести кое какие незначительные улучшения Вашего организма. Ну, там скорость реакции, крепость костей и мышц. Вам понравиться.

Таня повела плечами.

— Ну, чему быть тому не миновать. Давайте начнем.

Мирослава похлопала в ладоши, привлекая внимание.

— Так балбесы отвернулись и закрыли глаза, милочки, помогли Танюше подняться на ее ложе. Таню подхватили заботливые руки.

Помогли стянуть пижаму, и залезть в теплую, желеобразную жидкость. Прикрепили дыхательную маску, Таня нырнула.

Сквозь гель было практически ничего не видно. Тепло стало охватывать ее со всех сторон. По трубкам, прикрепленным к венам, побежала жидкость и Таня уснула.

— Так милочка! Если вы ее немедленно не приведете в сознание, то следующей, на ком мы испытаем ретроградный мутаген, будите Вы! Испуганный писк и интенсивное щелканье компьютерных клавиш убеждали в том, что мутаген был штукой неприятной.

— По показаниям приборов она в сознании! — отрапортовал юный голос с нотками страха.

— Танюша милая! Давай просыпайся! Открой глазки! — непривычно нежный голосок окончательно пробудил Татьяну.

Она медленно открыла глаза. Первое что она увидела, открыв глаза, было участливое лицо Мирославы.

— Ну же милая не торопитесь. Аккуратно. Вам нужно привыкнуть к своей новой моторике. Ваши мышцы заметно атрофировались и электронная стимуляция, не совсем вернула их в форму. Так что пока лежите.

— Вы меня понимаете?

Татьяна попыталась сказать, но в горле застряла какая-то слизь. Пришлось прокашляться в заботливо подставленную кем-то железную миску.

— Не спешите. Вот выпейте. Мирослава протянула стакан с какой-то оранжевой жидкостью. Глоток прохладного морковного с яблоком, сока словно взорвался во рту давно забытыми ощущениями и красками вкуса.